Сергей Петухов, обозреватель РИА Новости.
7 ноября — День Великой Октябрьской социалистической революции, который праздновался в Советском Союзе с размахом — военным парадом, демонстрацией трудящихся с утра и народными гуляниями и семейным праздничным столом с неизменным салатом оливье вечером — ушел в прошлое.
Нашей стране всегда не везло с подходящим поводом для всенародных осенних каникул. Оптимизм внушает только то, что главный праздник осени у России, похоже, еще впереди.
Передышка перед холодами
Ни для кого не секрет, что всенародные праздники всех народов имеют древнее происхождение и так или иначе связаны с сезонами года. Достаточно сравнить официальные календари разных государств, и мы увидим в них красные дни примерно в одно и то же время — на Новый год и на переломе времен года. Только они будут по-разному называться.
У кого-то осенью отмечают День Реформации (Германия), у кого-то — День перемирия (Окончания Первой мировой войны — Франция), у кого-то — День ветеранов (США), у кого-то — День народного единства (Россия). Кто что нашел в своей истории. Но практическая суть всех этих праздников одна — повод расслабиться и повеселиться в последние дни осеннего тепла перед наступлением зимних холодов.
Почти восемьдесят лет в нашей стране таким поводом было 7 ноября — День Великой Октябрьской социалистической революции. Наряду с Новым годом и Первомаем один из трех главных праздников советского человека периода развитого социализма, или периода застоя — это как кому больше нравится.
Официальных праздников при советской власти было не намного меньше, чем сейчас: шесть (кроме упомянутых трех — еще 8 марта, День победы и День Конституции) против нынешних восьми (прибавилось Рождество и 23 февраля). Но если считать выходные дни, приуроченные к этим праздникам, то разница более ощутимая. Тогда, не считая суббот и воскресений, праздники давали в году 8 дополнительных выходных. А, например, в этом году праздники дадут нам 17 дополнительных выходных. Не следует удивляться, что 7 ноября советские люди ценили.
Народные гуляния
Демонстрации трудящихся в этот день были добровольно-принудительными, как тогда говорили, мероприятиями. Непосещение их грозило неприятностями в школе, вузе, на производстве, хоть и мелкими, — всегда можно было отговориться, мол, болел, — но большинство ходило.
Было весело, особенно если принять сто граммов для согрева. Играла гармошка, время от времени лопались детские шарики, заметно попахивало дешевым портвейном, трепетали на ветру кумачовые флаги и транспаранты "Решения такого-то по счету съезда КПСС — в жизнь!" Особо развеселившиеся старались намотать на шест восклицательный знак и последние четыре буквы лозунга, максимально приближая его к реальности.
Такие проделки в поздний советский период уже не влекли сурового наказания. Разве что парторг погрозит пальцем и велит развернуть транспарант полностью, а чаще и он сделает вид, что не видит, и постарается спрятать ухмылку. В последние десятилетия советской власти революционная принципиальность партийного руководства давно выветрилась, сменившись циничным приспособленчеством.
Зато за участие в демонстрации давали отгул. Если словчить, то выходил и второй отгул, а часто этого не требовалось, если везло с субботой и воскресеньем в календаре. Получались небольшие осенние каникулы, как в школе, только для взрослых. Хозяйки готовили салат оливье, не такой, конечно, как на Новый год, но тоже вполне достойный. На стол выставлялись деликатесы из праздничного набора, который выдавали своим сотрудникам на революционные праздники все уважающие себя советские предприятия (за деньги, но по госценам).
Культурная и патриотическая программы
По телевизору показывали очередные приключения "Неуловимых мстителей", которые с каждым разом становились все более опереточными, или очередной революционный блокбастер со стрельбой похлеще, чем в американском вестерне, а завершающим аккордом телемарафона был праздничный концерт в Кремлевском Дворце съездов на День милиции 10 ноября. Все, в том числе и выступающие на нем советские звезды, знали, что это главный концерт года, если не пригласили участвовать в нем — карьера дала трещину и неотвратимо покатилась под уклон.
11 ноября, со слегка помятыми, но довольными лицами граждане возвращались на производство в ожидании Нового года, который был уже близок. Были, конечно, речи с трибуны мавзолея и военный парад на Красной площади. Речи мало кто слушал, а вот парад по крайней мере мужская половина страны смотрела с интересом, потому что каждый год на нем демонстрировали очередное достижение ВПК.
При виде того, как военные атташе стран НАТО наперегонки фотографировали чудеса разрушения и убийства, душу переполняла гордость за державу, которая этими термоядерными межконтинентальными достижениями гарантировала своим гражданам в числе прочего осенние каникулы с портвейном, оливье, "неуловимыми" и концертом звезд советской эстрады.
Всего этого давно уже нет, зато появился День народного единства, который чем дальше, тем специфичнее у нас празднуют. Никто не спорит, что большевистский переворот был трагедией для страны, но наш народ, заплатив очень дорогую цену, ее пережил и выжил. Но причем тут осенние каникулы для взрослых, почему мы их лишились?
