Российская венчурная компания представила в конце ноября свою обновленную стратегию развития до 2020 года, в которой прописаны новые задачи по развитию венчурного рынка в России. О том, в каком сегодня состоянии российский инвестиционный рынок, какие цели ставит перед собой РВК на предстоящие годы и зачем нужен Холдинг РВК, рассказал в интервью РИА Новости глава компании Игорь Агамирзян.
— Игорь Рубенович, каковы главные итоги реализации Стратегии РВК с 2009 года и какие изменения в новом варианте стратегии?
— Стратегия развития РВК была разработана в 2009 году и утверждена в 2010 году, мы ее кардинально никоим образом не меняли и не меняем. Основной задачей, определенной в стратегии развития РВК, а это публичный документ и он опубликован у нас на сайте, является содействие созданию в РФ самоподдерживающего, саморазвивающегося рынка венчурных инвестиций через целый ряд инструментов, одним из которых, но далеко не единственным, является привлечение частных инвесторов предоставлением им финансовой поддержки за счет средств РВК. Мы действуем не как исключительно финансовый институт, а как механизм, как организация, выполняющая функцию института развития, то есть занимающая развитием рынка во всех смыслах. Мы считаем, что сейчас можно говорить о том, что наш подход к развитию рынка сработал.
У нас есть три основополагающих документа, по которым мы работаем в каждый текущий момент. Во-первых, есть долгосрочная стратегия, до 2020 года. Кроме того, раз в 3 года мы делаем планирование, разрабатываем направления работы РВК на следующий трехлетний период. Наконец, по этим направлениям мы проводим ежегодное бизнес-планирование, которое уже устанавливает рамки и расходной части, и мероприятий, планирующихся в течение этого года. Как с точки зрения инвестиционной, так с точки зрения программ развития. Новая версия стратегии не является радикальным изменением существовавшей до этого. Там уточнены некоторые цифры, детали, немного иначе сформулирована наша цель. Потому что, скажем, оценки по объему рынка, которые мы делали 3 года назад, были, как сейчас видится, излишне консервативными. Мы переформулировали от абсолютных цифр до постановки задач выйти к 2020 году на второе место в Европе по объему рынка, что представляется сейчас совершенно решаемой и разумной задачей. Кроме этого мы сделали гораздо более важную вещь, чем технические изменения в стратегию развития. Та версия, которая сейчас утверждена, является промежуточной. Более важный документ — это направление работы на 2014-2016 годы. Тезисно, очень кратко я могу рассказать. Мы сейчас находимся в периоде, когда венчурный рынок уже сложился, состоялся. Когда мы начинали, такого не было. Были единичные сделки, часть из них весьма успешные, но это были единичные сделки, не было рынка. Сейчас рынок есть, но он при этом имеет неоптимальную структуру. Он страдает массой понятных и легко объяснимых перекосов. Причем эти перекосы как отраслевые, связанные с секторами, в которые идут инвестиции, так и стадийные, то есть с периодами, с этапами проектов, в которые вкладываются. Частные инвесторы, естественно, предпочитают менее рисковые зоны. В результате чего у нас сегодня практически половина всех инвестиций в стране идет в первую очередь в электронную торговлю и другие подобные проекты, связанные с бронирование отелей, билетов, ресторанов и т.д. Все эти проекты обладают низким риском для инвесторов, потому что они почти на 100% базируются на уже апробированных на зарубежных рынках моделях, и их довольно просто просчитывать. Они относительно низкозатратные, хотя многие из них упираются в проблему с логистикой, с доставкой. И в этом смысле некоторые решения, которые в России стали развиваться, уже сейчас тиражируются на международных рынках. На втором месте после инвестиций рынка в интернет и IT-технологии стоит биотех и фармацевтика, а также медицинское оборудование. Но это очень небольшой процент, порядка 15%. Реальная сегментная раскладка такая 70% — это интернет и IT-технологии, из них 50% — это чисто интернет-проекты, 20% — это IT и телеком, примерно 15% — это биотех и еще 15 % приходиться на все остальное. Это отраслевой перекос. Он хорошо объяснимый и более того, соответствует мировым тенденциям. Действительно, интернет-проекты исторически были и остаются наиболее привлекательными инвестиционными проектами для венчурных инвесторов, с хорошими историями успехов, с хорошими IPO. На развитых рынках этот фокус тоже есть, но он не такой сильный. У нас перекос в отраслевом смысле в первую очередь в том, что есть целые сектора недоинвестированные. Альтернативная энергетика, к примеру. Кроме того, половина всех инвестиций идет в проекты поздних стадий, то есть в компании, которые имеют перспективы роста и уже вышли на стадию устойчивого бизнеса. В проекты посевной стадии идет меньше 5% инвестиций. В целом, чем более ранняя стадия, тем меньше ее доля в общем объеме инвестиций.
— А какие результаты вы можете привести в качестве примера того, что вы добились целей, заложенных в вашей стратегии?
