Анна Каледина, экономический обозреватель РИА Новости.
9 апреля исполняется 75 лет со дня рождения Виктора Черномырдина. Или ЧВС, как его называли. Он казался мне старше. Странные игры подсознания. Возможно, возникшие в связи с его природной фактурой плотного и основательного мужика. Или от того, что вписавшись в самое стремительное десятилетие новейшей истории, последние годы жизни он уже много лет находился не на главных политических ролях. Или сыграло роль его богатое карьерное прошлое во времена Советского Союза. "Моя жизнь прошла в атмосфере нефти и газа", — это один из его многочисленных афоризмов. Точнее — в атмосфере нефти, газа, высоких трибун и партийных кабинетов.
"В харизме надо родиться"
Странное дело — в девяностые годы прошлого века, на которые пришелся пик его карьеры, возглавляемое им правительство люди проклинали и желали кабинету министров отставки, но в памяти народной он остался без примеси негатива. Скорее, запомнился как автор знаменитых афоризмов — "черномырдинок". Один из них, безо всякого сомнения, знаком всем: "хотели как лучше, а получилось как всегда". Многочисленные исследователи причин популярности выражений Черномырдина поясняли феномен тем, что он всегда выдавал их спонтанно, из глубин подсознания.
Для советского периода Черномырдин был идеальным кандидатом на хорошую карьеру. Родился в уральском селе у шофера Степана и жены его Марфы. Помимо Виктора, в семье было еще четверо детей. Юность в духе популярной когда-то песни — "заводская проходная, что в люди вывела меня", армия, потом опять проходная. Потом два высших образования, руководство огромным предприятием, партийная работа. Профессиональная и партийная стези в какой-то момент пересеклись и довели его до кресла главы кабинета министров. Президенту Борису Ельцину, с которым Черномырдин познакомился в 1980-ые годы во время работы в обкоме КПСС, нужен был свой человек, на которого можно положиться.
О таких людях, как Черномырдин, говорят — крепкий хозяйственник. Почему-то он ассоциируется у меня сразу с двумя образами, которые создал Михаил Ульянов в фильмах "Председатель" и "Простая история". С одной стороны, ты легко можешь себе представить ЧВС в роли фронтовика Егора Трубникова, поднимающего колхоз, с другой — секретаря райкома Андрея Егоровича Данилова, партийное мышление которого иногда делает его человеком-функцией. Что и говорить, но Черномырдин в каком-то смысле — воплощение номенклатурного работника.
В своей политической карьере, надо сказать, он даже временно исполнял обязанности президента. Думается, что об этом население уже забыло, но был и такой факт биографии. Во время операции на сердце, которую делали Борису Ельцину в 1996 году, именно ЧВС, занимавший на тот момент должность председателя правительства, с 7 утра 5 ноября до 6 утра 6 ноября заменял первое лицо государства. Почти сутки страна и ядерная кнопка находились в его руках.
"Мы выполнили все пункты: от А до Б"
Операция Ельцина планировалась задолго до этого дня. Еще в сентябре он выпустил указ, по которому на время хирургического вмешательства на хозяйстве остается именно Черномырдин. О времени должны были сообщить позже. И вот момент настал. Уже с утра 5 ноября информационные агентства ожидали и анонсировали заявление Черномырдина, который на сутки оказался у руля власти. Но он так и не высказался. Все в норме, проблем нет. В общем, работаем по повестке.
Единственное, что появилось в этот день в его жизни — дополнительная машина в кортеже с офицерами ВМФ, которые отвечали за "ядерный чемоданчик". Вот и все. Одна кнопка, но совершенно другой статус. Впрочем, повестка 5 ноября 1996 года выдалась напряженной. Будто сама судьба решила испытать ЧВС на прочность, подкинув ему многочисленные проверки на дорогах.
Чем проверило Черномырдина 5 ноября (не в хронологическом порядке, но по степени важности)? Первое испытание: на 5 ноября профсоюзы назначили самую масштабную за пять лет акцию протеста. Люди требовали рабочие места, достойную зарплату и социальную справедливость. Правда, в ходе митингов одними экономическими требованиями не обошлось. В Сибири рабочие потребовали отставки правительства. В Новосибирске, где предприятия ВПК приостановили работу на час, дело дошло и до призывов к отставке президента за антинародные реформы.
В Москве пикеты и митинги прошли у Белого дома и на Васильевском спуске. Народ был разгорячен и заведен. Тогда ЧВС принял решение в лучших советских традициях — он вышел из Белого дома, чтобы пообщаться с народом. "Нет ничего хорошего в том, что люди не получают зарплату", — сказал он и сообщил собравшимся, что за счет хорошей собираемости налогов в октябре власти получили возможность погасить задолженность по зарплате. В итоге, обошлось без эксцессов.
