Елена Кузьмина, корреспондент китайской группы Объединенной редакции Иновещания для проекта Weekend РИА Новости
Воспитанные в рамках западной музыкальной культуры и привыкшие к звучанию фортепиано европейцы, и россияне в их числе, не подозревают, что лишены возможности воспринимать большую часть мировой музыкальной культуры, считают московские последователи китайской классической музыки.
"Европейская культура считает изобретение октавы своим наивысшим достижением, на самом деле октава - это едва ли не убогость, - говорит сотрудница московского центра "Музыкальные культуры мира" Московской консерватории Анастасия Новоселова. - Воспитанные на европейской музыкальной традиции, мы воспринимаем как фальшь любые интервалы, которых нет на фортепиано. Это делает недоступной для нас все огромное разнообразие музык мира".
В то время как в Китае традиционная музыка постепенно вырождается и сохраняется всего лишь в нескольких консерваториях, она неожиданно нашла последователей в Москве. Благодаря усилиям научного руководителя Центра "Музыкальные культуры мира" Московской Консерватории Маргариты Каратыгиной, в 2001 году был создан класс китайской музыки. За все время учеников было четверо: Нина Старостина, Сергей Нарышкин, Евгения Глухова и Анастасия Новоселова.
Новоселова, будучи выпускницей историко-теоретического факультета Московской консерватории, сама является носителем европейской традиции. Однако она сумела преодолеть эту, как она сама говорит, "узость" и расслышать красоту китайской классической музыки. Вот уже 10 лет Анастасия изучает "высокую музыку" традиционного Китая и играет на инструментах "благородного мужа" – китайской цитре цинь и флейте дицзы.
Среди всех цветов самый изысканный - слива мэй, среди всех инструментов самый изящный - цинь
В китайской традиционной культуре за тысячелетия ее существования сформировалось ученое сословие так называемых вэньжэнь, буквально "культурных людей".
Вэньжэнь - всесторонне образованный человек, практикующий разные виды элитарного искусства: китайское фехтование, каллиграфию, поэзию, живопись и, конечно, музыку. Играл "ученый муж" далеко не на любом инструменте: приоритет отдавался "душе китайской музыки" - семиструнной цитре цинь.
Цинь, или гуцинь (букв. "древний цинь"), в 2003 году был признан ЮНЕСКО шедевром нематериального наследия человеческой цивилизации. Неслучайно пекинскую Олимпиаду-2008 открывал гуцинист.
В Китае ХХ века "высокой музыке" пришлось приспособиться к новому формату: теперь ее преподавание ведется в государственных учебных заведениях - таких как Центральная Консерватория в Пекине и Тяньцзиньская консерватория.
Несмотря на видимую массовость традиция до сих пор остается очень закрытой. Знание о музыке и репертуар передается из уст в уста. Учителя тщательно и осторожно выбирают учеников.
Удивительным образом в число избранных попали и русские музыканты: Нина Старостина, Сергей Нарышкин, Анастасия Новоселова.
"Впервые я услышал китайскую флейту дицзы, когда шел по переходу в метро между Пушкинской и Тверской, - рассказывает преподаватель центра "Музыкальные культуры мира" и мастер Вин Чунь Кунфу Сергей Нарышкин. - Мне сразу запомнился этот звук... Некоторое время спустя я узнал, что одна из моих учениц занимается на дицзы, она познакомила меня со своим учителем. Оказалось, это и был тот китаец, что играл в переходе".
Китайца звали Вэй Го, он жил в России много лет и зарабатывал тем, что давал уроки игры на китайских традиционных инструментах, а также выступал на публике.
"Я взял у него первые десять уроков, а потом пришел в центр "Музыкальные культуры мира" в Московской консерватории", - рассказал Нарышкин.
Несколькими годами позже в центр "Музыкальные культуры мира" пришла Анастасия Новоселова. Она начала брать уроки игры на флейтах у Сергея. И вот однажды на одной из записей флейты сяо она услышала "какой-то непередаваемый дивный звук на заднем плане". Это была цитра цинь.
"Я тогда училась на втором курсе консерватории, - рассказывает Анастасия, - мне нужно было играть на фортепиано, изучать гармонию, полифонию, сольфеджио... А я начала осваивать цинь и побежала на курсы китайского языка".
Это было довольно сложно, вспоминает Новоселова, так как никто не освобождал ее от консерваторских занятий: "Но китайская культура сама по себе дает силы, в том числе на занятия всем остальным".
Я продолжаю - не творю
"Сколько раз здесь бывала такая ситуация: приезжают китайцы учиться западной музыке - вокалу, скрипке, фортепиано или виолончели - и здесь, в этом центре, обращаются к своей традиции!" - говорит Сергей Нарышкин.
