Колумнист журнала "Мир фантастики" Василий Владимирский специально для РИА Новости
21 июня 2013 года исполняется 65 лет польскому писателю Анджею Сапковскому. Так уж сложилось, что в России хорошо знают только двух польских фантастов: Станислава Лема и Анджея Сапковского. Не то чтобы других у нас не печатали, но все кроме авторов "Соляриса" и "Ведьмака" растворились в пестром книжном море бесследно. Лем, конечно, респектабельнее: как-никак, его роман экранизировали Стивен Содерберг и сам Андрей Тарковский. Но и Сапковский не лыком шит. Полиглот и эрудит со склонностью к постмодернистским заимствованиям и скрытому цитированию, он виртуозно владеет всеми приемами, принятыми в жанре фэнтези. И не только ими. Первые книги Сапковского из цикла о ведьмаке Геральте, странствующем истребителе чудовищ, состоят из новелл, построенных на основе классических волшебных сказок, известных нам в изложениях Шарля Перро и братьев Гримм, Сергея Аксакова и Александра Сергеевича Пушкина. О некоторых его произведениях, где этот подход наиболее нагляден, стоит поговорить подробнее.
"Крупица истины" (Ziarno prawdy) / Шарль Перро, "Красавица и чудовище" (La Belle et la Bete)
Полузаброшенное поместье вдалеке от проезжего тракта, хозяин с чудовищной внешностью и нежной ранимой душой, тонкая светлокожая красавица, тихо бродящая по анфиладам и переходам обветшавшего замка... Ах да, еще розовый куст с цветами экзотического темно-голубого, почти синего цвета - с него-то и начинается вся эта история. Расстановка фигур, типичная для классической европейской сказки, знакомой кому-то по пересказу Шарля Перро, а кому-то - по "Аленькому цветочку" Сергея Аксакова. Разве что цвет и значение цветка варьируются. Сапковский выворачивает сюжет наизнанку, превращая архитипическую историю любви в довольно-таки жестокую притчу. Впрочем, здесь он не столь уж оригинален: добрая половина современных авторов "дамских романов" обязана своим успехом тому же Перро - или, скорее, мультипликационной полнометражке Уолта Диснея "Красавица и чудовище".
"Ведьмак" (Wiedzmin) / Шарль Перро, "Спящая красавица" (La Belle au bois dormant)
На самом деле рассказ отсылает читателей сразу к двум источникам: традиционной волшебной истории о спящей принцессе (этот бродячий сюжет использовали Перро, Гримм, Жуковский с Пушкиным и многие другие авторы разных эпох) - и, как ни странно, "Вию" Н.В.Гоголя. Ведьмаку Геральту предстоит снять заклятье с принцессы, но для этого ему нужно, подобно Хоме Бруту, провести ночь у ее гроба. А это не так уж просто, если учесть, что девушка обратилась в кровожадное чудовище. С этого рассказа начался "Ведьмак", самый известный цикл Сапковского, а прием со сказкой-перевертышем надолго стал главной визитной карточкой писателя.
Судьба "Вия" от Гоголя до 3D >>
"Меньшее зло" (Mniejsze zlo) / Якоб и Вильгельм Гримм, "Белоснежка" (Schneewittchen)
С Белоснежкой Сапковский обошелся круто. В его версии добрая и простодушная девушка превратилась жестокую разбойницу с большой дороги, да и с гномами ее связывают куда более тесные отношения, чем бескорыстная дружба. Правда, на большую дорогу ее толкнули очень непростые обстоятельства - автор приоткрывает некоторые карты в эссе "Вареник, или Нет золота в Серых горах". Но самое печальное, конечно, это то, что на жизненном пути этой Белоснежке встретился не очарованный принц, а брутальный ведьмак, вынужденный очередной раз делать экзистенциальный выбор между большим и меньшим злом.
15 фактов о "Белоснежке и семи гномах" >>
"Вечный огонь" (Wieczny ogien) / Джон Р.Р.Толкин, "Хоббит, или Туда и обратно" (The Hobbit or There and Back Again)
Первый рассказ, в котором Сапковский выводит на главную сцену вымышленную фэнтезийную расу низушников. То есть буквально - хоббитов, таких, какими их описывает Толкин в "Хоббите" и прологе к "Властелину колец". Сам сюжет, против обыкновения, никак не связан с толкиновским, зато низушники похожи на любимых героев Дж.Р.Р.Т., как пишут в юридических документах, "до степени смешения": поставь рядом - сойдут за близнецов. Своеобразная дань уважения польского фантаста одному из отцов-основателей современной фэнтези, без которого не было бы ни "Ведьмака", ни "Гуситского цикла" Сапковского.
"Золотой полдень" (Zlote popoludnie) / Льюис Кэрролл, "Приключения Алисы в Стране Чудес" (Alice's Adventures in Wonderland)
В этом рассказе 1997 года, не относящемся к циклу о Геральте, автор уже не играет с читателем в угадайку. Здесь прямо названы и кэрролловская Алиса Лидделл, и Чеширский Кот, и Болванщик с Мартовским Зайцем. Но Сапковский остается верен себе. Страна Чудес, по которой путешествует героиня, не больше и не меньше чем полоса между бытием и небытием, пограничная зона, предбанник смерти, а забавные приключения девочки - бред угасающего сознания викторианского подростка. Впрочем, за минувшие полтораста лет сказки Кэрролла как только ни трактовали, это еще не самый экстремальный вариант прочтения.
О том, что скрывают от нас адаптированные версии самых известных сказок, читайте в материале проекта Weekend "Ох уж эти сказочники!" >>
