Вадим Дубнов, политический обозреватель РИА Новости, Баку.
Известные артисты республики поздравляли партию и народ, а потом на трибуне появились знаменитые азербайджанские мейханисты, авторы известного "Давай, до свидания!". Правда, сам Гилал Мамедов, который разместил этот восточный рэп в интернете и прославил авторов на весь русскоязычный мир, за неделю до выборов был осужден на пять лет как иранский шпион и на сцене появиться не смог. С трибуны над площадью жизнерадостно неслось знакомое, но адаптированное к поводу: "Оппозиция, давай, до свидания!". Даже видавшие виды чиновники, стоявшие рядом со мной, удивленно переглянулись, а потом рассмеялись: да, такое бывает…
Поспешный "Прогноз"
Странностей в день выборов случилось немало. В середине дня, в разгар голосования, пришла новость: Ильхам Алиев побеждает с результатом 92 процента. Как выяснилось, своими данными, причем на половину одиннадцатого утра, решили поделиться организаторы одного из экзит-поллов из центра "Прогноз".
Я попытался вызвать на откровенность их коллег из другого социологического центра, и они, поверив в мое обещание молчать до вечера, рассказали: на вверенном им участке избирательного фронта лидировал лидер оппозиции Джамиль Гасанлы. И предупредили: до вечера еще далеко, и все еще может измениться.
И оказались правы.
Впрочем, этот участок если и был чем-то показателен, то разве что своей исключительностью. Он располагался в самом центре Баку, бастионе бакинской интеллигенции, ощутившей вкус к фронде благодаря появлению в бюллетенях профессора-историка Джамиля Гасанлы.
И это было очень похоже на правду. "Недостатки есть везде" – философически объяснял мне свою гражданскую позицию пожилой член местного избиркома. "Что, у вас в России недостатков нет?", – прищурился он, и, с некоторым разочарованием отметив мою неготовность к схватке, победоносно продолжил: "А мы уже 20 лет как избавились от империи, мы независимы, и все это благодаря Алиевым, отцу и сыну". Дальше под одобрительное кивание собравшихся местных жителей старик вкратце напомнил про двадцать процентов оккупированной территории страны, миллионе беженцев, которые уже не живут в палатках, и о растущих день ото дня доходах.
Бинагади – место доходное, здесь работают на нефтепромыслах, получают по 700-800 манатов в месяц (один манат примерно равен одному евро), жена у моего собеседника работает в ресторане, это еще 250 манатов. На такие деньги можно жить и в центре Баку, не то что на окраине.
На другой бакинской периферии, где рассказ о жизни начинается с жалоб на безденежье, тоже голосуют за власть. Здесь после разговора кто-нибудь нагонит или случайно встретит потом на другой улице и, оглядевшись и вполголоса, объяснит: "Вы не думайте, мы здесь не дураки, все знаем. Но как-то повелось голосовать за президента, а чего нам голосовать за оппозицию, с ней еще хуже, может быть, будет…"
Голосовать за оппозицию в таких местах еще немного рискованно – засмеют соседи. Зачем, в самом деле, тем более что и в самом деле при нынешней власти все хотя бы стабильно.
Фонд "Чиновник"
Еще одна странность в день выборов – это приложение для смартфона, с помощью которого предлагалось (в том числе и участвовавшим в разработке программы Центризбиркомом) следить за выборами в режиме онлайн. Однако скачавшие его обнаруживали сообщение о том, что Ильхам Алиев уже победил с результатом в 72 процента. Возможно, это были недочищенные следы тестирования, как потом оправдывались разработчики, но Центризбирком от них все равно открестился…
В кулуарах штаба Национального совета демократических сил, как назвала себя объединенная оппозиция, даже в самых оптимистических проектах свои перспективы больше, чем в сорок процентов, не оценивали. Остальные соперники президента выйти за пределы статистической погрешности и вовсе не рассчитывали. При естественной поправке оппозиционного оптимизма выходит, что как минимум 60 процентов у действующего президента были при любом раскладе.
