С появлением фотографии перед изучающими историю открылись принципиально новые возможности. До сих пор можно было представить те или иные события визуально лишь в переложении более или менее объективных свидетелей, которые, к тому же, должны были уметь рисовать – как баталисты, изобразившие сцены войн в скетчах и на полотнах. Но попавшему в кадр фотографа можно было уже верить так же, как увиденному собственными глазами.
Мария Ващук, РИА Новости.
В Крымской войне Россия сражалась с коалицией Франции, Англии, Османской империи и Сицилии. Эту войну вполне можно назвать прологом к мировым войнам XIX века – из-за масштабности, ширины театра военных действий, количества мобилизованных войск. Тогда впервые появились многие реалии современной войны: полевая медицина и гипсовая повязка, придуманная Николаем Пироговым, сестринское дело и первые медсестры – русская Даша Севастопольская и англичанка Флоренс Найтингейл. Но главное, эта война стала первой, где активно и успешно, даже по современным меркам, использовались средства массовой информации.
На полях сражений в Крыму впервые работали корреспонденты: телеграф позволял передавать читателям яркие описания военных баталий со слов очевидцев. Английский корреспондент Уильям Рассел, один из первых в мире военных журналистов, в своих заметках из бухты Балаклавы старался передать реальные ужасы войны. Войска союзников жестоко страдали от плохого снабжения, болезней и зимнего холода. Кстати, оттуда родом и название вязаной шапки, закрывающей лицо, – "балаклава". Во многом натуралистичные и образные, статьи Рассела пользовались большой популярностью, а информация о некачественном снабжении армии и беспорядках в управлении повлияла, в какой-то степени, на отставку военного правительства.
Королевский двор не мог игнорировать подобное положение дел. Так возникла идея противопоставить словесным образам Рассела реальность документальной фотографии.
По инициативе принца Альберта, мужа королевы Виктории, и при финансировании издательства "Эгнью и сыновья" было принято решение отправить в Крым фотографа Роджера Фентона, основателя фотографического общества Англии и личного фотографа королевы. Задачей Фентона было создать положительный образ "восточной войны" и набор фотографий, который издательство планировало распространять как открытки.
Экспедиция Фентона была уже не первой попыткой зафиксировать Крымскую войну на фотографиях. Но предыдущие экспедиции были неудачны: одна погибла во время шторма на обратном пути из Балаклавы, снимки другой из-за некачественной обработки быстро выцвели, и на них ничего нельзя было различить.
В отличие от своих предшественников, Роджер Фентон тщательно готовился к своей поездке. Еще осенью 1854 года он купил у бывшего виноторговца фургон и переоборудовал его в фотолабораторию, после чего вместе со своим ассистентом предпринял "тестовое" путешествие по сельским дорогам Англии. Путешествие имитировало условия полевой жизни и работы. Фургон подтвердил свое назначение и показал себя образцом рациональной организации рабочего пространства. Он был оснащен многофункциональными складными конструкциями, служа одновременно "темной комнатой", спальней и кухней.
Что касается самой технологии, то Фентон в работе использовал мокроколлоидный процесс. Эмульсия наносилась на специально подготовленные стеклянные пластики непосредственно перед съемкой. Фиксирование изображения нужно было провести сразу же после экспонирования, пока эмульсия не высохла, поэтому процесс назывался "мокрым". Длительность выдержки для съемки на улице достигала примерно три-восемь секунд. Для того времени это был впечатляющий результат, но необходимость проведения манипуляций с пластинками до и после съемки сильно увеличивала время, затраченное на один кадр, лишая фотографа возможности оперативно реагировать на динамичные сюжеты.
И вот, весной 1855 года Фентон с фургоном, пятью камерами, семьюстами стеклянными пластинками, химикатами, несколькими ассистентами и рекомендательным письмом от принца Альберта английскому командованию погрузился на борт военного корабля. При погрузке он поломал себе несколько ребер — но это было только начало его путешествия, полного тягот.
