Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
80-летие Бориса Стругацкого (15 апреля), одного из самых ярких писателей ХХ века, выглядит довольно грустным из-за того, что он скончался совсем недавно — 19 ноября прошлого года. Не говоря о том, что если речь о писателе — то ведь их было двое, Борис и его брат Аркадий, и "отдельные" даты тут выглядят странно. Но буквально на днях подоспела грандиозная история с завершением многолетней экранизации "Трудно быть богом" — одной из лучших работ Стругацких. И посмертный юбилей одного из авторов стал благодаря фильму живым, ярким событием нашей действительности.
Гений и грязь
Заголовок "Гений и грязь" — из "Московских новостей", принадлежит критику Юрию Гладильщикову. И, наверное, лучше и невозможно двумя словами обобщить все, что было в эти дни сказано по поводу фильма великого Алексея Германа, показанного недавно для узкой аудитории в "Новой газете". Герман умер вскоре после Бориса Стругацкого, 21 февраля уже этого года. Но фильм почти готов.
Спор идет вокруг вопроса: можно ли вообще делать такое кино, или зрителя следует пожалеть, или он и сам на такой фильм не пойдет? Когда три часа герои этого кино плавают в грязи, крови и нечистотах, убивая друг друга, когда хороших людей здесь вообще нет — и когда это снято очевидным гением, то эффект — сильнее не бывает. Жуткий, попросту говоря.
Но летом, когда фильм выйдет, мы получим ответ. А пока что самое интересное, что мы узнали — это шедший годами очный и заочный спор режиссера с писателями (Аркадием и Борисом), да еще и с равным им по силе актером — Леонидом Ярмольником, игравшим в фильме главную роль.
"Годами" потому, что фильм снимался тринадцать лет. Да, деньги, болезни, сложнейшая техника, замедлившая процесс… Но и спор создателей тоже, как говорят, тормозил дело.
"Рабочие гипотезы" братьев Стругацких о счастье, добре и зле >>
Потрясающий спор, который чуть ли не интереснее самого фильма. Или важнее его. Или же этот спор стал частью всей долгой истории произведения, называющегося "Трудно быть богом".
Трудно быть оптимистом
Дело, конечно, в эпохе. Эпох этих между 1964 годом (публикация повести Стругацких) и 2013 годом (когда, будем надеяться, фильм выйдет) было несколько. В итоге фильм Германа оказался прямой противоположностью книге Стругацких — тогдашних. Спором с ними — опять же тогдашними. Вызовом им.
Наверное, лучшее, что есть в книге, — это ее непобедимый оптимизм. Время было такое. 1964 год — это когда казалось, что дикое и заскорузлое советское общество не только вот-вот изменится, а уже меняется необратимо. А кто его меняет — было ясно: интеллектуальное сословие 1960-х, к которому Стругацкие не просто принадлежали, а были одними из его идеологов.
Хотя веселой на все сто книга не была. Она была предупреждением: когда человек борется с дикостью, жестокостью и грязью отсталого средневековья, он может увлечься, не выдержать и стать таким же, как те, кто его окружает: жестоким и диким. Что и произошло с героем, Руматой Эсторским — братом по разуму тех самых интеллектуалов 1960-х. Тогда это предупреждение казалось скорее важной частностью. Сейчас мы видим, что все серьезнее.
И все же Стругацкие образца 1964 года еще не очень допускали мысль, что в борьбе за прогресс можно проиграть в целом, а не в частности. Сразу после "Трудно быть богом" они уточнили роль Руматы и подобных персонажей, придумали для них специальное слово: прогрессоры. Люди, которые подталкивают историю, ускоряют гуманизацию.
А фильм Германа — это беспощадный ответ Стругацким: ни черта ваши прогрессоры не могут, надежды нет, грязь и кровь средневековья лишь утопит и их тоже, они станут худшими зверьми, чем все прочие.
Прогресс не гарантирован
Вряд ли в 1964 году кто-то всерьез думал, что сама идея прогресса не так уж бесспорна и безупречна. Сегодня мы знаем об этом больше. А откуда, в самом деле, взялась мысль, что Средние века — "темные", как у Германа: грязь, жестокость и невежество? А взялась она из века Просвещения, то есть XVIII-го. Тогда возникла мысль, что мужчина должен носить не железо, а кружева (спрос на кружева сразу вырос). И иные мысли с надеждами.
