Колумнист журнала "Мир фантастики" Василий Владимирский специально для РИА Новости
17 марта 2013 года исполняется 65 лет писателю Уильяму Гибсону, лидеру киберпанковского движения, человеку, задолго до братьев Вачовски придумавшему киберматрицу и развившему концепцию виртуальной реальности. За тридцать с лишним лет он написал всего десять романов, пару сборников и два киносценария - один, правда, для блокбастера "Чужой III", но об этом редко кто вспоминает. И при этом умудрился запустить в массовое сознание десятки мемов, новаторских идей, до сих пор кормящих армию беллетристов, сценаристов, журналистов и социологов. Как получилось, что уже после первого романа "Нейромант" ("Neuromancer", 1984) немолодой мужчина, бывший хиппи, уклоняющийся от призыва и предпочитающий фантастике прозу битников, стал идолом для тысяч подростков и взорвал тесный мирок НФ - главный секрет Гибсона. Вряд ли мы когда-нибудь получим исчерпывающий ответ, как все это удалось киберпанковскому Мессии, но кое-какие ключи к тайне можно попробовать подобрать уже сегодня.
Ключ 1: Социальный контекст
Уильям Гибсон всерьез увлекся литературой довольно поздно, но очень своевременно - на излете Холодной войны, в эпоху международной разрядки. Его первый рассказ, "Осколки голограммной розы" ("Fragments of a Hologram Rose"), увидел свет в 1977 году, когда автору было уже под тридцать, второй, "Захолустье" ("Hinterlands"), - в 1981-м, ну а знаменитый "Нейромант" взорвал мозг читателю в оруэлловском 1984-м. К этому моменту биполярный мир, где родилось и выросло несколько поколений американцев, трещал по швам и рассыпался на глазах. Старые поведенческие модели, построенные на жестком противопоставлении "свой-чужой", отказывали одна за другой. Читатель отчаянно нуждался в свежей лоции, новой дорожной карте будущего. Для тех, кому выпало жить в эпоху перемен, "Киберпространственная трилогия" стала именно таким путеводителем. Конфликты в романах Гибсона с самого начала не подчинялись логике глобального противостояния между "Свободным Миром" и "Империей Зла". Герои "Нейроманта", "Графа Ноль" ("Count Zero", 1986) и "Моны Лизы Овердрайв" ("Mona Lisa Overdrive", 1988) руководствовались совсем другими мотивами и исповедовали иные ценности, чем среднестатистический американец 70-х. Автор упоминает девятидневную войну с Россией - но очевидно, что ни одна из сторон в этом противостоянии ничего не выиграла. Миром ближайшего будущего у Гибсона правят другие силы: транснациональные корпорации, преступные сообщества (якудза), торгово-промышленные кланы, представители пассионарных, пышно ветвящихся субкультур. Но главная власть в этой вселенной принадлежит представителям нового класса, только-только ступившего на историческую сцену.
Ключ 2: Информационная революция
Издав дебютный роман в 1980-х, Уильям Гибсон попал в яблочко дважды. Первый раз - с выбором времени публикации, второй - с выбором героя. Обратиться к образу хакера, киберковбоя, отчаянного техноанархиста, взломщика защитных систем и покорителя баз данных на самом пике информационной революции - ход чисто интуитивный, но беспроигрышный. В начале 1980-х кабельное телевидение и FM-радиостанции уже нанесли удар по централизованному теле- и радиовещанию США. Но последний гвоздь в крышку гроба вбил, безусловно, персональный компьютер. В эти годы из игрушки для миллионеров ПК превращается в удобный, эффективный и общедоступный рабочий инструмент. Сообщество специалистов по информационным технологиям разрастается на глазах, стремительно обретая черты субкультуры: особый язык, особый стиль поведения, манеру одеваться, свой собственный фольклор. Уильям Гибсон с его драйвовой "Киберпространственной трилогией" сыграл для этой субкультуры роль Гомера, подарив айтишникам новый миф - миф информационной эпохи. Он романтизировал образ хакера и сакрализировал киберпространство как таковое. По сути, Гибсон наметил контуры той вселенной, в которой живут сегодня миллионы "подключенных к сети" - с ее внутренней иерархией, причудливой неоязыческой метафизикой, этическими и эстетическими константами. Что же до его влияния на язык и стиль мышления фантастов-современников, то дух "Нейроманта" не выветрился из англо-американской фантастики и по сей день.
