Андрей Золотов
В воскресенье вечером перед известным всему миру главным подъездом Венской оперы будет особая, наполненная волнением суета – как и всякий раз перед премьерой. На сей раз публике будет представлена новая постановка оперы Моцарта "Волшебная флейта".
Впервые поставленная в 1791 году на другой венской сцене – в ныне не существующем Фрайхаузтеатре — эта опера и здесь, в "оперном доме на Рингштрассе", как называют его в Вене, звучит с первых дней его существования. Хотя открывали этот театр в 1869 году другой оперой Моцарта – "Дон Жуаном". За 144 года жизни театра "Волшебную флейту" сыграли здесь около тысячи раз.
"Настало время обновить нашу постановку "Волшебной флейты", говорит директор Венской оперы Доминик Мейер.
Именно в предпремьерные дни, когда гигантский дракон из "Волшебной флейты" уже ждал своего часа за кулисами, когда на сцене ставили свет для этого спектакля, а солисты занимались с дирижером и режиссером в одном из репетиционных залов, когда в мастерской театра дошивали последние сапоги для принца Тамино, корреспонденту РИА Новости показали и рассказали, как функционирует этот огромный и сложный организм – Венская опера.
Под взглядом императора
Когда публика поднимается по парадной лестнице, ставшей своего рода визитной карточкой театра, то перед ней – три обычно зашторенных окна. За ними – Чайный салон — бывшее фойе императорской ложи. Театр был спроектирован так, чтобы император Франц Иосиф – а именно по его указу 1857 года были снесены крепостные стены и валы Вены, а на их месте построена Рингштрассе с роскошными общественными зданиями, первым из которых стала Венская опера – мог открыть окно и смотреть, сверху вниз, на поднимающуюся в зал публику.
"Он не так уж любил оперу. В его день тезоименитства обычно ставили балет", — рассказывает завлит театра Оливер Ланг. По его словам, в Чайном салоне, который сейчас используется для отдельных встреч и церемоний, сегодня все так же, как было при императоре – чуть протертый штоф с двуглавыми орлами на стенах, роскошный торшер – подарок индийского махараджи.
Удар в сердце города
Однако только эта передняя часть здания – парадная лестница, Чайный салон и центральное фойе с балконом – сохранились в своей имперской роскоши. 12 марта 1945 года, в седьмую годовщину присоединения Австрии к нацистской Германии, на Вену был совершен налет американских бомбардировщиков, и две бомбы попали в здание оперы. О том, был ли этот удар в сердце города преднамеренным или случайным, здесь предпочитают не рассуждать. Говорят, что из-за стоявших перед этим морозов в театре замерзла вся вода и нечем было тушить возникший пожар. В результате зал, вся сценическая коробка, десятки комплектов декораций, тысячи костюмов были уничтожены. Это было сильным ударом по моральному духу города.
Но уже 24 мая 1945 года в оккупированной союзниками Вене было объявлено решение только что созданного нового австрийского правительства восстановить оперный театр. В течение 10 лет труппа играла на других сценах города, пока шли работы на Рингштрассе, и 5 ноября 1955 года, через полгода после провозглашения второй Австрийской Республики, театр был торжественно открыт. Это воспринималось как символ возрождения Австрии.
Новый старый театр
Театр изменился. Там, где когда-то была дирекция и работал с 1897 по 1907 год в качестве директора Придворной оперы ее великий реформатор Густав Малер, сегодня находится Малеровский зал – большое боковое фойе со шпалерами на оперные сюжеты и портретом композитора. Здесь проходят выставки и концерты.
Зрительный зал в целом повторяет формы старого театра, но стал гораздо скромнее по своему убранству. Тут 1709 сидячих мест и 567 – стоячих.
Стоячие места продаются каждый день за час двадцать до начала спектакля, по одному в руки, за почти символическую цену – 3 евро в партер и 4 евро на галерку – и позволяют любому желающему побывать на любом, даже самом престижном спектакле – надо лишь постоять час-другой в очереди.
После восстановления сцена была увеличена и модернизирована. За главной сценой глубиной 24 метра теперь расположились еще 23 метра арьерсцены, которая служит для смены декораций. Общая площадь составила более тысячи квадратных метров. Под нею на глубине 11,5 метров – еще 500 квадратных метров служебного пространства. А сценическая коробка поднимается на 27 метров – высоту пятиэтажного дома.
На сцене не свистеть!
Все это пространство занято десятками подъемных сооружений. Здесь около 700 разных прожекторов.
С тех времен, когда освещение в театре было газовым, рассказывает Ланг, в Венской опере сохранилась любопытная примета – не свистеть на сцене. Дело в том, что в то время свист означал утечку газа. "Если слышали свист, значит, надо было всем бежать со сцены", говорит завлит.
В каждом спектакле занято сегодня от 50 до 120 рабочих сцены. А всего их здесь около 200 человек. При взгляде с верхней рабочей галереи сцена производит впечатление грандиозного завода. Однако даже при таких гигантских размерах одновременно на сцене и за нею находятся декорации только к двум-трем текущим спектаклям.
За арьерсценой, с той стороны театра, которая выходит к знаменитому отелю "Захер", находятся большие ворота, куда заезжают грузовики, привозящие со склада декорации. Самый "тяжелый" спектакль – "Нюрнбергские майстерзингеры" Вагнера. Его декорации везут в 35 фургонах. Самый "легкий" — "Набукко" Верди – всего три грузовика.