На самом деле, "средневековая дикость" — не факт, ну разве что она присутствовала в Европе, но это ведь не единственная цивилизация на Земле. Другие же цивилизации представляют историю в виде циклов подъема и спада, и имеют тому немало доказательств. И прогресс никому не гарантирован; технический — да, а вот человек от него не сильно меняется.
Но идея отсталости и прогресса получила неожиданный ветер под крыло в колониальный век. В самом деле, куда уж проще: есть единая для человечества дорога, одни народы ушли по ней далеко, другие отстают. А раз так, то послать на другие континенты хорошо вооруженных "прогрессоров" — благое дело, даже если они иногда тоже немножко зверствуют. Главное, что под их властью людям когда-нибудь потом будет хорошо.
Колониальный век провалился довольно давно, а вот идеология его еще цепляется за последние клочки земли. Руматы Эсторские обоего пола кишат по всему миру, "прогрессируя" его через отработанные механизмы правительственных и неправительственных организаций. А мир как-то не очень поддается добру. Достаточно вспомнить, с какой скоростью вернулись вот туда, "к Герману", некоторые части бывшего СССР (Таджикистан с его войной, например), или несколько стран арабского мира…
Кстати, сюжет у Германа отличается от того, что было у Стругацких. В книге за прогрессорами стояла пославшая их Земля. У Германа же Земля погибла, прогрессоры стали чем-то вроде света погасшей звезды. Очень современно…
1960-е годы были для нашей страны временем великих идей и больших ожиданий. А Стругацкие — замечательные писатели еще и потому, что некоторые из этих идей они моделировали в своих блестяще созданных мирах и находили в концепциях такие изъяны, что даже сами поначалу не понимали, насколько они правы.
Пять главных книг Стругацких >>
Смысл собора — в его стройке
Конечно, нельзя упрекать людей из 1960-х за их прекрасный идеализм, и Герман, наверное, не для того снимал фильм, чтобы уязвить прежних Стругацких, которые и сами изменились с тех пор. А вот для чего снимал? Со съемочной площадки доносились слухи и догадки: Герман уже и сам не знает, можно ли говорить людям, что нет надежды, что они лишь зверье, и потому тормозит собственную работу.
А что думали по этому поводу Стругацкие, точнее — Борис, поскольку Аркадий умер в 1991 году? Тут надо понимать, что уважающий себя писатель не будет вредить режиссеру: писатель — написал, а потом режиссер волен делать с его книгой что угодно. А уж тем более такой, как Герман. Поэтому очевидных признаков расхождений между двумя творцами вы не уловите, эту историю еще не раскопали и об этом не написали. Хотя известно, что Борис Стругацкий в последние годы был вне всяких сомнений в рядах самой непримиримой оппозиции, а это люди не очень оптимистичные по поводу нашей действительности. Так что спор Германа с самим собой мог быть даже острее, чем его же — с Борисом Стругацким.
Но мы забыли про Ярмольника, а здесь история куда более интересная. Он не просто спорил с Германом, а то были настоящие побоища — это известно. Сейчас Ярмольник, будучи профессионалом высшей лиги, вежливо говорит, что фильм делает режиссер. А нам остается только предполагать, что же было не так.
Допустим, человек, игравший рыцаря и прогрессора Румату Эсторского, при всей своей дисциплинированности физически не мог принять факт превращения своего героя в средневекового зверя? Хотел остаться рыцарем, хотел, чтобы надежда была, вопреки режиссеру? И потому, на контрасте воли и безнадежности, фильм настоящим и получился?
Восемь фильмов по мотивам Стругацких >>
…Когда-то в Барселоне мне сказали, указывая на грандиозный и безумный собор Саграда Фамилия: его строят с 1882 года. В средние века возводить собор десятилетиями было нормально. А сейчас мы, барселонцы, думаем, что все дело не в том, чтобы в городе появился еще один собор — их немало, а как раз в самой стройке. Это очень важно, чтобы рос храм, и рост не кончался.
Так вот, очень возможно, что затянувшаяся на годы съемка фильма "Трудно быть богом" — и сама по себе важнейшее событие нашей цивилизации. Съемка как затянувшийся спор с "прежними" и "нынешними" Стругацкими, спор, который, будем надеяться, не кончится никогда.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
