Способность к диалогу всегда результат воли. Переставшие понимать друг друга еще со времен строительства вавилонской башни, люди и нации все же ищут и находят возможность общаться.
Вообще-то этот текст задуман как рассказ об иновещании, то есть о тех случаях, когда одно – в редакционном смысле – СМИ вещает сразу и равноправно на нескольких языках и тем самым оперирует одновременно на нескольких лингвистически разграниченных рынках. Обычно в современных текстах о медиа необычайно много говорится о технологиях, о том, как поразительно изменилась ситуация с распространением контента. Я же постараюсь уделить этому аспекту минимум внимания, поскольку те, кого эта тема интересует, почти все знают, а те, кто не знает, видимо, этого и не хотят знать.
Я просто хотел заметить, что, рассуждая о медиа, стоит, как ни странно, отстраниться от технологий, а, напротив, сосредоточиться на собственно гуманитарном, информационном аспекте медиа-коммуникаций.
Мой тезис довольно прост – будущее медиасреды зависит сегодня в основном от целеполагания субъектов этой самой среды, а не от развития технологий связи как таковых.
Под субъектами же среды я полагаю как различного рода профессиональные СМИ, так и множество личностей, так или иначе в процесс коммуникаций вовлеченных. Если попросту – то будущее медиа зависит от нас, людей.
Для объяснения своей позиции я хотел бы привести два примера – в общем-то, из сферы технологий, но отчасти и человеческих коммуникаций.
Первый пример – гражданская авиация. Ее идейная основа понятна – прямое и стремительное передвижение. Конечно, за сотню с лишним (и уже ощутимым лишним!) лет существования авиация удивительно изменилась. "Этажерка" братьев Райт и "Дримлайнер" не слишком похожи, но идея в них общая.
Более того, в последние лет 50 перевозка пассажиров осуществляется примерно с одной и той же скоростью и, как ни странно, примерно с одним и тем же комфортом. Разве что почти что перестали подавать на борту черную икру.
Еще смешнее то, что даже своего рода иерархия авиаперевозок не меняется: классы салонов, малые и большие самолеты и т.д. И это вовсе не потому, что инженеры разучились делать свою работу. Просто "Каравелла" 60-х годов прошлого века и Airbus 10-х годов века нынешнего отвечают и соответствуют одной и той же потребности.
Поразительно поучительна история со сверхзвуковыми самолетами: от них отказались! И отказались потому, что пассажирам это оказалась не нужно – или не слишком нужно, что точнее.
Я привел этот пример для объяснения того простого факта, что при всей революционности технологии ее развитие и ее будущее – следствие потребностей потребителей, их умонастроения и их ожиданий от этой технологии. Их потребностей, что обретают свое предметное выражение в новой, предложенной им технологии.
Вторая история – с ядерной энергетикой и с ядерным оружием. Причем последнее стало предтечей "мирного атома". И вот что тут любопытно: как ни крути, ядерным оружием впрямую не пользуются. Фактически есть только два случая прямого и недвусмысленного использования этого оружия – Хиросима и Нагасаки.
Причем и "Малыш", и "Толстяк" были довольно слабыми образцами ядерных зарядов, при этом обладавшими чудовищной разрушительностью. С тех прошло почти 70 лет, и никто не применил (пока – и надеюсь, в дальнейшем не применит!) ядерное оружие.
Объяснение этому может быть только одно – способность людей создавать самоорганизацию и не допускать окончательной погибели человеческого рода. Увы, это не означает, что никакого риска ныне нет. Есть, конечно. Но и усилия избежать его соразмерны. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
Приведенные примеры развития и самоорганизации цивилизации являются методологически значимыми для понимания природы будущих медиа в целом и того, что зовется иновещанием, в частности.
Дело в том, что со времени создания интернета, то есть технологической основы коммуникации всех со всеми, все остальные улучшения этой технологии сопоставимы с эволюцией самолетов. Иными словами, сегодня человечество имеет базу для любых форм коммуникации.
Ровно как в деревне – можно бить в рынду около дома сельского старосты, можно обегать дома соседей, но никаких препятствий для прямой коммуникации всех со всеми нет. Сегодня можно скорее говорить не о том, как улучшить эту самую коммуникацию, сколько о том, как ее ограничить и как от нее огородиться.
И потому последние годы мы видим беспрерывные попытки организовать массовую коммуникацию. Строго говоря, все последние технологические достижения есть следствие потребностей вселенски понимаемого общества обуздать, иерархизировать и овладеть управлением современными средствами связи между людьми.
К примеру, фантастический успех Стива Джобса есть следствие прежде всего того, что он понял запрос и создал простой, понятный, крайне дружелюбный сервис. Он реализовал тот замысел, что исходно содержался в интернете – все в связи со всеми.
Однако сегодня выяснилось, что мало кто хочет быть в связи абсолютно со всеми. Более того, присущая людям склонность к доминированию и подчинению привели к тому, что сформировался новый запрос – на иерархизацию коммуникаций.
