Ереван нашел путь в Европу. Но пока остановился в Москве

Москва – монополист в обеспечении безопасности Армении, и это могло подтолкнуть Ереван к вступлению в Таможенный союз, размышляет Вадим Дубнов.

Вадим Дубнов, политический обозреватель РИА Новости.

Совместное заявление президентов России и Армении о готовности Еревана присоединиться к Таможенному союзу относится к разряду тех сенсаций, которых все ждут заранее. Но когда ожидаемая сенсация происходит на самом деле, она иногда выглядит еще эффектнее.

Слабое звено еврореволюции

Из всех постсоветских стран-членов программы Евросоюза "Восточное партнерство" лучшие шансы на парафирование договоров об ассоциации с ЕС, которое планируется осуществить на вильнюсском саммите в ноябре, как считалось еще день назад, имела Армения. Может быть, поэтому она стала первой, у кого стали портиться отношения с Москвой.

Еще далеко было до торговой войны с Украиной, еще не давало оснований для новых подозрений молдавское вино, а для Армении уже поднимались цены на газ, и Азербайджану демонстративно продавалось современное оружие.

На самом деле цена на газ чувствительно поднимается уже несколько лет. Оружейная сделка с Азербайджаном – часть большой договоренности еще 2010 года, а покупка Арменией аналогов "Смерча" у Китая – не поиск альтернатив, а продолжение практики, которая в следующем году отметит 15-летний юбилей.

Ничего, кроме совпадений – но возможность высказать взаимное недовольство появилась. Армения явно вставала на тот путь, на котором она через пару остановок должна была почувствовать себя Украиной. Или хотя бы Молдавией.

…Армения всегда была идеальным символом отношений России с постсоветским миром. Ереван при всех президентах, демонстрируя едва ли не подобострастие по отношению к Москве, выстраивал сложную, но эффективную систему внешнеполитических балансов.

В результате Москве оставалось довольствоваться союзнической риторикой, открытием "Дома Москвы" в центре Еревана и скупкой по сходной цене всего, что в армянской индустрии оставалось привлекательным и, кроме России, никого больше не интересующим. В первую очередь, речь шла об инфраструктуре – энергетике, транспорте, газопроводах, телекоммуникациях.

В Москве прекрасно понимали: Ереван осознанно и планомерно реформирует политэкономическую систему по западным образцам и по рекомендациям западных экспертов. И не возражали, потому что на самом деле никому это не мешало. А в самой Армении был введен политический обиход термин "комплементаризм", который должен был уверить и Россию, и Запад, что Ереван вынужден дружить с обоими не из-за двуличия или коварства, а лишь в силу удручающей политической географии.

Еврореволюция Сержа Саргсяна – лишь попытка назвать вещи своими именами: Армения, как Грузия и Азербайджан, Востоку предпочитает Запад и готова этому курсу следовать в той степени, в которой это в ее условиях возможно. Не более того. Потому что особых возможностей нет. Что все прекрасно понимали. Но до поры не догадывались, что если в цепи кандидатов на вильнюсское подписание есть слабое звено, то это Армения и есть.

После того, как атака на Киев захлебнулась, среди кандидатов на вильнюсское подписание не осталось никого, кого еще реально в чем-то переубедить. Кроме Армении.

15 миллиардов как дружеский аванс

Хотя, казалось бы, именно Армения на этот счет могла быть спокойна. Политическая дистанция между Москвой и Ереваном устраивала обе стороны. "Газпром", РЖД, ИнтерРАО, остальной российский бизнес, вовлеченный в армянскую экономику, объективно заинтересованы в ее развитии или, как минимум, ее максимальной открытости.

Скажем, для РЖД, управляющей армянскими железными дорогами, особого смысла в обещанных на президентской встрече 15 миллиардах рублей инвестиций в армянские рельсы не будет до тех пор, пока поезда не ездят за пределы Армении, а в ее пределах ездить особенно некуда. И многие эксперты полагают, что в Армению РЖД пришла исключительно из перспективы открытия армяно-турецкой границы.

И какие бы слова ни произносились, конкретным российским интересам в Армении ничего бы не угрожало. В том числе, и в силу исторической пророссийской традиции, а иметь друга в Европе ничуть не менее выгодно, чем дружить с государством, которое со всех сторон блокировано.