— По вполне формальным признакам. Согласно оценке международных агентств, по результатам 2012 года Россию назвали самым быстрорастущим рынком стартапов в Европе. Это очень неплохой результат. Мониторя происходящее на рынке, мы видим, что реально за последние 3 года на российский рынок пришли большие частные деньги, существенно увеличилось число активных участников инновационной экосистемы. Причем как со стороны стартап-сообщества, что ведет к приближению к критической массе предложений и интересных проектов, так и со стороны инвесторского сообщества. Стали появляться более профессиональные команды, управляющие венчурными фондами, к российскому рынку стали проявлять интерес крупные международные игроки. Конечно, это подкреплялось многими факторами, среди которых и деятельность РВК. Наша работа — лишь один из этих факторов, но думаю, что она явилась значимым фактором. Мы, с одной стороны, обеспечивали доступность венчурного капитала на рынке, на начальной стадии его становления, а с другой стороны – раскрутили вокруг этого такую активность и провели такое количество разных мероприятий по развитию и поддержке бизнеса, маркетинговых, образовательных мероприятий, помогая формированию связей между участниками системы, что это все вошло в стадию саморазвития.
— Каковы цифровые параметры инвестиций российского инновационного рынка?
— По моим оценкам, в 2010 году доля фондов с участием РВК на российском инновационном рынке составляла примерно половину всего доступного капитала, соответственно, капитал РВК составлял около 25%. По нашим оценкам этого года, мы упали примерно до 5%. Не потому что наше присутствие стало меньше, мы, наоборот, в абсолютных цифрах выросли, а потому что рынок рос гораздо быстрее. Соответственно, за 2012 год впервые объем инвестиций сделок, совершенных за год, перевалил за миллиард долларов, объем доступного капитала на начало 2013 года составлял порядка 7 миллиардов долларов. Это, в общем, достаточно хорошая пропорция соотношения годового объема сделок и объема доступного капитала. В развитых экономиках она близка к 4-5. У нас получается 7, это выше и не очень хорошо. Это значит, что есть перепредложение денег, но это лучше, чем было в 2011 году, когда капитала на рынке было в 9 раз больше, чем годовой объем инвестиций.
Общие рыночные тренды позитивные. Понятно, что по сравнению с США, даже с Китаем, мы сегодня находимся на другом уровне. Но тем не менее темпы роста у нас очень впечатляющие. Фактически за 3 года рынок вырос в несколько раз.
— Как сказывается мировой финансовый кризис на инновационном рынке?
— Вы знаете, интересный факт, что общий экономический кризис не очень сильно сказывается на венчурном рынке. Причем не только у нас, но и в Европе. Я когда говорю о том, что мы вышли на 4 место в Европе, все говорят – ну это естественно, потому что в Европе рецессия, все упали и т.д. А на самом деле это не так. По венчурному рынку у всех европейских крупных стран, и в Великобритании, Франции и Германии, последние два года отмечается рост. Мы проводили на Открытых инновациях в очередной раз ТехУспех — это рейтинг высокотехнологичных быстроразвивающихся компаний среднего бизнеса, — у них совершенно нормально средняя цифра роста по 40% в год. Если брать темпы роста российского рынка, то он два года подряд практически удваивался. В плане капитала РВК стала на рынке не очень заметной компанией. Повторяю, что если 3 года назад наши деньги составляли четверть всего рынка, то сейчас всего около 5%. Ничего масштабного через инвестиции в этом объеме, если будем заниматься широким фронтом, мы сделать не сможем. Частных денег все равно гораздо больше. Это первое. А второе то, что в условиях сложившегося рынка с диспропорциями мы гораздо больший эффект можем достичь через применение инструментов коррекции.
— Создание холдинга РВК, прописанное в новом варианте стратегии, — означает ли это, что мы увидим на рынке новую публичную компанию с потенциальной возможностью привлечения акционеров?
— Я не готов говорить однозначно да или нет, потому что это не мое решение, а решение акционера, но мы движемся в этом направлении. Мы должны сделать максимально прозрачной систему, по крайней мере, подготовить компанию к финансовой привлекательности для инвесторов, потому что, честно говоря, при той деятельности, которой мы сейчас занимаемся, наши фонды даже первой волны еще крупных выходов (из проектов) не имели. У фондов с нашим участием выходы были, но они не настолько значимые и крупные, чтобы имело смысл о них говорить и их продвигать. Крупных выходов не было, соответственно, у нас возвратов средств даже первых инвестиций до сих пор еще нет. Сегодня мы для частного инвестора не очень привлекательны, тем более что мы решаем задачу развития рынка, которая для частного инвестора далеко не всегда является приоритетной. Кстати, для разумных частных инвесторов с долгосрочным мышлением и планированием эта задача важная. Но в любом случае для частного инвестора самая приоритетная задача – это заработать деньги для своих акционеров или пайщиков.
— А холдинг может выйти на IPO?
— Возможно, такое предложение будет частью новой стратегии, над которой мы начинаем работать по поручению совета директоров. Мы должны ее подготовить, выработать и обосновать в течение 2014 года. Но, повторяю, это решение не наше, а нашего акционера.
