Российский путешественник, художник, писатель и священник Федор Конюхов, широко известный благодаря своим одиночным экспедициям, совершает уникальный по протяженности переход от Северного полюса до южных берегов Гренландии на собачьей упряжке вместе с путешественником Виктором Симоновым. Экспедиция, проходящая под эгидой Русского географического общества (РГО) и республики Карелия, продлится до конца августа, а за это время полярники преодолеют более четырех тысяч километров в Арктике и проведут испытания разработанных компанией "РТИ" радиопередатчика, работающего в диапазоне коротких волн, морского аварийного радиобуя и авиационной аварийно-спасательной радиостанции.
Конюхов рассказал корреспонденту РИА Новости Алисе Веселковой, почему эта экспедиция важна для него, а также поделился как экспедиционными, так и творческими планами на будущее.
— Федор Филиппович, чем для вас важна эта экспедиция?
— Это очень интересная экспедиция — от Северного полюса через всю Гренландию. Для меня интересна она еще и тем, что этот отрезок пути в 1978 году от полюса до Гренландии не прошел мой учитель Наоми Уэмура, японский путешественник, который открыл эру одиночных путешествий. Он пытался продлить планку человеческих возможностей — в одиночку можно делать все, что делает целая команда. 35 лет назад я мечтал об этой экспедиции. И все предыдущие экспедиции — на яхтах, например, — помогли мне подготовиться к этому переходу. Так и с детства я мечтал, что пойду к Северному полюсу как Георгий Седов, но я понимал, что, если я буду только мечтать, а ничего не делать, то я так и останусь дома. Я стал мастером спорта по лыжам, по велоспорту, по яхтенному спорту.
— Вы не раз говорили, что переход в Арктике на собачьей упряжке сложнее, чем переход просто на лыжах. И тем не менее вы идете на собачьей упряжке. Почему?
— Конечно, идти от Северного полюса до Гренландии легче на лыжах. Я же ходил и один, и с командой. С собаками сложнее, но так мы отдаем дань первооткрывателям полюса, романтике. Как раньше шел Георгий Седов, как шли Наоми Уэмура, Роберт Пири — все ходили на собаках. Мы хотим, чтобы люди оценили собачьи упряжки. Как сказано, самое красивое животное на Земле — это лошадь, а самое доброе животное к человеку и самое преданное — это собака. Вот почему на собачьих упряжках.
— А почему вы стартовали именно из Карелии?
— В Европе только у нас в Карелии есть хорошие собаки. Да, есть на Чукотке, на Камчатке, но здесь они ближе. Здесь, на ферме Виктора Симонова есть чукотские ездовые собаки. Здесь ближе к Москве, я мог здесь тренироваться, я мог видеть этих собак. Здесь даже проводятся гонки. И руководство Карелии подало заявку в олимпийский комитет, чтобы в программе зимних игр были собачьи упряжки. И они будут, потому что есть же в летних играх конный вид спорта. Почему нельзя в зимнем собак?
— В этом году Пасха приходится на май, когда вы с Симоновым планируете подойти к Гренландии. Будете ее праздновать?
— Ну, праздновать — громко сказано (смеется). Какое там? Экспедиция все-таки. Так, перекрестимся и дальше пойдем.
— Федор Филиппович, вы столько времени проводите вдали от дома, в путешествиях. Где же все-таки самое лучшее место на свете?
— Я никогда не скажу, что где-то лучше. Я два раза был на Эвересте, но я уже скучаю о нем. Я еще не прилетел на Северный полюс, но я уже скучаю о Южном полюсе, о мысе Горн. Мне часто задают вопрос, где красивее всего? Да нет на земном шаре некрасивых мест, потому что Господь Бог, когда создавал нашу планету, все сделал так гармонично, так красиво. Все красиво — красивые пустыни, и Аравийская, и Сахара, и Гоби, красивые леса, болота, джунгли, степи, горы. Есть места некрасивые там, где человек их испохабил или политической системой, или экономической системой, или военной.
— Федор Филиппович, помимо того, что вы путешественник, вы еще пишете картины, книги, музыку. Как вы все это совмещаете?
— Я могу написать картину, смотрю на нее — все точно передал, точно написан контур айсберга. Но мне хочется о нем рассказать, и я начинаю писать рассказы. А если видишь мыс Горн, то почему музыку нельзя написать? Я же не претендую на поэта, на композитора, даже на путешественника не претендую. Это слишком узко. Господь Бог дал мне и всем нам жить в это время. Почему мы должны познать только один вид чего-то? Если бы я полностью посвятил себя картинам, то я бы никогда не увидел Эверест. Если я иду к полюсу, я пишу дневник, я хочу рассказать близким, друзьям о романтике путешествий. Да, я пишу стихи. Когда я шел на яхте через Красное море, я долго находился в теплых краях, я соскучился по снегу. И там не видно Полярной звезды — там же Южное полушарие. Но, когда я зашел за экватор и увидел на горизонте полярную звезду, то сразу пришли стихи.
— Расскажите, пишете ли вы сейчас какую-нибудь картину?
— Есть и задумки, есть и эскизы. Это, например, казнь Иоанна Крестителя. Это будет картина в светском стиле, триптих пять метров на три метра. Но, чтобы ее написать, понадобится лет пять. И хотя бы год мне надо будет арендовать мастерскую и писать хотя бы год не отвлекаясь еще на что-то, не уезжая из Москвы.
— Федор Филиппович, куда вы отправитесь по окончании полярной экспедиции?
— Сейчас же строят для меня лодку в Англии. Как только я, дай Бог, вернусь — это август-сентябрь, то уже в ноябре месяце мы улетаем в Чили, чтобы оттуда пересечь Тихий океан на весельной лодке в одиночку с Чили до Австралии. Вот, я снова поеду в океан. И путешествие будет на веслах. А между Северным полюсом и плаванием на весельной лодке я должен еще слетать в Турцию, в горы на исследования Ноева ковчега на целый месяц. Это сентябрь и начало октября. Так и получается, что я совсем мало буду в нашей стране в этом году.
