Шоу теней The Fantastic Shadows немецкого театра танца Helianthus, уже покорившее зрителей по всей Европе, наконец, доберется до России и даст шесть представлений подряд на сцене московского концертного зала "Мир" на Цветном бульваре с 12 по 15 декабря. В преддверии приезда в столицу хореограф и артист шоу Мануэль Вагнер рассказал в интервью РИА Новости об истории театра теней, восходящей к IV веку нашей эры, о новых технологиях, в корне изменивших это искусство спустя почти две тысячи лет, а также о том, какая должна быть подготовка у артистов, работающих с тенями, и что сложнее показать зрителю — Индиану Джонса или его лошадь. Беседовала Ирина Гордон.
— Расскажите, о чем рассказывают зрителям "Фантастические тени"?
Главный герой шоу — человек. В постановке показан путь его развития от самых истоков, когда он живет на лоне природы, и до наших дней. И вот он оказывается в большом городе с его бизнесом, стрессами, вечной спешкой, где все сводится к деньгам. Он потрясен этой новой для него ситуацией и пытается понять, как все работает в этом мире, почему все так напряжены и погружены в себя. Он пытается самоидентифицироваться, найти свое собственное "я" в современном мире.
— Что самое сложное для вас в шоу?
— Самым сложным я бы назвал тот момент, когда надо изображать животных, ведь они должны двигаться очень медленно, так, чтобы возникал эффект, будто животное дышит, — наши артисты благодаря пластичности собственных тел превращаются в лягушек, пингвинов, собак, лошадей и даже слонов. Для создания образа некоторых животных нужно сразу несколько человек. Это трудно, потому что вовлечено много танцоров, и каждый из них должен четко знать, что делать, где стоять, как двигаться. У нас есть момент, в котором Индиана Джонс гладит свою лошадь, — поверьте, лошадь показать сложнее, чем Индиану Джонса. Подготовка таких эпизодов — очень трудоемкий процесс, занимающий много времени.
— А кто придумывает все эти образы и истории?
— Каждый вносит свою лепту, но в основном хореографией занимаюсь я и моя коллега Миа Ларссон. У нас в шоу присутствуют разные эпизоды, и между ними есть связь, хоть это и не всегда понятно сразу. Например, когда у главного героя возникает конфликт, и он начинает бороться с самим собой, со своими внутренними психологическими барьерами. Но в то же время развивается другая история — между главным героем и девушкой, которая берет его с собой в путешествие и показывает разные части света. Например, у нас есть момент, когда они идут в кино и смотрят разные фильмы. Для этого мы подбираем те фильмы, которые можно было бы показать с помощью теней, и они остались бы узнаваемы для зрителя. Бывает и наоборот, мы сначала думаем, какие изображения мы можем построить, и уже исходя из этого, выбираем сцену из фильма.
— Я слышала, что вы были первыми, кто возродил жанр театра теней, а сейчас у вас уже много последователей. Почему вы решили обратиться к шоу теней, когда оно еще не было популярно?
— В современном мире первыми, кто начал работать в подобном жанре, был коллектив Pilobolus из Америки. Эта компания существует с 1970-х годов — они делали много разных вещей, а в конце 1990-х годов начали работать и с тенями. Но театр теней — это один из старейших видов театра, он появился больше 1,7 тысяч лет назад в Азии. Раньше был распространен жанр, в котором главными героями выступали вырезанные из бумаги фигурки, с помощью которых рассказывалась какая-то история. И свет раньше шел от тусклых лампочек или от огня, так что возможностей для маневра тогда было немного. Сегодня мы дали новую жизнь театру теней — заменили бумажные фигуры на человеческие тела, используем новые технологии, в частности, проекторы, которые позволяют создать более красивый и четкий силуэт тени. Мы растем с развитием технических возможностей.
— А есть какое-то ноу-хау, которое именно вы придумали в жанре шоу теней?
— Когда у тебя есть проекторы и есть экран за спиной, то что-то новое могут привнести только отдельные люди, которые приходят работать в шоу. Нетрудно понять, что вот так (обхватывает голову руками) ты можешь изобразить коробку. Это несложно. Труднее работать с более сложными формами, когда все зависит от света, угла его падения. Например, у нас в труппе есть актер, который может быть мимом, передавать сцену с помощью тела, привнести в нее больше драматизма, что сделает ее более глубокой. Еще у нас есть танцор, который постоянно наблюдает за хореографией и пытается добиться того, чтобы движения идеально "попадали" в музыку, что также делает танец и движения более выразительными. Это все зависит от того, насколько люди готовы изучать технику тени. И если такие люди собираются вместе, получается особенное шоу.
— Как собиралась ваша команда?
— Центр нашей команды в Вене, потому что большинство артистов как-то связаны с этим городом. Но, конечно, это люди разных национальностей с разными историями, которые сейчас собрались вместе. У большинства артистов классические бэкграунды, например, балет — в этой сфере мы все и познакомились еще до создания шоу. Мы учили технику классического балета, это основа для большинства танцоров. Кроме того, каждый из нас углубился в еще какую-то сферу, так или иначе связанную с танцем. Я, например, изучал антропологию, получил степень магистра в прошлом году. У нас есть актер, который закончил актерскую школу, есть гимнаст, который работал над гибкостью. Много людей, которые заинтересованы еще чем-то. Например, человек, который работает у нас со звуком, сейчас получает образование в области музыки и может применять свои знания в шоу. У всех нас, помимо балета, есть какой-то другой опыт и интересы, которые мы привносим сюда.
— Вы и постановщик, и артист в шоу. Не сложно совмещать два амплуа?
— Это правда трудно. У нас в театре два человека занимаются хореографией, и мы оба совмещаем функции постановщиков и артистов. Часто бывает так, что один становится перед экраном и смотрит всю сцену, думает, что нужно изменить, а другой занят техническими моментами и смотрит только на тени. Держать в голове всю картину тяжело, поэтому мы разрабатываем концепцию загодя, а только потом начинаем репетировать, искать актеров, смотреть, что работает, а что — нет. Было бы здорово иметь человека, который может просто сидеть и наблюдать за шоу, потому что тогда есть возможность следить за развитием истории, вообще получить более полное представление о шоу в целом. Но такого человека нет, и мы сами делаем все возможное, постоянно переключаясь с технических моментов на развитие самой истории.
— А сами вы не хотите бросить выступать и стать таким человеком?
— Я не хочу этого делать, потому что в этом совмещении самое большое удовольствие. Самому делать шоу и самому же танцевать в нем вместе с командой — да, это тяжелый процесс, но я не готов от такого отказаться.