И мы можем видеть, как прекрасный замысел цифрового коммунизма быстро превращается в мучительные попытки структурировать запутанное, сложно управляемое и сложно понимаемое интернет-сообщество.
Что, по всей видимости, будет происходить? Жители (пользователи) новой интернет-среды будут дробиться на субкультуры, подобщества, организованные по тем или иными признакам – с одной стороны. А с другой – будет утверждаться новая смыслогенерирующая пирамида в новой информационно-коммуникационной среде.
Совершенно очевидно, что в этой самой новой среде не будет воспроизведена современная социальная организация в полной мере, скорее речь пойдет о некоторых совпадающих (параллельных традиционному обществу) институтах: торговле, образовании и так далее.
Вместе с тем, появятся и новые, прежде не существовавшие формы организации людей. Последнее произойдет хотя бы потому, что в новой среде сильно ослаблены традиционные формы самоидентификции, размыты социальные и национальные границы.
Конечно же, сказанное не означает, что новая среда – будущий рай. Напротив, все недостатки (или же характерные черты) человечества – ксенофобия, агрессивность, стремление к превосходству, жадность и простая зависть, тщеславие, недальновидность и неспособность к самоограничению – получают в новой среде поразительные возможности для развития.
Впрочем, всякий, кто пользуется интернетом, может это заметить: нет лучшего способа понять все ничтожество человечества, как побродить по интернету.
И потому, повторю, главная проблема новой информационно-коммуникационной среды (попросту, интернета) – самоорганизация и самоопределение людей, в эту среду вовлеченных.
Проблема эта глубока, но данный текст посвящен именно иновещанию в таких условиях.
Дело в том, что иновещание выступает уникальным субъектом новой среды. Уникальным в силу трех качеств. Во-первых, как правило, иновещание – профессиональные СМИ с большим количеством образованных и компетентных журналистов. Во-вторых, это мультилингвистичные СМИ, оперирующие на десятках языков. В силу первых двух возникает третье качество – способность к агрегации многоязыкой информации.
Иновещание – своего рода интеллектуальный хаб. Оно способно оперировать информацией, формировать новые ее потоки примерно так, как франкфуртский аэропорт перенаправляет потоки пассажиров из разных стран мира. Ровно как пассажир из Дакки во Франкфурте пересаживается на самолет до Торонто, так и иновещание способно перенаправлять информацию из самых разных регионов.
Тут следует остановиться на нескольких важных обстоятельствах. Оно разнородны, но находятся в известной связи с друг другом.
Во-первых, есть поражающее меня обстоятельство, связанное с тем, что интернет вразумительно так и не сформулировал запросы ни на единый язык новой коммуникации, ни на универсальные системы перевода.
Как ни странно, но при всей открытости, при всей "новой идентичности" пользователи упрямо (и возможно, обоснованно) держатся своего языка, а окормляющие их организации (социальные сети, поисковые системы) вовсе не рвутся преодолеть языковый барьер.
Во-вторых, мы, безусловно, наблюдаем поразительную раздробленность мировых элит. С одной стороны, они, конечно, крайне ревностно следят за соблюдением своего статуса, но, с другой, проявляют редкостное безволие и неспособность к коммуникации напрямую.
Например, просто изумительно наблюдать беспомощность элит в таком немаловажном вопросе, как ближневосточное урегулирование. Спору нет, там масса серьезных, вполне материальных конфликтов, я говорю просто о коммуникации.
В-третьих, при всей популярности новой информационно-коммуникационной среды, мы отчетливо видим, что многие, особенно просвещенные и статусно высокие индивиды и даже целые социальные и профессиональные группы явно сторонятся массовой коммуникации и настроены на сохранение иерархии СМИ, справедливо (на мой взгляд) полагая, что интенсивное вовлечение своего рода информационной охлократии в массовую коммуникацию может только повредить эффективности медиа и ответственному информационному обмену. Очевидно же, что пара крепких и наглых блогеров, ну например, из Эритреи, может внести немало сумятицы в умы, к примеру, членов Европарламента.
В свое время, например, во время Карибского кризиса, сообщения Московского международного радио воспринимались Вашингтоном как вполне ответственные сообщения, на основании которых было можно и даже нужно принимать решения.
Конечно (и к счастью), те времена миновали, но вот роль своего рода мировых общественных медиа, public service broadcasting глобального масштаба, никуда не делась. Более того, именно мировая интеграция, создание новой среды, вовлечение всех в коммуникацию со всеми, только подчеркивают значимость такого рода медийных институтов.
По-хорошему, иновещание (и русское, и английское, и французское, и китайское etc) и должно играть новую интегрирующую роль. То есть создать своего рода мировую платформу ответственной информационной коммуникации.
Конечно, это невозможно без серьезной вовлеченности мировых элит, готовых преодолеть свою раздробленность, локальную амбициозность. Между прочим, российско-американское взаимодействие во время сирийского кризиса – недурной пример.
И не стоит забывать: проклятие вавилонской башни пока вовсе не преодолено. Но самый яркий пример хоть какой-то попытки его преодолеть – иновещание.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