Письма фотографа Фентона очень скоро подтвердили правдоподобность заметок журналиста Рассела. Из них вырисовывалась ужасающая картина: бухта выглядела как канава, полная гниющих бараньих внутренностей, дохлых лошадей и костей, а равнина, окружавшая порт, казалась выжженной и лишенной растительности. Однако как представитель викторианской эпохи с ее позитивистским взглядом на мир — во-первых, и как официальный фотограф, облеченный доверием королевской четы — во-вторых, Фентон не мог себе позволить показывать публике такие сцены. Сугубое страдание, ужас смерти и неприглядность будничной жизни — все это остается за кадром его работ.
Сюжеты, которые выбирал Фентон для своих фотографий, носят спокойный и статичный характер. Фотограф, получивший художественное образование, старался передать реальность войны в соответствии с принятыми нормами вкуса того времени, насколько это было возможно в той обстановке, в которой он оказался. И автор, и зритель девятнадцатого века еще не готовы отказаться от картинного восприятия пространства. Так, в своих письмах Фентон сетует, что крымские пейзажи "начисто лишены художественных достоинств", что "взору предстают, главным образом, обширные равнины, усеянные бесконечным множеством деталей".
Отсутствие батальных сцен объясняется возможностями фотографической техники того времени. А вот отсутствие мертвых тел на его фотографиях обусловлено особенностям восприятия визуальных образов в то время.
Вообще-то, фотографирование умерших было даже распространено в викторианской Англии. Родственники таким образом пытались сохранить память и образ ушедшего человека. При этом часто старались, чтобы умерший выглядел живым — его размещали в кресле, садились с ним рядом, детям давали игрушки. На негативах иногда рисовали открытые глаза, акварелью "румянили" щеки. Но совсем другое дело — фотографии растерзанных и поверженных солдат. Такие фотографии расценивались как неподобающее изображение. У Фентона нет изображений не только убитых английских солдат, но и чьих-либо еще.
Фентон не показывал события или кровавые последствия войны, он старался передать свои ощущения, запечатлевая происходящие вокруг изменения. Его зарисовки традиционного военного быта несут реальную правду о происходящем: потертость солдат, запустение окрестностей, скудость снаряжения, разнородность одежды — все это рассказывает правдивую, неприкрашенную историю. Он старался фиксировать жизнь вокруг него с той позиции, которая была созвучна ему и его социальному окружению. И зритель, желающий понять правду об этой войне — ее разглядит.
Есть у него и фотографии свежих могил.
Есть картины усеянной оружейными ядрами долины.
Зрителям остается свобода домыслить происходящее вокруг.
Большая часть фотографий представляет пустынные поля, разрушенные постройки, солдат в лагере, офицеров в формальных позах. Сейчас они кажутся относительно скучными, но и такие вещи были внове, и публика училась по ним смотреть на войну. Фентон старательно фиксирует не только военных, но и жизнь вокруг: ремонт дороги, корабли в бухте.
При этом в его фотографиях нет напыщенной бравурности фотографа-пропагандиста. Портреты офицеров и солдат лишены пафосной риторики: они сняты чаще всего в обычной для них обстановке, часто смотрят в кадр, но без выразительной бравады или высокомерия.
Французская маркитантка-трактирщица в форме зуавов.
Интересно, что после публикации фотографий широкая общественность впервые увидела реальные портреты английских и французских командующих.
Их простота и непритязательность стали большой откровенностью для публики, которая до этого видела главнокомандующих только на официальных портретах художников.
Роджер Фентон пробыл в Крыму менее четырёх месяцев, с 8 марта по 28 июня 1855 года, но за это время смог в чрезвычайно сложных условиях сделать 360 фотографий.
Он был сдержанным летописателем последней джентельменской войны. Но, возможно, и само общество в то время еще не имело достаточного опыта восприятия визуальной информации. Кому-то эти кадры многое рассказали о реальности происходящего. Газета Literary Gazette писала по итогам выставки, на которой они экспонировались: "Мы наблюдаем деловитый ход смертельного бизнеса. Очевидно, фотографии внушают веру в точность своих деталей так, как не может ни один рисунок".
В то же время, другие видели в них только совершенство технических деталей съемочного процесса. И тем не менее, именно там, на полях сражений Крымской войны, фотограф впервые был вынужден решать такие актуальные до сих пор вопросы как этика работы журналиста, способы подачи визуальных образов, границы, разделяющие достоверность и пропаганду, право фотографа передать личные переживания и авторское мнение.