Карнавал по-советски
Как известно, первую годовщину своего главного праздника большевики пропустили. В суете более важных дел — массовых репрессий против эксплуататоров и бегства из Петрограда, который был слишком близко к линии фронта, в Москву, которая была от него подальше, хлопот по заключению Брестского мира и подавлению восстаний несознательных трудящихся по всей стране, — их руки как-то не доходили до отмены старых праздников и учреждения новых, пролетарских.
Руки дошли только в декабре 1918 года, когда и был составлены первые святцы новой веры во всемирную победу коммунизма. Праздничными днями, когда было запрещено "производство работ" были объявлены Новый год (1 января), Кровавое воскресенье (22 января по новому стилю, 9-е — по старому). День Парижской коммуны (18 марта), День Интернационала (1 мая) и День Пролетарской революции (7 ноября).
Первые годы эти праздники отмечали только большевистские вожди и их непосредственные подчиненные — члены партии, военнослужащие и чиновники новой власти всех рангов. Народ по старинке праздновал привычные церковные праздники: Рождество, Масленицу, Пасху и так далее по списку. Ближе всего по дате ко Дню Пролетарской революции был праздник Казанской иконы Божьей Матери — 4 ноября, всего лишь один из 43 праздничных (неприсутственных) дней в царской России.
Просто запретить старые праздники большевики опасались. Шутка ли: отобрать у народа 43 выходных дня и дать взамен всего пять, да еще каких! Одна Парижская коммуна могла вызвать массовые беспорядки по всей российской глубинке.
Надо отдать должное большевикам: со старорежимными боролись не только бюрократическими методами, начиная с отмены выдачи наградных к Пасхе и кончая выговорами и увольнениями за прогулы в церковные праздники. Местным властям разрешили объявлять те или иные церковные праздники выходными днями и плюс к ним учреждать местные праздничные дни, но не больше 10 дней в году, и без оплаты их как рабочих дней. Потом официально взамен Крещения (19 января) и Благовещения (7 апреля) к 1 мая прибавили еще один выходной 2 мая, а к 7 ноября — 8 ноября.
Но главным методом пропаганды новых праздников стала их карнавальность. На 7 ноября следом за грандиозным физкультурным парадом молодых и стройных девушек и юношей шел военный парад, а затем центральные улицы и площади городов и сел по всей стране превращались в настоящие шествия ряженых. Пусть они изображали успехи социалистического строительства и достижения промфинплана, козни мировой буржуазии и отечественных врагов молодого советского государства, победу пролетариата и трудового крестьянства во всем мире, но изображали это красочно, с задором и в масштабах, которым в те годы мог позавидовать даже карнавал в Рио-де-Жанейро, не говоря уже о венецианском. Народ искренне веселился и ждал следующего праздника.
Ноябрьские метаморфозы
После войны 7 ноября еще некоторое время держалось на высоком идейном уровне, а затем быстро пошло на спад и выродилось в прелюдию к осенним каникулам страны.
В 1991 году новая российская власть столкнулась с той же проблемой, что большевики в 1917 году, и тоже постаралась избежать запретительных мер в отношении идеологически враждебных праздничных выходных.
В 1995 году федеральным законом № 32 День Великой Октябрьской социалистической революции был превращен в "День проведения военного парада на Красной площади в городе Москве в ознаменование двадцать четвертой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции (1941 год)". А спустя еще год указом президента был переименован в День согласия и примирения.
Затем, в силу невнятности того, что все-таки празднуется в очередную годовщину большевистского переворота (кто с кем в этот день примирился и согласился?), в 2005 году 7 ноября стал обычным рабочим днем, а на замену ему в качестве выходного появился День народного единства 4 ноября. Но если сравнивать этот праздник с советским 7 ноября, то замена была явно неравноценная.
В ожидании праздника
Не говоря уже о том, что вместо двух осенних выходных теперь у нас всего один, повод празднования, положа руку на сердце, пока не очень волнует большинство. Патриарх Гермоген, Козьма Минин и князь Пожарский, несомненно, были выдающими личностями и героями, и победа над польскими интервентами им их украинскими сателлитами тоже была, но как давно все это было…
Пиара праздника, как сейчас выражаются, сначала вообще не было, а те потешные бои ряженых, которыми последнюю пару лет воспитывают патриотизм россиян чиновники, черпая средства из местных бюджетов, — вообще детский сад по сравнению с большевистским продвижением в массы своего праздника.
Можно питать надежды, что со временем все образуется, и 4 ноября станет полноценным каникулообразующим праздником россиян. Но, если честно, надежда на это слабая. Праздник, конечно, останется, все-таки поляков победили, не первый и не последний раз, но победили же. А повод для всенародных осенних каникул, наверное, придется поискать другой. Если не найдется в прошлом, то, может быть, что-нибудь хорошее случится в будущем. Наверняка случится.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
