Сергей Петухов, обозреватель РИА Новости.
В эти ноябрьские дни, когда по всей Украине бушуют страсти вокруг отложенной ассоциации с Евросоюзом, исполняется 95 лет одному из самых кровавых евроинтеграционных эпизодов украинской истории – отступлении Украинской Галицкой армии из Львова и его занятия польскими войсками.
От Львова до Збруча
Насильственная евроинтеграция Львова в европейское сообщество после Первой мировой войны было лишь эпизодом украинской истории. Трагическим и кровавым, но, увы, рядовым в ряду сотен подобных эпизодов.
Попытки вернуть Львов длились до мая 1919 года, но силы были неравны. В июне 1919 года Версальским договором вся Галиция, а заодно Волынь и Буковина, были отданы (по частям) под отеческую заботу Польши, Венгрии, Чехословакии и Румынии.
16 июля 1919 под грохот польской канонады Галицкая армия и десятки тысяч гражданских лиц перешли через Збруч в Восточную Украину, оставив в новой Европе 15 тысяч могил своих родных и близких, погибших в процессе той евроинтеграции.
В дальнейшем Украинская Галицкая армия без расформирования и принуждения, заметьте, а волей ее бойцов и большинства командиров была переименована в Червону (Красную) Галицкую армию и влилась в состав Рабоче-крестьянской Красной Армии.
Оставшиеся на европейской территории украинцы создали Организацию украинских националистов (ОУН), развернувшую непримиримый террор против еврочиновников. Он достиг апогея в 1930-е годы, когда ряды боевиков ОУН пополнило новое поколение украинцев, выросшее уже в Европе. Ими были убиты начальник полиции Львова, а затем и министр внутренних дел Польши.
Совершенно удивительным образом это молодое поколение ОУН восприняло новую попытку евроинтеграции их родины, предпринятую в 1941 году гитлеровской Германией. Несколько тысяч из них поступили в войска СС в виде дивизии "Галичина". Но подавляющее большинство все-таки, как и их отцы, влились в Красную Армию и вместе с ней дошли до Берлина, положив конец рейхоинтеграционным процессам.
Сегодня самые ярые сторонники евроинтеграции любой ценой опять сконцентрированы на Западной Украине, и опять большинство из них очень молоды и, похоже, по-прежнему забывчивы во всем, что касается их же родной истории.
Сказка о золотом ключике от Европы
Сейчас на украинских майданах можно слышать громкие слова о том, что, имея в руках ключ от Европы, Янукович демонстративно утопил его в Днепре. Метафора, конечно, сильная, но может подействовать только на тех украинцев, кто не знает собственную историю. Возможно, как раз на этом и строится расчет.
Ведь евроинтеграционные процессы сопровождали Украину на протяжении всей ее истории. Без всякого преувеличения можно сказать, что сама героическая история этой страны – это история непрерывной борьбы ее народа с евроинтеграцией. Пользуясь той же майданной метафорой, можно сказать, что все дно Днепра до его устья выстлано брошенными туда "ключами от Европы", и топить их в Славутиче начали с самого начала украинской государственности.
Вектор вместо флюгера
Становление государственности двух ветвей единого русского народа происходило практически одновременно. Но если его северная ветвь с центром в Москве успешно преодолела свою бюджетно-налоговую интеграцию в Золотую Орду и строила независимое государство, то южной приходилось отстаивать свой суверенитет в условиях исходной интегрированности в Речь Посполитую.
Любой украинец с молоком матери впитывает имена героев той суровой эпохи: Северина Наливайко, Петра Сагайдачного, хранителей православия в католическом мире князей Острожских и митрополита Петра Могилы, и многих других. И, конечно же, Богдана Хмельницкого – символа того периода, который в украинской истории получил название Великого восстания.
Реальный гетман Хмельницкий сильно отличался от легендарного батьки Хмеля из народных песен и советских кинофильмов, размахивавшего булавой на Переяславском майдане с криком: "Навеки вместе с великим российским народом!" Это был искушенный и трезвый политик, который долго взвешивал, какой вектор развития выбрать Украине.
