Анна Банасюкевич, специально для проекта Weekend РИА Новости
Фестиваль "Да! Да! Да!", совместный проект "Золотой Маски" и Института Адама Мицкевича, завершился в Варшаве. Несколько лет назад "Золотая маска" представляла польский театр в Москве - с тех пор в среде столичных театралов сформировался почти что культ вокруг таких имен, как Кристиан Люпа или Кшиштоф Варликовский. Такого театра в России, в общем-то, нет - и эстетически, и идеологически. Сложные многочасовые коллажи Варликовского, связывающие античность, мифологию, архетипические ситуации Шекспира с историей Польши двадцатого века, возвращают театру функцию коллективной рефлексии. Режиссер Константин Богомолов, который привез на фестиваль "Идеального мужа" и "Лира" в глобальном смысле занимается приблизительно тем же самым. Отказ от умиротворяющей абстрактности театра, прикосновение к истории или к реальности, неизбежно оказывается неприемлимым для большей части публики. Богомолов говорит о том, что спектакль должен разделять зрительный зал, становясь поводом для дискуссии, а не примирять, нивелируя существующие внутри противоречия. Сложно сказать про Польшу, но для России с очевидной полярностью мнений и обозленностью такая установка честнее, чем аккуратный призыв к невозможному компромиссу. В этом смысле массовый исход публики с "Лира" в Петербурге на первых спектаклях - доказательство точного попадания в цель. Как говорит режиссер, в точку ханжества - в тот зазор, который возникает между знанием об истории и желанием, чтобы она была какой-то другой, более пристойной. О том же говорит и Варликовский - о том, что театр не ставит задачу объединять разные точки зрения, совсем наоборот. Дискуссия "театр и история", в которой приняли участие Варликовский, Богомолов, российские и польские театральные критики и историки стала одним из наиболее интересных событий последних дней фестиваля. Работа с историей, с политикой - не свойство российского театра, в отличие от польского, где театр еще в советские времена предъявлял свою позицию сопротивления, настойчиво занимался самоидентификацией. Варликовский называет себя "homo istoricus" и говорит о потребности в истории как о характерной национальной черте поляков. Для Варликовского история неотделима от реальности, более того - изменчива и зыбка. Потому требует постоянной рефлексии. История - это каждодневная работа, такова позиция Варликовского. В его видении реальности история - это то, что меняется каждый день. Для Польши в 1989 году открылся ящик Пандоры, но и то не до конца. Работа с прошлым как естественная потребность нации, занимающейся поиском самоидентификации, продолжается. В художественной парадигме Варликовского (многие, наверняка, помнят его мучительную, болезненную, сложную "(А)поллонию" на "Золотой Маске") история - это тайна, которая нависает над людьми, а задача театра работать над разгадкой.
Сцена из спектакля "Идеальный муж. Комедия" в МХТ им. А. П. Чехова
О неразрывной связи прошлого с настоящим говорили на фестивале в Варшаве на протяжении двух недель, соответствующим был и подбор спектаклей, привезенных из Москвы и Петербурга. Разные взгляды и эстетические позиции режиссеров разных поколений, представленные в Варшаве, позволили составить достаточно интересную картину театральной рефлексии на тему недавнего прошлого. Лев Додин и МДТ привезли "Жизнь и судьбу" по роману Василия Гроссмана - масштабный эпос о том, как ломает человека государственная система, как всесилен и долговечен страх. Дмитрий Крымов показал "Горки-10", сложный коллаж, встраивающий в ассоциативный ряд драматургию и прозу разных эпох. В "Горках" фрагменты "Бориса Годунова" оказываются в диалоге с насквозь тенденциозными "Кремлевскими курантами" Погодина, а "Оптимистическая трагедия" Вишневского, рассказывающая о победе большевиков над анархистами перекликается с пронзительной повестью Бориса Васильева "А зори здесь тихие", и все это объединено в своеобразную симфонию, связанную музыкально и тематически. В театре художника, который создает Крымов, прошлое связано с настоящим ощутимыми, но сложно формулируемыми связями, а фокус внимания сосредоточен на процессе генезиса того культурного и политического пространства, в котором существует страна и российский, постсоветский человек сегодня.
Сцена из спектакля "Горки-10" Дмитрия Крымова
Другую эстетику и подход к проживанию болезненных точек в жизни современного общества продемонстрировали молодые режиссеры. "Shoot / get treasure / repeat" - многочасовой эпос Дмитрия Волкострелова и Семена Александровского (театр POST) работает с реальностью, как с неким артефактом, погружая его в музейное пространство. Одиннадцать мини-пьес живого классика английской драматургии (Марк Равенхилл - один из наиболее ярких представителей "новых рассерженных") в различных жанрах и стилях рассматривает тему войны, тему того нового мира, в котором представители западной цивилизации очутились после 11 сентября. Подражание греческой трагедии с неизбежным хором, бытовые диалоги, театр абсурда - выбирая ту или иную систему координат, Равенхилл диагностирует старение казавшихся ранее незыблемыми западных ценностей, крах общества потребления, страх перед агрессивным нерефлексирующим Востоком, провала мессианской роли Америки. Война с Ираком, о которой так или иначе говорится в каждом отрывке, входит в каждый защищенный дом добропорядочных буржуа, приходит во сне к маленькому, сытому, хорошо одетому ребенку, пугает жен и матерей сводками новостей и непрошеными гостями с плохими вестями. Спектакль Волкострелова и Александровского - это многочастная инсталляция - переходя из зала в зал, зрители наблюдают за сценками, которые трудно назвать драматическим театром в привычном понимании. Здесь слова могут быть отделены от действия, здесь мизансцена, проходящая в тишине, может быть поддержана только титрами, а диалог может распасться на беспорядочный набор многочисленных реплик. Но как бы не сложился паззл, общая атмосфера будет ясна.