Ключ 3: Кризис НФ
В XX веке англо-американское фантастическое сообщество переживало кризис и обновление трижды. Первый раз, в 1930-х, "разрыв шаблона" был связан с группой авторов, объединившихся вокруг Джона В.Кэмбелла, редактора журнала "Astounding Science Fiction". А.Азимов, Р.Хайнлайн, К.Саймак, Т.Старджон привнесли в "жанровую" литературу искренний интерес к науке и к социальным последствиям научных открытий. Второй раз глобальную перезагрузку SF&F устроил в 1960-х британский писатель Майкл Муркок, в то время - редактор журнала "New Worlds". Он и его соратники по "новой волне" (Б.Олдисс, Дж.Г.Баллард, К.Прист, С.Дилэни и другие) обогатили фантастику приемами "большой литературы", а заодно в пыль растерли табу, мешавшие эволюции жанра. Третий раз на выручку задыхающемуся фэндому в 1980-х пришли киберпанки, и их главное культурное достояние - Уильям Гибсон. Автор "Нейроманта" отлично владел НФ-каноном, но в своем творчестве ориентировался на другие образцы, от "крутого детектива" Дэшила Хэммета до психоделики Уильяма Берроуза и круто сваренного постмодерна Томаса Пинчона. В то же время киберпанки внимательно присматривались и к перспективным технологиям. Гибсона, правда, больше привлекал эстетический аспект, что видно по более поздним романам: его гипнотизировали все эти стальные поверхности, футуристические обводы фуллеровских куполов, неоновое сияние экранов, сложная вязь программного кода в пустоте киберспейса... Киберпанки объединили кэмпбелловский метод и метод Муркока - получилась та горючая смесь, без которой тухнет и чахнет огонь прогресса и невозможно никакое движение вперед.
Ключ 4: Арт-подготовка
И все же успех Уильяма Гибсона вряд ли оказался бы настолько стремительным и мощным, если бы не блестящая арт-подготовка, проведенная его друзьями-киберпанками. В первую очередь Брюсом Стерлингом - писателем, футурологом и профессиональным журналистом, а кроме того большим поклонником советского агитпропа. Несколько лет подряд на страницах своего ньюслеттера "Дешевая правда" ("Cheaр Truth") Стерлинг под псевдонимом Винсент Омниверитас ехидно язвил по поводу консерватизма американского фэндома, высмеивал потенциальных конкурентов и нахваливал тех, кого позже назовут киберпанками. Он организовывал дискуссии о будущем научной фантастики на конвентах и фестивалях, активно вербовал сторонников среди влиятельных редакторов и критиков, то есть поддерживал интригу и готовил почву для грандиозного прорыва, произошедшего в 1984 году, после выхода "Нейроманта". Мысль об исключительности, революционности Движения Стерлинг умудрился заложить в головы читателей задолго до того, как Гибсон сумел подтвердить ее на деле. С другой стороны, после таких авансов будущим киберпанкам не оставалось ничего иного, кроме как из кожи вон вылезти, но совершить заранее разрекламированную "маленькую революцию" с далеко идущими последствиями.
Ключ 5: Достойный уход
Киберпанк как литературное явление просуществовал менее восьми лет. Уже к концу 1980-х Уильям Гибсон и Брюс Стерлинг открыто заявляли: "Движение умерло, унесите трупы!" К их чести, писатели не стали цепляться за раскрученный брэнд, выжимая тему до последней капли. Завершив "Киберпространственную трилогию", Уильям Гибсон обратился к более традиционной литературе (ну, если не считать несколько малоуспешных стихотворных опытов). Все его романы, написанные с начала девяностых, от "Виртуального света" ("Virtual Light", 1993) до еще не переведенного в России "Zero History" (2010), немедленно становились бестселлерами, это отличная проза, но времена романтического бунта и наивысшего подъема, бескомпромиссного экспериментаторства и отчаянной честности навсегда остались там, в 1980-х. Сегодня лауреат премий "Хьюго" и "Небьюлла" ведет тихую жизнь в Ванкувере, пишет романы и статьи, изредка выступает перед читателями… Он не то чтобы пережил свою славу, но добровольно оставил место в первом ряду американских фантастов. Гибсон сумел уйти непобежденным, покинуть Олимп на пике популярности - отличный способ навсегда остаться в истории и сохранить достоинство для любого революционера, не спешащего предавать идеалы своей юности.