Рассматривался союз с Османской империей, с Европой и с Россией. В каждом из этих направлений предпринимались конкретные дипломатические шаги, вплоть до разработки условий ассоциации. Последний, российский, вариант давал больше преимуществ прежде всего потому, что его поддерживало подавляющее большинство рядовых украинцев.
В итоге Хмельницкий остановился на нем, и как показала история, не ошибся. Собственно, он и остался в украинской истории героем номер один благодаря этому выбору. Другой выбор история ему не простила бы, и порукой тому ее следующий этап, который носит название Руины (по-русски – разрушения).
Проклятие гетманщины
Череда гетманов, последовавших за Хмельницким, начиная с его сына Юрия Хмельницого, занялась ревизией политики Богдана. Они по очереди примеряли на многострадальную Украину очередную интеграцию с Европой или Турцией.
В народной памяти сильнее остальных отпечатались самые яркие из них – туркоинтегратор гетман Петр Дорошенко и евроинтегратор Иван Мазепа. Оба кончили плохо. Но если про Мазепу все более и менее знают, то про то, что попытка Дорошенко закончилась потерей для Украины всего Правобережья (за исключением Киева), знают меньше.
Две трети территории Украины снова стали Польшей, словно и не было побед Богдана Хмельницкого. Не зря этот период истории Украины был назван украинскими историками Руиной.
Затем была череда широко и мало известных "руин", которые в 1991 году закончились долгожданной независимостью страны. Можно было только порадоваться за украинский народ. Но не прошло и четверти века, как очередные претенденты на булаву опять призывают его со всего размаха наступить на те же грабли и ввергнуть себя и свою страну в очередную руину.
Большое видится на расстоянии
Я не профессиональный историк, все перечисленные выше факты и исторические термины взял из "Истории Украины" Ореста Субтельного, канадского историка украинского происхождения.
Свою "Историю Украины" он начал писать в годы холодной войны, еще будучи преподавателем Гарвардского университета, а закончил в 1988 году в канадском Йоркском университете, где возглавлял кафедру истории и политологии.
Выраженный украиноцентризм его "Истории" сглаживается западным академизмом, где принято каждый тезис подтверждать только проверенными фактами и избегать оценочных суждений. Если он пишет, что при занятии поляками Львова в конце ноября 1918 года и последующих боях во имя евроинтеграции Галиции погибло 15 тысяч украинцев, то это, можно быть уверенным, подтверждено архивными материалами (их список приведен в конце монографии).
Если пишет, что в период между мировыми войнами украинцы на Западной Украине "были слабо развиты политически, социально-экономически и культурно", а на Востоке – "сталинская “революция сверху” привела к ошеломляющим изменениям в жизни украинцев", то это всего лишь академическая констатация фактов. Такая же, как сухое и скрупулезное перечисление автором многочисленных фактов преступлений сталинизма против украинцев и других народов СССР.
Профессора Субтельного трудно заподозрить в русофильстве. Его труд – каноническая для Запада на сегодня история Украины. Но именно она пришлась как нельзя кстати для независимой Украины.
История не терпит высоких децибел
В 1992 году "История Украины" Ореста Субтельного в ее оригинальном виде – без купюр, адаптаций и редакторских правок – стала школьным учебником. Других в независимой Украине просто не было.
По ней училось все девяностые годы первое поколение граждан, выросших в суверенной Украине. В нулевые годы появились собственные учебники истории, по сути – компиляции учебника канадского профессора, а его "История Украины" стала обязательной в университетском образовании.
По идее, все украинцы в возрасте от тридцати лет и моложе должны ее знать. Но, похоже, на Украине та же проблема с преподаванием истории, что и у нас. Ученики и студенты вроде смотрят в книгу, а видят… евроинтеграцию. Хотя возможно, что видят то, что там написано, но крик на майданах действительно стоит сейчас истошный.
Крик рано или поздно стихнет, а история Украины останется ровно такой, какой она была. И тогда, возможно, у первого поколения по-настоящему независимых украинцев появится сомнение: а надо ли было после всего пережитого народом так упорно стремиться к очередной руине, не достаточно ли их было в прошлом, чтобы переживать еще одну?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
