Недавно один высокопоставленный чиновник, рассуждая о талантливых и бесталанных людях во власти, заметил, причем даже с какой-то болью: "Госслужащий — это набор полномочий". Не масштаб личности, не масштаб целей. Это функция.
Во многом это, может, было и правильно, если бы существовало понимание, что описывает та или иная функция и достижению какого результата призвана способствовать. Не так в России. Это функция, не наделенная смыслом.
В попытках эти смыслы найти страна, увы, пока не продвинулась далеко. И в этом неосмысленном движении куда-то, подменяемом зачастую сиюминутными отвлекающими маневрами, — главная уязвимость социально-политической системы. Другой чиновник определил это так: "Все время предлагают должность, но не работу".
В один прекрасный день люди начинают уставать ощущать себя функциями даже при хороших должностях, однако им не предлагается ничего взамен. Или они сами не могут ничего найти.
Сначала они упиваются своим социальным и карьерным взлетом, затем обустраивают материальную жизнь, затем наслаждаются ею, гламурно и развязно. Затем пристраивают детей на учебу и работу.
Насладились, упились, пристроили. И невольно в голову лезет вопрос: а что дальше? Ради чего все то, чем мы повседневно окружены? Или это повседневное уже само окружает нас, беря в кольцо?
Жизнь действительно стала в целом лучше, сытнее, спокойнее. Но стала ли она от этого более наполненной? Более живой? Более значимой? Нет.
***
Действительно, происходит какой-то подъем осознания жизни. Как бы по-разному, нападая друг на друга, ни описывали этот процесс традиционалисты и либералы, попытки ощутить себя имеют место впервые за годы, если не десятилетия.
Перефразируя классика, люди уже не очень готовы принимать возбуждение за вдохновение, напряжение за работу, а усталость — за результат.
Это шевеление в поисках чего-то более качественного и содержательного как бы висит в воздухе и все время заставляет власть волноваться.
Предпринимаются попытки создать готовые формы и втиснуть в них все живое. Происходит нагнетание искусственных смыслов в условиях отсутствия подлинных.
Все время предпринимаются попытки достичь какого-то единения, однако поскольку не очень понятно, на чем оно сегодня может основываться, вместо единения получается хрупкое астеническое равновесие, главное отличие которого от равновесия истинного — ему противопоказан яркий свет, громкие звуки и интенсивные вибрации. Не выдерживает.
***
Неплохая экономическая ситуация привела к парадоксальному результату: многие уже обогатились, потому "государство трудолюбивых мышей" создать не получается.
Жизнь многих более или менее упорядочена и не бедна. И обогащение уже не может быть тем смыслом, каким являлось еще четыре-пять лет назад. Не осталось и ожидания каких-то изменений, хороших или плохих.
Статичность разрастается и подавляет. Новых смыслов не возникает. Между тем, как говорил Руссо, "деньги, за которыми гонишься, — орудие рабства", а "деньги, которыми обладаешь, — оружие свободы".
Элита, во всяком случае, ее корневая часть, уже не гонится за деньгами. Она ими обладает. И, как ни странно, она тоже задумывается о новых горизонтах жизни. Отсюда определенное беспокойство в воздухе.
Попытки национализировать элиту идут от ощущения утраты лояльности. Сервильность осталась, а вот лояльность не ощущается уже столь явно. И все это также происходит от отсутствия смыслообразующих действий. В конечном счете — от отсутствия целей. Как писал Достоевский, "связующей мысли не стало".
***
Без веры и смысла какое-то время прожить можно, но потом становится все труднее и печальнее, причем как на уровне отдельного человека, так и на уровне целых слоев общества.
Однако любые устремления прорвать это функционирование приравниваются к крамоле и расцениваются как попытка разрушить достигнутое. Мерещится то перестройка, то лихие 1990-е. На самом деле, это не попытка разрушить, это первый спонтанный призыв создать.
Если ничего осмысленного не зародится, развилки жизни будут таковы: печально раствориться, покрывшись тяжелой серостью неизбывности, или принять революционно-маргинальные формы. А пламя слижет все.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
