Новый вампирский триллер "Византия", который на этой неделе выходит в прокат, можно считать еще одним шагом всего жанра в сторону гуманизации нечисти, начатой еще в 1994 году фильмом "Интервью с вампиром".
Знаменитая "Сумеречная" сага была лишь промежуточным звеном в этой истории. Куда интереснее и страшнее шведская вампирская драма Томаса Альфредсона "Впусти меня" и ее голливудский ремейк с таким же названием, впрочем, уже совсем не обязательный.
Ирландец Джоржан перенимает у шведа Альфредсона его северную готичную камерность и снимает практически национальное ирландское кино – по пьесе ирландского драматурга Мойры Баффини с ирландской актрисой Сиршей Ронан на ирландской "Ardmore Studios". В результате получился своеобразный нордический вампирский артхаус.
То есть это кино в первую очередь о чувствах и попытках с ними разобраться, как бы не странно это ни звучало по отношению к существам, отдавшим душу в обмен на бессмертие.
Альфредсон использовал образ девочки-вампира, чтобы разобраться в том, как возможна любовь в этом глупом и холодном мире. В другом европейском фильме, развивающем это направление, душераздирающей британской антиутопии "Не отпускай меня" на тот же вопрос отвечают уже не вампиры, а человеческие клоны, которых выращивают на органы в элитной школе-интернате. Оба фильма, кроме прочего, прозрачно намекают на очевидный парадокс: нечисть и якобы лишенный души "человеческий материал" – клоны, вынужденные жить как люди и среди людей, – зачастую проявляют куда больше жизни, любви и сочувствия, чем окружающие их люди-"зомби".
"Византия" Джордана – тоже фильм о любви, правда не такой убедительный, как "Впусти меня". К тому же, несмотря на водопады крови и горы отрезанных голов, это очень женская история, написанная женщиной и, вероятно, для женщин. Парням она может показаться слишком сентиментальной.
Две героини – вечно юные мать и дочь вампиры Клара (Джемма Артертон) и Элеанора (Сирша Ронан) кочуют по Ирландии, пытаясь скрыться от чего-то даже более угрожающего, чем полиция. "Византия" – это название борделя, который Клара устраивает в запущенном отеле одного из прибрежных городков. Пока мать занимается сведением концов с концами, дочь отправляется в колледж, где знакомится с чахоточным рыжеволосым красавцем по имени Фрэнк (Калеб Лэндри Джонс), и на семинаре по творческому письму раскрывает ему и учителям свою историю. Так в фильме появляется вставная костюмная новелла из начала XIX века.
Угрюмая красота ирландских помоек, пустующих луна-парков и переполненных борделей, на фоне которых разворачивается сюжет, подчеркивает сложные чувства, которые испытывают бессмертные мать и дочь друг к другу, хотя и не сильно прибавляет им убедительности. За двести лет жизни вместе нежность и самопожертвование Клары стали неотделимы от почти детдомовской опеки, которая мучает Элеанору и, в конце концов, приводит к большой беде.
Что должна чувствовать двухсотлетняя девочка-подросток с ангельской внешностью и горами трупов за спиной? А если она при этом одержима невротической потребностью делиться своими ощущениями? За два столетия, которые Элеанора пытается изложить эту историю на бумаге, она превратила описание своей жизни в бесконечный роман, каждую страницу которого она, не дожидаясь, пока просохнут чернила, выбрасывает в море. В конце концов она так отточила стиль, что учителя ставят ее мемуары едва ли не выше Эдгара По и Эмили Дикинсон.
Это, кстати, ценный урок, который сценарист Мойра Баффини дает всем, кто сам хотел бы научиться складывать слова в предложения. Действительно, самый надежный способ научиться это делать – на протяжении двухсот лет (кому-то, может быть, понадобится меньше) писать один и тот же текст и ни в коем случае никому не показывать, что получилось.
О том, как вампиры эволюционировали в кино, читайте в материале проекта Weekend >>
Это еще одно характерное отличие вампиров Нила Джордана от вампиров из тех же "Сумерек". Те, несмотря на свой весьма почтенный возраст, думают и ведут себя так же, как и выглядят, то есть как глуповатые тинейджеры. Элеанора с Кларой проводят свою вечность не в подростковых игрищах, а как и положено тем, у кого есть уйма времени – в попытках познать самих себя. Клара – больше через свое тело и чувства к дочери и миру, Элеанора – бесконечно размышляя об одном конкретном эпизоде земной истории.
В этих вполне человеческих стремлениях девушки противостоят не оборотням, как в сериале "Другой мир" и уж тем более не угрюмым падре, как в фильме "Дракула: Князь Тьмы", который смотрит по телевизору Элеанора.
Против матери и дочери восстает куда более древний, чем они сами, твердолобый мужской шовинизм и патриархальная агрессия.
"Византия": заостренные ногти правосудия". Рецензия от проекта Weekend >>
В конце концов девушки побеждают – и в этом кроваво-пацифистском финале звучит месседж Нила Джордана, которого не было двадцать лет назад в "Интервью с вампиром". Вампиры – это не элитный клуб и не масонская ложа, созданные для бесконечных развлечений (хотя и это тоже), а возможность сделать себя и мир немного лучше. Какая скука. Старые добрые осиновый кол и серебряная пуля все же подходят вампирам куда больше.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