В консерватории на разных отделениях западной музыки обучается около 50 китайцев, кроме того, ежегодно несколько десятков приезжают в зимнюю и летнюю школу.
По словам Новоселовой, китайские музыканты обычно не очень хорошо представляют свою собственную музыкальную традицию.
"Однажды китайская студентка с отделения композиции пришла ко мне и попросила показать ей цинь, собираясь сочинять для него музыку, - рассказала музыкант. - Она даже не знала, что музыка для цинь вообще не пишется, она вся старая, это определенный устоявшийся репертуар, который складывался столетиями".
Как говорил Конфуций, "я продолжаю - не творю; я верю в древность и люблю ее чистосердечно..."
Китайская музыка обращена назад, на повторение старого. Это видно и в конструкции инструментов: они не меняются, в них нет идеи прогресса. Так, цинь остается в своем нынешнем виде вот уже 1000 лет.
В Китае национальная классическая музыка по популярности все сильнее уступает западной. Так, например, в одной из крупнейших и третьей по хронологии консерватории - Тяньцзиньской (основана в 1958 году) - 12 факультетов западной музыки (Композиция, Вокал, Клавишные, Танец, Поп-музыка и др.) и только одно отделение Традиционных китайских музыкальных инструментов.
Тем не менее, силами энтузиастов - преподавателей и музыкантов - традиция продолжается, правда, претерпевая существенные изменения.
По словам Новоселовой, формат консерватории противоречит самой сущности традиционной музыки. Ведь консерватория, как всякое учебное заведение, предполагает учебный план, систему отчетности - и вот появляются музыкальные формы, которые абсолютно не свойственны культуре Китая: этюды, гаммы...
"Нам пришлось наблюдать печальную картину, - рассказывает Сергей Нарышкин, - когда мы присутствовали на экзамене в Тяньцзиньской консерватории. Садится армия музыкантов с китайскими лютнями пипа, вздыхают - и вместе тарабанят какую-то песню. Или играют на старинном двухструнном смычковом инструменте эрху как на скрипке - дуэтом с фортепиано. Вместо китайской нотной грамоты или параллельно с ней используют европейскую систему на пяти линейках. К китайской классической музыке это не имеет никого отношения".
Воспитание красоты и воспитание доброты
Впрочем, некоторые преподаватели стремятся во что бы то ни стало передать древнюю музыкальную традицию в ее оригинале и даже в рамках консерватории следовать той форме обучения, которую практиковали в древнем Китае.
Китайские учителя Анастасии и Сергея, доктор Ван Цзяньсинь и основатель и заведующая кафедрой гуцинь, профессор Ли Фэнъюнь из Тяньцзиньской консерватории относятся к таким ревнителям древности.
Ван Цзяньсинь и Ли Фэнюнь каждый год приезжают в Москву с мастер-классами и концертами. Так, в 2012 году они выступали на Х фестивале "Вселенная звука", который проводил центр "Музыкальные культуры мира".
Более десяти лет назад их нашла студентка Московской консерватории Нина Старостина - первый в истории этого учебного заведения музыкант, который освоил гуцинь. Нина не только нашла профессоров, но и убедила принять ее в ученицы.
Вот уже 10 лет Ван Цзяньсинь и Ли Фэньюнь обучают Сергея и Анастасию игре на цитре цинь, флейтах сяо и дицзы. Причем обучают по традиционной методике, то есть находясь в очень близком взаимодействии с учениками: не только занимаются музыкой, но и читают вместе книги, пьют чай, практикуют каллиграфию. Более того, в поездке в Тяньцзинь Сергей и Настя месяц жили дома у учителей, помогали им проводить занятия и экзамены, вместе выступали...
Недавно произошло и вовсе нечто необычное: учителя дали своим русским ученикам китайские имена. Супруги Ван Цзяньсинь и Ли Фэнъюнь мечтали родить троих детей и дать им имена И Чжэн, И Мэй и И Шань, что буквально означает "Воспитание Искренности", "Воспитание Красоты" и "Воспитание Доброты". Родилась только одна дочь - И Чжэн. Два других имени - "Воспитание Красоты" и "Воспитание Доброты" - учителя-китайские музыканты дали своим русским ученикам.
По словам Новоселовой, такие близкие отношения с учителями возникли буквально с первой минуты.
"Тогда я совсем не говорила по-китайски, - рассказывает Анастасия, - но учитель Ли, чтобы не смущать меня, вообще ничего не говорила... Помню, я тогда разбирала свою первую пьесу: все было молча. И только иногда звучало хао ("хорошо"). Я даже жалею о тех временах. Такого уже не будет..."
Съемки проходили в клубе чайной культуры "Железный феникс"