Социологи в Азербайджане в свои силы не верят давно. Этот дефицит пытаются заполнить политологи. Один из них, Лейла Алиева, полагает, что в оценках реальных цифр следует учитывать негативные чувства, порой доходящие до ненависти, которые вызывает у обывателя власть.
"Нормальная ситуация в нефтяной экономике, когда власть считает себя вправе заниматься своими делами, не обращая внимания на общество – есть нефть, значит, налоги не так важны. Власть от общества просто откупается, как, скажем, в Кувейте. Такой общественный договор. Но у нас власть, наоборот, обкладывает общество дополнительным налогом".
Знакомый бизнесмен сетует: чиновники будто специально ищут, где бы в его бизнесе еще поживиться. Помимо постоянно возникающих новых налогов, чиновник в любую минуту может прийти и сказать: 10 или 15, а то и 20 процентов надо отчислять в какой-нибудь фонд, и от этого предложения невозможно отказаться. При этом, как утверждают эксперты, если раньше чиновник все-таки делал скидку на объемы бизнеса, сегодня объектом его внимания становятся самые захудалые магазины. "Схема Кувейта не работает, – объясняет Алиева, – потому что не работает механизм перераспределения сырьевых денег, и иногда они не доходят даже до части чиновничества, которым приходится зарабатывать самим".
Известное старое лучше неизвестного нового
Однако есть и другая сторона. Постсоветский человек ценит то, что есть, потому что хорошо знает, что от мечты до того, что может оказаться чем-то еще более скверным – один неосторожный шаг. И это касается вполне образованных и демократично настроенных людей.
"Я проголосую за Гасанлы, – объяснял перед выборами коллега, который никогда не симпатизировал власти, – просто потому, что он порядочный человек. Но если бы на счету был каждый голос, и мой оказался решающим, я бы проголосовал за Ильхама. Потому что, голосуя за Гасанлы, я помогаю остаться на плаву старым оппозиционерам, из-за интриг которых никак не появится новое поколение оппозиции. И которым я не верю".
И эта позиция тоже довольно широко распространена даже среди либерально настроенной интеллигенции, особенно молодой, которая совершенно не намерена благодарить ветеранов-оппозиционеров из "Мусавата" и Народного фронта за их вклад в дело вечной и бесплодной борьбы с режимом. Не говоря уж о менее образованном обывателе.
Словом, проиграть или хотя бы не дотянуть до 50 процентов и одного голоса Алиев не мог при любом раскладе. Но и позволить себе он его никак не мог.
Пять лет спустя на второй срок шел человек, который уже вошел во вкус власти, который обнаружил изрядную жесткость и в отношении собственной элиты, доставшейся ему в наследство и потому решившей, что будет регентом при неопытном президенте-сыне, и в отношении оппозиции. Оппозиция выборы бойкотировала, Алиев должен был доказать свою силу, и количественным выражением ее стал объявленный результат – 88 процентов.
Но каждая новая взятая высота задирает планку для следующих выборов, а рейтинг у правителя со временем обычно не растет, скорее, наоборот.
Но проигрывать себе образца пятилетней давности – значит навести и общество, и элиту на подозрение, что эпоха начинает разворачиваться к закату.
Словом, результат должен быть как минимум сопоставим с прошлым. В том, вероятно, и состояла идея: провести выборы с невиданными до сих пор вольностями, с предоставлением эфира оппозиции, и разгромить ее даже в этих комфортных для нее условиях.
Потому официальные лица и не объясняли странностей. Ни с дневным объявлением данных экзит-полла, ни с неравномерностью числа проголосовавших, ни с программами для смартфонов. Даже на том участке в центре города, где лидировал Гасанлы, в итоге победил все равно Алиев. Наблюдателей там просто не допустили к подсчету голосов.
Ильхам Алиев вышел из тени отца. Он, наверное, никогда не превзойдет его по полученным на выборах 98 процентам голосов. Но зато он уже побил его рекорд по длительности президентства. Без особого афиширования этого факта. Может быть, поэтому уже на следующий день выборы стали даже не историей. Просто очередной статистикой.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