Но для планирования репертуара важен не только объем декораций, но и насколько быстро их можно построить. Сейчас, например, в дни подготовки "Волшебной флейты", когда днем идут репетиции нового спектакля, вечером в театре дают "Любовный напиток" Доницетти и "Мадам Баттерфляй" Пуччини – их декорации можно поставить всего за 2-3 часа.
Декорационные мастерские, как и новая репетиционная база, построенная точно по размерам основной сцены, находятся в другом месте – в бывшем венском арсенале. Склады декораций – вообще за городом.
Чудо планирования
Такой гигантский и сложный механизм, как репертуарный оперный театр – это вообще чудо планирования. И не только для декораций. Разумеется, необходимо планировать исполнителей вокальных партий – а наиболее занятые из них знают свое расписание на годы вперед. Но им нужны еще и замены на случай болезни.
Оркестр Венской оперы – это фактически два оркестра. Потому что из его состава набирается всемирно известный Венский филармонический оркестр. Сначала музыкант должен пройти по конкурсу в оркестр оперы, а по прошествии трех лет он становится кандидатом в филармонический. Таким образом, большинство из 180 артистов оркестра оперы регулярно заняты еще и на выступлениях филармонии. И здесь уже планирование должно быть взаимным: в тот вечер, когда Венский филармонический на гастролях исполняет, допустим, Малера или Брукнера, требующих большого состава оркестра, в опере не может идти, скажем, Вагнер, также требующий около сотни музыкантов в оркестровой яме, объясняет Ланг.
"Если вы исполняете 25 опер, это нормально. Но когда их в репертуаре более 50, это становится сложно", говорит главный архивист театра Питер Полтун. В его хозяйстве в одном из дальних уголков лабиринта театральных коридоров и лестниц – ноты. И партитуры, и партии. Оперы исполняются с разными сокращениями, иногда в процессе репетиции принимается решение транспонировать музыку в другую тональность, чтобы было удобнее тому или иному певцу, и сотрудники архива должны иногда в течение нескольких часов изготовить новые ноты для всех музыкантов.
Пометки мастера
Здесь же хранятся и старые ноты, исторические партитуры с пометками великих дирижеров, работавших в Венской опере. Самые старые – партитуры Россини из предшественника нынешнего театра, Кэртнертортеатра – начало XIX века.
Полтун уходит в одну из задних комнат своей библиотеки и приносит старую партитуру. "Малер еще со времен своей работы в Гамбурге любил и поддерживал Чайковского, ставил "Пиковую даму" и "Евгения Онегина". Он принес эту любовь и сюда, в Венскую оперу. Перед вами – партитура "Евгения Онегина", по которой дирижировал Малер, с его пометками", рассказывает Полтун и с любовью показывает ноты, испещренные синим и красным карандашом великого дирижера и композитора начала ХХ века.
А в это время в одном из репетиционных залов известный современный дирижер и пианист из Германии Кристоф Эшенбах и режиссер из Антверпена Моше Лейзер ведут одну из последних репетиций "Волшебной флейты" — под фортепиано.
Среди общего движения обращает на себя внимание неподвижно сидящий посреди зала человек с нотами. Это суфлер. Вернее, как его почтительно называют здесь итальянским термином, Maestro suggeritore. Это очень ценная профессия, поясняет Ланг. "Маэстро суджериторе" должны иметь дирижерскую квалификацию и при этом владеть как минимум четырьмя языками.
На репетициях они всегда сидят на одном месте в центре, чтобы артисты привыкали смотреть в их направлении из любой мизансцены. Бывали случаи, когда дирижеру становилось плохо во время спектакля, и тогда "маэстро суджериторе" становился за дирижерский пульт, чтобы довести спектакль до конца.
Скоро премьера
Накануне премьеры большая часть костюмов уже в театре. Но последние элементы еще дорабатывают в мастерских компании Art for Art, занимающей три просторных этажа в соседнем с Венской оперой доме. Когда-то это были мастерские императорских, а затем государственных театров. Последние 12 лет это самостоятельная компания, работающая преимущественно по заказам австрийских федеральных театров — Венской оперы, драматического Бургтеатра и второго оперного театра города, Фольксопер.
Здесь работают 120 мастеров, рассказывает руководитель мастерских Элизабет Биндер-Нойрурер, и лишь примерно половина из них – портные. Она водит по комнатам, где закупают ткани со всего мира, красят их, делают шляпы и рыцарские шлемы, маски, шьют сапоги, пояса и ножны для мечей. Есть бельевой цех, а есть цех, занимающийся изготовлением балетных пачек. Вот доделывается ожерелье для Царицы ночи, а на другом этаже дошиваются сапоги для принца Тамино.
"Художник по костюмам приходит к нам первый раз примерно за год до премьеры", говорит Биндер-Нойрурер. С этого момента, когда уже утвержденные руководством театра эскизы костюмов попадают в мастерские, начинается долгий и кропотливый процесс работы над обликом артистов. При этом каждый шаг подробно документируется. На каждый спектакль собирается несколько томов протоколов с образцами и артикулами использованных тканей, эскизами и лекалами. Это делается для того, чтобы через годы, когда в спектакль будут вводить нового артиста или костюм износится, его можно было бы в точности заменить.
"Сейчас здесь довольно пусто, — говорит руководитель мастерских, — большую часть костюмов уже увезли. Скоро премьера".