Сцена из спектакля "Shoot / Get treasure / Repeat", Театр POST (Россия)
В Варшаву Дмитрий Волкострелов привез еще один спектакль, который, как и "Shoot / Get treasure / Repeat", предлагает новые пути описания реальности. Пьеса Павла Пряжко "Солдат" состоит из двух фраз - из одной ремарки, спектакль Волкострелова длится около семи минут. Рассинхронизированные действия и реплика, отказ от иллюстративности - все это действует ошеломляюще, меняет представление о том, что такое театр. Те знания о текущем моменте, которые человек черпает из газет, телевидения, из собственных уличных наблюдений, по фактологии дадут фору любому театральному представлению, значит, поиск эффективного способа воздействия на зрителя связан именно с формой, с новым языком; Волкострелов и Пряжко занимаются именно этим.
"Зажги мой огонь", может быть, в меньшей степени социален, чем другие названия в польской фестивальной афише, хотя ощущение времени, попытка определить себя в пространстве здесь тоже важная составляющая содержания. Игровой, театральный, ироничный, музыкальный "Огонь" (название - русский перевод песни "The Doors" - о прекрасных лузерах, о тех, кто все время вываливается из нормы, из иерархии, из скучных правил человеческого общежития, из давлеющего представления об успехе). Кумиры тех, кто взрослел в СССР в 70-е и 80-е, Джим Моррисон, Джимми Хендрикс и Дженис Джоплин, их биографии оказываются на пересечении с жизнями их фанатов - актеров спектакля. Советский быт с его школой, провинциальной тоской, никогда ничего не понимающими родителями, с вступительными экзаменами на актерский и самодельными рок-бандами с чудовищным звуком в школьных колонках - все это здесь не предмет реконструкции, а только пространство фантазии, пародии, игры. В конечном счете, "Зажги мой огонь" (создатели спектакля - Юрий Муравицкий и Саша Денисова) - о том, как жизнь обманывает ожидания и о внутреннем целомудрии, заставляющем все равно двигаться по провальному, вроде бы, пути без всякой осторожности.
Сцена из спектакля Театра.Doc "Зажги мой огонь"
Еще один спектакль, сподвигший польскую публику на разговоры о самоидентификации, стал "Узбек" Талгата Баталова. История эмиграции из Ташкента в Москву, рассказанная от первого лица, позволила критикам расценивать "Узбека" как свидетельский спектакль - жанр, в котором событие или тема раскрываются в рассказах очевидцев и участников. Личная история режиссера и актера Талгата Баталова в спектакле наглядна и вещественна - из картонных коробок он достает официальные бумаги (паспорт, военный билет, выписка из ташкентской квартиры). За каждой из этих невзрачных бумажек - история, полная унижений и бюрократического идиотизма. Впрочем, кроме этой условной вертикали (личной истории в развитии), есть и горизонталь - собранные авторами спектакля (драматург Екатерина Бондаренко) рассказы представителей узбекской и таджикской диаспоры о жизни иммигрантов в Москве. "Узбек" необычен еще своей формой - по сути, это стенд-ап, но не в том вульгарном понимании, к которому мы привыкли благодаря телешоу. "Узбека" в России принимают по-разному, иногда настороженно, но в Польше спектакль встретил горячий прием с первых минут - такая живая, во многом импровизационная, форма театральной коммуникации здесь не рождает вопросов и сомнений. "Узбека" обсуждали долго, сравнивая ситуации с миграцией в двух странах - оказалось, что для Польши это тоже больная тема, так как огромное количество вьетнамцев проживает в Варшаве и других городах. В России "Узбек" уникален - спектаклей, связанных с национальным вопросом, почти нет (и уж точно не на государственных сценах), но похоже, что и в Польше это не отрефлексированная сценой проблема.
На дискуссии о театре и истории говорили о том, что режиссеры и ученые существуют в рамках разных конвенций. Проще говоря, наука и сцена - не конкуренты, но историческая работа, связанная в том числе и с социальной терапией общества с его конфликтной природой, может осуществляться в разных пространствах. Режиссер имеет право на то, на что не имеет историк - факт, попадая на сцену, становится уже фактом искусства, а не предметом источниковедческого анализа. Соответственно, и другие результаты, другой контекст, другое поле для размышления. "Лир" Константина Богомолова, завершивший основную часть фестиваля "Да! Да! Да!" (в конце июня еще обещают польскую премьеру Марата Гацалова "Жизнь удалась"), стал практической демонстрацией этих теоретических рассуждений на конференции.
