О дальнейших планах Greenpeace в деле Arctic Sunrise, намерении экологов обратиться в Европейский суд по правам человека и надежде на встречу с президентом России Владимиром Путиным в интервью специальному корреспонденту РИА Новости рассказал исполнительный директор Greenpeace International Куми Найду.
— Какие у вас последние новости о процессе над активистами Greenpeace в Санкт-Петербурге?
— Всю информацию, которая у нас есть, мы получаем от адвокатов. Могу сказать, что в Санкт-Петербурге светлее и не так холодно по сравнению с Мурманском, и это хорошо. Так же как и то, что дипломатам и адвокатам проще видеться с активистами. Однако мы подчеркиваем, что эти люди в принципе не должны находиться за решеткой. Поэтому, если бы даже петербургская тюрьма была пятизвездочным отелем, они все равно хотели бы быть дома со своими близкими. Тем более после двух месяцев заключения в очень сложных условиях.
Не хочется спекулировать, но нам до сих пор непонятно, почему шести (на момент интервью — ред.) активистам разрешили выйти под залог, а одному (австралиец Колин Рассел — ред.) — нет. Мы глубоко разочарованы тем, что его не отпустили под залог. Мы не понимаем почему? Особенно учитывая, что в результате остальных имевших место судебных слушаний активисты Greenpeace были отпущены под залог. Но, конечно же, мы как можно быстрее подадим апелляцию на данное решение суда не выпустить его под залог.
— Ваши прогнозы?
— Исходя из того как развиваются события, мы позитивно оцениваем перспективы того, что остальные активисты будут выпущены под залог. Но мы должны понимать, что им вменяют уже другие преступления, а сидят они все это время — почти 2 месяца, до суда — по старым обвинениям, в тяжелых условиях. И мы вправе требовать того, чтобы их отпустили под залог, и они не содержались под стражей до суда. Мы надеемся, что их всех выпустят под залог и они будут оправданы.
— Но ведь они совершили противоправные действия?
— Если бы наказание было пропорционально предпринятым действиям, мы бы не стали возражать. Обвинения в пиратстве, которые Greenpeace и, кстати, президент РФ Владимир Путин признали ошибочными, следственный комитет уже, к счастью, снял. Но обвинения в хулиганстве мы все равно считаем непропорциональными. И мы не считаем, что нарушили как-то фундаментально российские законы. Однако если это все-таки случилось, мы считаем, что речь не должна идти о пиратстве или хулиганстве.
— Вы ждали решения суда о выходе под залог?
— Когда активисты находились еще в Мурманске, мы уже добивались, чтобы их выпустили под залог. Это большая сумма, и мы предпринимаем значительные усилия, чтобы собрать деньги. Надеюсь, у нас будет необходимая сумма, чтобы в срок все выплатить. Но для нас приоритет — забрать коллег из-под стражи.
— Откуда берутся средства для внесения залога?
— Мы не организовывали какого-то специального сбора средств. Мы используем существующие ресурсы Greenpeace, предназначенные для экстренных случаев. Деньги поступают в виде взносов, которые перечисляют все 27 отделений Greenpeace по всему миру.
— Какие еще действия вы намерены предпринять?
— В данный момент мы работаем над жалобой в Европейский суд по правам человека. Я не исключаю, что в зависимости от того, как будут развиваться события в ближайшие пару дней, мы пересмотрим это решение. Однако пока мы не прекратили подготовку к обращению.
— Вы координируете свои действия с правительствами тех стран, граждане которых были на борту Arctic Sunrise?
— У правительств есть обязательства защищать своих граждан, когда те арестованы в другой стране. Это не означает, что мы не ведем диалог с этими властями — мы говорим, но они не представляют нам на обязательной основе информацию о своих действиях. Никакой координации у нас нет. Мы просто делимся информацией без каких-либо обязательств.
Были заявления со стороны британского и голландского премьеров, предпринимались соответствующие шаги и со стороны других стран, но все они предпринимаются независимо от нас. Мы надеемся, что дипломатия будет способствовать освобождению наших коллег, но, повторюсь, все эти действия предпринимаются независимо от нас. Мы в большинстве случаев даже не знаем детали переговоров, получая все из прессы.
— Тактика Greenpeace изменится после истории с Arctic Sunrise?
— Каждый раз, когда наших людей арестовывают, мы делаем соответствующие выводы — как в будущем действовать более эффективно. Но мы не будем делать какие-то громких заявлений о смене тактики, пока наши люди не будут отпущены, пока они не вернутся домой к семьям.
Но я хочу подчеркнуть — тактика мирного гражданского сопротивления, протеста была тактикой Greenpeace на протяжении 30 лет. В 1985 году французские спецслужбы взорвали наш корабль Rainbow Warrior, думая, что смогут остановить нас, но мы продолжили, потому что верим: такая тактика гражданского протеста — это важная составляющая демократического процесса. Тактика в принципе не изменится, но возможно изменятся какие-то приемы. Но это мы поймем после освобождения наших активистов, когда сможем с ними все обсудить, проконсультируемся с ними. Уже сейчас могу сказать, что Greenpeace и другие экологические организации усилят давление на наши правительства, чтобы убедить их остановиться и прислушаться к призывам ученых: если мы не сохраним все эти резервы ресурсов для наших потомков — речь о 80 процентах разведанных запасов угля, нефти и газа, в том числе в Арктике — если мы используем их сейчас, то последуют катастрофические изменения климата.
— Вы пытались выйти на представителей российских властей?
— В течение этих двух месяцев мы постоянно пытались связаться с российским правительством. Я ездил в Исландию, чтобы встретиться с представителем президента Путина по Арктике (Артуром) Чилингаровым. Он, кстати, в свое время был сооснователем Greenpeace Россия. По крайней мере, он так сказал, я этого не знал. Так что мы продолжаем искать контакты, стремимся к диалогу. Мое обращение к президенту Путину все еще в силе, надеюсь, он ответит на него позитивно. Я уже подал на визу и надеюсь ее получить и переговорить с ним.
— Вы ведь уже встречались с Владимиром Путиным…
— В 2006 году я был на его встрече с правозащитными организациями перед саммитом G8. Тогда он сделал то, что немногие из его коллег по "восьмерке" сделали бы — он потратил три с половиной часа на то, чтобы выслушать нас, наши опасения по поводу изменения климата и по другим правозащитным темам. Это была очень позитивная встреча. И если мы еще раз встретимся, я напомню президенту Путину о том случае и скажу, что очень рад снова поговорить в духе той дискуссии. Потому что я верю, что Россия и ее президент должны работать с нами и с остальным миром ради предотвращения катастрофических изменений климата. Давайте быть честными, у нас почти не осталось времени.
Мы видим все эти климатические изменения — не только на Филиппинах, но и в России. Мы должны осознать — если мы, все страны мира, не объединим наши усилия, негативные последствия затронут всех.
Мы хотим, чтобы Россия играла большую роль в предотвращении этих катастрофических последствий.
— Почему?
— Именно Россия должна быть ключевым партнером в решении климатических проблем. Мы не сможем достичь результата без России. Россия — не главная страна, ответственная за те климатические изменения, которые уже имеют место. США, Канада и другие государства несут большую ответственность за это. Уже сегодня из-за этого гибнут люди, и такие влиятельные государства, как Россия, должны помогать другим, тем, кто слабее и беднее.