Братство по оружию без альтернативы

Большинство армянских наблюдателей полагает очевидной главную болевую точку Еревана: безопасность. Никакой альтернативы ОДКБ у Армении нет. Даже теоретически эта альтернатива выглядит печальным анекдотом, поскольку ближайшее к Армении НАТО – это Турция, с которой у армян историческая, застарелая вражда.

И Армения оказывается в крайне двусмысленном положении: с одной стороны, Москва весьма конструктивна в оружейной торговле с Азербайджаном, с другой стороны, именно Москва является монополистом в обеспечении безопасности Армении. Ереван не скрывает обиды, но выбора нет.

Некоторые армянские аналитики полагают, что Москва могла намекнуть Саргсяну на его непростое внутриполитическое положение, которое совсем нетрудно сделать и вовсе шатким.

Впрочем, не исключено, что, напротив, как раз готовностью вступить в Таможенный союз Саргсян обострит серьезную внутриполитическую полемику. Слишком многие в армянской элите ждали дрейфа на Запад, и слишком многие уже успели в него поверить.

Как заметил по аналогичному поводу, но в связи с Украиной, один киевский политтехнолог, цивилизационный выбор уже сделан, этот выбор – Европа, речь теперь только о минимизации рисков. Для Армении эти риски оказались непомерно высоки. Гораздо выше, чем для Украины – при том, что участие последней в Таможенном союзе для Москвы намного важнее.

Сколько стоит билет в Вильнюс?

Глава литовского МИД Линас Линкявичюс был первым представителем Евросоюза, решившимся прокомментировать известие из Москвы: Армения, по его словам, заблокировала свои шансы подписать соглашения с Евросоюзом. Официальный Брюссель, между тем, хранит молчание, ссылаясь на необходимость изучить подробнее то, что произошло.

С формальной точки зрения путь в Вильнюс не закрыт. В июне премьер-министр Армении Тигран Саркисян на встрече с Дмитрием Медведевым в Минске уже заявлял о намерении участвовать в Таможенном союзе. И тогда было понятно, что за билет в Вильнюс придется платить, и немало, однако в качестве возможной формулы такого участия в ТС значилось только ассоциированное членство. И уже тогда представители ЕС предупреждали Ереван: если таможенные правила игры хоть в чем-то ограничат Армению, никакой ассоциации с Европой не получится.

С другой стороны, Евросоюзу тоже совершенно незачем портить вильнюсский праздник, тем более что до конца не решены вопросы и с Украиной, и с Молдавией. А документы, которые должен подписать Ереван, пока не опубликованы, так что еще есть время внести в них нужные и спасительные для Еревана и для праздника коррективы.

Все зависит от того, о чем на самом деле договорились в Кремле президенты.

Некоторые армянские аналитики полагают, что Ереван продолжит путь на евроинтеграцию. И шанс на то, что Вильнюс не отменится, еще есть. В конце концов, и ассоциация с Евросоюзом, которая потом много месяцев будет обсуждаться и ратифицироваться в парламенте, и Таможенный союз, который запускается только 1 января 2015 года – пока символы.

Причем для Армении Таможенный союз – символ вдвойне: Ереван, не имеющий таможенной границы ни с одним из других членов этого союза, вообще выглядит в нем откровенным нонсенсом.

Поэтому оптимисты полагают, что Москва, не выказав принципиальных возражений против поездки Саргсяна в Вильнюс, предложила ему цену: полноценное участие в Таможенном союзе.

Таким образом, проект, который пока выглядит абсолютно политическим, для России обретет новый смысл. Ереван договорится с Европой о новых формулировках ассоциации. Европе не придется отказываться от впечатляющего действа. Ничья. Все, при небольших потерях, будут довольны.

Но есть и другой вариант: жесткий. Москву ничья уже не устраивает, и Еревану, действительно, предложен выбор: либо Таможенный союз – либо Европа, но без ОДКБ и политической поддержки самого Саргсяна. Как грустно шутят армянские скептики, в этом случае Армению останется переименовать в "Черноруссию" или вовсе присоединить к Кубани, где уже живет немало армян.

А сам Серж Саргсян в этом случае может войти в историю как человек, который сумел за два своих президентских срока начать две революции, и от обеих отказаться. Первую (историческое примирение с Турцией) сегодня уже, впрочем, никто не вспоминает.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции