Материал подготовлен проектом ИноСМИ Группы сайтов РИА Новости >>
Клайв Джеймс, "Prospect-magazine" (Великобритания)
Как человек, верящий в то, что ужасное может забавлять, я, будь у меня такая возможность, от всей души порекомендовал бы почитать книгу "Инферно". Она, действительно, по сути своей ужасна. И, несмотря на это, она почти достойна того, чтобы ее прочитать. У книгоиздателей есть такой термин "затравка", который означает несколько явно лестных слов, которые иногда можно извлечь из критической статьи, даже из самой враждебной. Если позволите, я дам вам такую затравку – уже готовую, в кавычках: "Автор "Кода да Винчи" сделал это снова".
То есть, снова автор заставляет вас читать дальше и дальше – даже если с каждой перевернутой страницей становится все понятнее, что у него совершенно нет никакого писательского таланта. В наше время повествование не обязательно должно быть таким уж захватывающим, но вам постоянно хочется следить за сюжетом, чтобы выяснить, будут ли вместе главный герой и героиня. Но прежде, чем воссоединиться, они сначала должны остановиться и перестать бегать от злодеев.
Обсуждая Данте, даже на бегу, они представляют собой весьма симпатичную пару – герой и героиня, скорее напоминающие Роберта Доната (Robert Donat) и Мадлин Кэрролл (Madeleine Carroll) (актеры, сыгравшие главные роли в фильме Альфреда Хичкока, снятом в 1935 году – прим. перев.) из "39 ступеней". Герой нам уже знаком. Это Роберт Лэнгдон (Robert Langdon), который только что справился с задачей "специалиста по религиозной символике" и разгадал код, который ассоциировался со знаменитым художником Да Винчи. (И если бы Дэн Браун писал бестселлер на все времена о Герцоге Эдинбургском, то назвал бы его "Код Эдинбургского").
Хотя Лэнгдон американец, он обожает костюмы английского пошива. В них, должно быть, удобнее бегать. Рядом с ним бегает доктор Сиенна Браун (Sienna Brown), которая в книге описана как "хорошенькая, молодая женщина" — это как раз в духе Дэна Брауна ставить неотвратимую дополнительную запятую, которая, по его мнению (или мнению его редакторов), является признаком грамотности. И мне, конечно же, тоже надо было написать "неизбежную, дополнительную запятую", но что-то меня остановило. Надеюсь, это было языковое чутье, чувство прозы.
А вот у Дэна Брауна этого чувства прозы нет совсем. И каким-то парадоксальным образом из-за этого недостатка все его попытки описать очаровательную внешность Сиенны кажутся пафосными и даже умиляют. Он не утруждает себя описанием ее ума. Коэффициент ее интеллекта равен 208, и в четырехлетнем возрасте лет она читала на трех языках. Можете представить автора, который сидит за письменным столом и старательно переделывает свое первоначальное предложение, в котором она в трехлетнем возрасте читала на четырех языках. Лучше всего, чтобы звучало правдоподобно. Но вот как изобразить ее красоту, когда она выросла? И тут мы читаем: "Высокая и гибкая, доктор Браун двигалась уверенной походкой спортсменки".
Интересно, а какова уверенная походка российской спортсменки-штангистки? Наверняка, что-то вроде уверенной походки британской спортсменки-чемпионки по пятиборью Джессики Эннис (Jessica Ennis). Так или иначе, но как это всегда бывает в книгах плохих писателей, читателю приходится почти все додумывать самому. Только вот если плохой, но опытный и предусмотрительный писатель остается в стороне, чтобы читатель мог выудить из памяти свои собственные клише, то Дэн Браун предпринимает смертоубийственные амбициозные потуги и щедро украшает свою прозу поэтическими завитушками. Возьмем, к примеру, пассаж в самом начале книги, в котором он предлагает нам леденящее кровь описание прекрасной женщины – наемной убийцы. Она преследует нашу пару героев, которые перебегают из одного достопримечательного места во Флоренции в другое. Потом они так же будут перебегать из одного достопримечательного места в другое и в других известных городах мира, в частности, в Венеции и Стамбуле. Но в начале книги они задержались в знаменитом городе Флоренции, и за ними гонится прекрасная женщина-убийца по имени Вайента (Vayentha). Как же описать ее, если все определения вроде "высокая и гибкая" уже отданы Сиенне? Когда Лэнгдон выглядывает из окна, он видит ее примерно так: "За окном, в тени улицы Виа Торегалли (Via Torregalli) он увидел женщину крепкого телосложения, которая легко соскочила со своего мотоцикла БМВ и двинулась вперед с той внутренней силой, какая движет пантерой, крадущейся за своей добычей. Взгляд ее был острым и цепким. Ее коротко стриженые волосы были уложены гелем в виде острых шипов, которые упирались в поднятый воротник черной кожаной байкерской куртки. Она проверила свой пистолет с глушителем и подняла глаза к окну, за которым Роберт Лэнгдон только что погасил свет".
По меркам Дэна Брауна такое описание считается длинным. Обычно он считает, что короткий абзац задает ритм, точно так же, как и уверен в том, что многоточие добавляет многозначительности. Три заветные точки встречаются в тексте бессчетное количество раз, от чего создается впечатление, что повествование … поражено корью. И это впечатление вполне уместно. Поскольку на самом деле наш знаменитый специалист по религиозной символике и хорошенькая, молодая женщина одержимы грандиозной целью, их миссия – спасти мир от чумы. И они постоянно спешат не только потому, что за ними гонятся злодеи.
Вообще-то, выясняется, что злодеи не такие уж и злодеи. Они тоже призваны спасти мир, который обязательно погибнет, если радикально не сократить население. Как это сделать? Это и есть главный вопрос, который поднимает автор книги. Конечно же, он и остается главным до тех пор, пока до вас не дойдет, что, вообще-то, главный вопрос в том, как эту книгу вообще напечатали. Дэн Браун и все его персонажи принимают неоспоримость мальтузианства как нечто само собой разумеющееся. А то, что теория Мальтуса оказалась ошибочной, ничуть их не смущает и отнюдь не останавливает. Они продолжают бежать, причем, они всегда оказываются на шаг впереди всяких там наемных убийц, которые соскакивают со своих БМВ с изрядным опозданием.
В конце концов, они прибегают туда, куда никогда не додумались бы прибежать, если бы не таланты Роберта Лэнгдона в области религиозной символики. Мне, наверное, не стоит рассказывать вам, чем все заканчивается – ведь среди читателей этой статьи могут быть и такие, кто еще книгу не прочитал. И в случае, если вы ее еще не читали, могу намекнуть, что все заканчивается так же, как и началось – пустыми хлопотами. В конечном счете, ваши впечатления от книги будут зависеть от ваших навыков разгадывания символов, и от того, как вы справитесь с задачей расшифровать текст и извлечь из него все то, о чем автор писать не умеет.
Но, чем меньше он умеет писать, тем более поразителен его успех. И следует отметить героизм автора, который ничуть не меньше, чем героизм самого Роберта Лэнгдона. Дэн Браун это человек, который начинал, имея очень смутные представления об английском языке, и до сих пор считает, что "дурное предзнаменование" это прилагательное, которое означает "зловещий". А еще я в восторге от фразы "Сиенна сменила тактику". Прочитайте эту фразу вслух и вдумайтесь – эти три слова как бы означают, что эта хорошенькая, молодая женщина внесла изменения в свой контракт с Федеральной налоговой службой. Но Дэн Браун своих предложений никогда в жизни вслух не читал – да и с какой стати ему их читать? Ведь все ученые-педанты мира и так у него в кармане.
Помимо витиеватого языка вы встретите в книге большое количество ляпов. "Пандора вышла из своего ящика" (Дэн, она в нем никогда не была). А помимо всех этих ляпов вы найдете и грубые ошибки. Самолет С-130, в котором летит оперативная группа ВОЗ, назван "военно-транспортным", а надо бы "турбовинтовым". В Стамбуле "Бентли с ревом отъехал от тротуара". Последний раз, когда Бентли, вообще что-либо делал с ревом, это на автогонках в Бруклэндз перед Второй мировой войной. Ну что же, автор хотя бы постарался то там, то здесь сдобрить текст реалиями из повседневной жизни.
Дело обстоит сложнее, когда факты эти относятся к высоким материям и сопровождаются рассуждениями. Браун приложил невероятные усилия, чтобы постичь научные основы сюжета своей книги. Но все те почерпнутые из книг объемные знания, которые он задействовал, сводятся на нет, когда он выдает свое неумение отличить одну картину или скульптуру от другой – даже если знает все их названия и видел каждое произведение своими глазами. (Не исключено, что некоторые из них даже висят у него дома, поскольку его покупательская способность сопоставима с возможностями музея Metropolitan). Он пользуется словом "шедевр", говоря о Вазари, который никогда за всю свою карьеру не создал ни одного шедевра, даже в его времена все знали, что гигантские полотна Вазари годятся лишь на то, чтобы ими завешивать стены.
Что касается творчества Микеланджело, который на самом деле создавал шедевры, Дэн Браун с удивительным тщанием выучил каждое название и каждую дату, но при этом он может употреблять фразу "мрачная группа микеланджеловских топорных рабов" ("Рабы" — цикл знаменитых скульптур Микеланджело, хранящихся в различных музеях Европы, предназначавшихся для неосуществленного проекта, – прим. перев.). Собственно говоря, термин "мрачная группа", вполне приемлем, но вот слово "топорный" совершенно неуместен, поскольку вид этих незавершенных скульптур является самым ценным напоминанием о скульпторе. На протяжении всего повествования читатель сможет найти признаки того, что знания дались автору нелегким трудом. Лэнгдон бежит, сломя голову, и делится своими рассуждениями о Данте с хорошенькой, молодой женщиной, бегущей рядом с ним ноздря в ноздрю.
Так все-таки будут ли они в конце вместе? К сожалению или, может быть, к счастью, он понимает, что слишком стар для нее. Но к счастью или, может быть, к сожалению, она все равно себя предлагает. Есть что-то такое в этом высоком специалисте по религиозной символике, против чего… невозможно устоять. Он чем-то напоминает ужасно успешного американского писателя, который сочиняет триллеры-головоломки. Правда, Лэнгдон выбрал себе другую карьеру.
Что же касается самого автора, то он, надо думать, будет во что бы то ни стало и дальше настойчиво и героически искать новую тему. Думаю, выбор Данте был неудачным. Большая часть несметного числа читателей Брауна даже понятия не имеет, о чем Данте пишет. И если вдруг они захотят это узнать, могу предложить им мой новый перевод "Божественной комедии", на который Брауну ехидно указала американская газета USA Today. Автор "Инферно" (Inferno) высказался о моем переводе: "вполне талантливо". Хочу, чтобы и вы об этом знали, поскольку, если даже очень небольшая часть читателей "Инферно" обратится к моему переводу, чтобы побольше узнать о Данте, я смог бы надеяться, что и мой многолетний труд будет вознагражден.
Поэтому у меня нет причин завидовать вселенскому успеху Дэна Брауна. Да и в любом случае я не стал бы ему завидовать. Я человек немолодой, то есть, достаточно пожилой, чтобы воспринимать претенциозный абсурд как опереточный спектакль.
Эта книга пока еще не тянет на роль такого развлечения, но ее автор не сдается, он напишет еще, он еще покажет себя. А пока он прощается с нами, предлагая финальную сцену книги, в которой Лэнгдон надевает парик Сиенны (я забыл сказать, что она лысая), а она помогает ему закрепить парик его же галстуком. Сцена эта растягивается почти на полкниги, что еще раз и, вне всякого сомнения, свидетельствует о том, что Браун не умеет выразить то, о чем сам хочет сказать.
Правда, по всему видно, что он, к сожалению, на своих ошибках учится. Но нам этого не хотелось бы. Нам хотелось бы, чтобы он показал себя во всей красе, продемонстрировал весь свое талант, а в его случае главной частью этого таланта является экзальтированная тупость. Стоит ли вам читать эту книгу? Конечно же, нет. Будете ли вы ее читать? Конечно же, да. Как говорит Сиенна, "с математикой не поспоришь".
Оригинал публикации: The heroic absurdity of Dan Brown