Второе испытание: скандальное заседание ВЧК. Это была не Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем образца 1917 года. Но нечто похожее, что потребовалось в эпоху революционных перемен деваяностых годов прошлого века. Временная чрезвычайная комиссия при президенте по укреплению налоговой и бюджетной дисциплины.
Врио президента пришлось устроить разбор полетов, поскольку на повестке дня стоял вопрос о нецелевом использовании 2,5 трлн рублей бюджетных средств. Особенно отличились Минобороны, Федеральная продовольственная корпорация, Минсельхозпрод. Черномордину пришлось разбираться, по его собственному выражению, "кто и сколько украл". Вероятно, плохо разобрался, да и работа ВЧК особо продуктивной не была, поскольку до сих пор Счетная палата находит поводы для подобного рода разборов. По-прежнему актуален и очередной афоризм ЧВС, рожденный в ходе обсуждений: "Поезд уже пошел, а мы все в тамбуре топчемся, а Минэкономики вообще висит на подножке".
Третье испытание: народ бурлил, обсуждая последнее высказывание губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя. В одной из телепрограмм он заявил о том, что готовится выпуск уральских франков. И, мол, даже согласовано с вице-премьером Владимиром Потаниным. Население, надо сказать, бурлило одновременно от смеха и тревожного ожидания, чем закончатся эксперименты Росселя.
В те времена губернатор Россель отличался ретивостью и всерьез пытался учредить Уральскую республику. Провел референдум, на котором почти 90% жителей региона проголосовали за независимый статус Свердловской области. Но понимания в Москве не нашел. Заявление об уральском франке, да еще якобы с благословения члена правительства, казалось тогда бомбой с оттенком юмористического шоу. Но на фоне Первой чеченской войны любое проявление сепаратизма выглядело вызовом государству. И требовало немедленного прояснения. В итоге выяснилось, что это не совсем деньги, не совсем франки, а ценные бумаги, которые решила выпустить область для погашения задолженности. Но заявление Росселя было громким и провокационным.
Четвертое испытание: ожидание результатов сложнейшей операции на открытом сердце президента. Ведь статус врио мог приклеиться к Черномырдину надолго. Сейчас уже трудно понять, как он успел так много в этот сложный для себя день 5 ноября, но около часа дня Черномырдин и Чубайс, на тот момент глава президентской администрации, примчались в кардиоцентр. Они подъехали как раз в самый сложный момент, когда сердце президента временно отключили. Через час операция закончилась.
Оставалось дождаться выхода президента из наркоза. Это произошло в шесть вечера того же дня. И хотя хирург Ренат Акчурин на большой пресс-конференции сказал, что окончательно после операции президент оправится через 5-6 дней, но Черномырдин после шести вечера смог перевести дух.
Ведь вряд ли он смог бы справиться со свалившейся на него ситуацией. Тогда все держалось на фигуре Ельцина. Недаром после его отставки ЧВС недолго продержался у вершин власти. И хотя большую часть "нулевых" он провел послом на Украине — на этом месте он оказался весьма удачной фигурой, поскольку был хорошо знаком с газовой проблемой, яблоком раздора между странами, — его карьера пошла на спад.
"Есть еще время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела"
Но был, на мой взгляд, еще один значимый для Черномырдина день — 17 августа 1998 года. На тот момент он уже не возглавлял правительство. Президент Ельцин еще весной отправил в отставку его Кабинет. Считается, что тогдашний российский президент нанес упреждающий удар по Госдуме, которая готовилась в середине апреля разнести правительство Черномырдина в пух и прах, чтобы получить дополнительные очки у электората в предвыборный год. Ельцин решил привнести перемены, которые требовало и население, и законодатели, сверху. На пост главы правительства он предложил молодого Сергея Кириенко, который был призван провести реформы.
Но слишком недолгим оказался срок его премьерства. 17 августа 1998 году Кириенко объявил дефолт по внутренним обязательствам, следствием чего стал кризис 1998 года. Для людей он обернулся резким ростом безработицы, обесцениванием сбережений. В отставку отправился уже Кириенко, а Виктор Черномырдин на какое-то время вернулся в Белый дом. Но на этот раз Госдума встала в жесткую позицию и не утвердила его кандидатуру на новый срок. Премьером стал Евгений Примаков. А чуть более чем через год мы услышали "я устал и ухожу" от первого российского президента.
На самом деле, есть стойкое ощущение, что отставкой весны 1998 года Ельцин убил сразу двух зайцев. О первом уже сказано выше. Второй — финансовый. Ограничения по выплатам ГКО начались еще весной. Уже тогда финансисты прекрасно понимали, что пирамиде осталось жить совсем недолго: самый популярный вопрос на тот момент в этой среде — "А ты слил ГКО?". Не исключено, что Ельцин просто не хотел, чтобы под обломками пирамиды остался Черномырдин. И роль гонца с дурными вестями досталась Кириенко. И именно это позволило ЧВС остаться в памяти народа в качестве "хорошего мужика… да и орла".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
