Я не курю, и, наверное, именно поэтому меня всегда восхищали актеры, которые умели стильно курить на экране — не только Жан Габен, но и, скажем, Наталья Климова, исполнительница роли "роковой" Зои Монроз в советском фильме "Гиперболоид инженера Гарина". Хотя по сюжету она была злодейкой (т.е. дореволюционной балериной, куртизанкой, женой миллиардера и аферисткой), но зато какой очаровательной злодейкой!
Поэтому намеченное на среду голосование в Совете Федерации по новому "антитабачному" закону я жду со смешанными чувствами. Пугает формула авторов закона — разрешать демонстрацию курения на экране только в том случае, если она "является необходимой частью художественного замысла". Эта формула настолько широка, что под нее может попасть что угодно. Необходима ли была "пахитоска" с длинным мундштуком для создания образа куртизанки и аферистки в "Гиперболоиде"? С художественной точки зрения — да, но попробуйте-ка доказать это юристам.
Как не думать о Человеке Мальборо
У искусства своя правда. Одно движение руки с сигаретой и элегантно изогнутым запястьем — и я, по Станиславскому, "верю", забывая обо всех вредных последствиях этой и вправду пагубной привычки. Вот причина, почему меня, как зрителя, череда нынешних антитабачных законодательных новаций несколько огорчает.
Тридцати последних лет будто и не было. Тогда советское начальство, подобно нынешней Еврокомиссии, было уверено: если советский человек не увидит пресловутого Мальборомэна, то это избавит нашего соотечественника от кучи вредных искушений. В итоге подавленные искушения потихоньку накапливались, чтобы вырваться на волю в 1990-е годы. Отсутствие прививки свободы обернулось тяжелейшими заболеваниями при первом контакте с внешней средой. Но виновата в этой беде все-таки не сама свобода, а ее долгое отсутствие.
Вчера нужны были акцизы, сегодня же — здоровяки
В девяностые мы ожидали свободы, но вместо нее пришла власть денег. Проявилось это и в табачной сфере: американские сигаретные компании, теснимые антитабачным законодательством на родине, пришли к нам с наработанными рекламными трюками и маркетинговыми стратегиями. И много лет государственной власти не было до этого безобразия никакого дела.
Власти нужны были акцизы и таможенные сборы, а заграничные компании все эти выплаты делали сполна и вовремя. А теперь власть проснулась, потребовав разом и тысячные штрафы за курение в общественных местах, и запрет дымить в больницах и поездах дальнего следования.
Почему именно сейчас? Наверное, потому, что, как выразился как-то раз Аркадий Дворкович, кто же будет работать на заводах, когда они наконец заработают? Какие-то не очень здоровые люди? Нет, ребята, бросайте гробить свое здоровье. Но получается, что за всеми этими метаниями политиков стоит материальный интерес: сначала экономике нужны были налоги, теперь — здоровяки.
Здесь, впрочем, Россия не оригинальна. Когда в последние годы по странам Евросоюза прошла волна ужесточений в области курения в общественных местах, французский писатель Жан-Кристоф Рюфен, врач по образованию, заметил, что теперь следует ожидать ограничений не только в алкоголе, но и в сладкой и жирной пище.
Его коллега-писатель Мишель Шнайдер уподобил современное государство не устаревшему оруэлловскому Большому Брату, который "смотрит на тебя", а этакой Большой Матери, которая не просто смотрит, а бдительно напоминает: "надень шапку", "пристегни ремень", "не ешь этого", "не пей того"… И, в конце концов, вместо ГУЛАГа сажает тебя на антидепрессанты. Депрессия вместо репрессий.
От "Гнезда кукушки" до "Новых амазонок"
И вот теперь ради здорового образа жизни мы будем вырезать из старых фильмов сцены курения — так же, как когда-то вырезали из западных фильмов сцены эротические? Но людям нужна свобода, а не "осознанная необходимость".
Вспомним, как восторженно приняли в России и других странах советского блока первые разрешенные фильмы и книги, которые ставили эту самую проблему свободы, — например, "Полет над гнездом кукушки" Милоша Формана. Хулиган Макмерфи, кстати, в этом фильме и пьет, и курит, но в условиях зарегулированной психиатрической клиники, где он поднимает бунт против мучителей-медиков, это не "зависимость" от никотина и алкоголя. Это свобода.
Символично, что нынешняя волна борьбы за принудительно здоровый образ жизни докатилась до самого дальнего востока Европы как раз в 30-летие создания великого фильма Юлиуша Махульского "Секс-миссия" (в советском кинопрокате он шел под менее пикантным названием "Новые амазонки"). В своей недавно вышедшей книге мемуаров "Хитмен" этот маэстро польской комедии рассказал подробности выхода на экраны тогда еще социалистической Польской Народной Республики (ПНР) этого его главного фильма.
"Секс-миссия" — это комедийно-антиутопичная притча об обществе будущего, где мужчины, как потенциальные носители дискриминационных и насильнических настроений, любители негигиеничных поцелуев и других вредных для здоровья практик, будут истреблены как класс. Естественно, в этом подземном царстве женщин нет ни курения, ни алкоголизма. Но даже и это выдуманное царство не давало покоя вождям соцстран. Оказалось, цензоров из ЦК Польской объединенной рабочей партии (польский аналог КПСС) насторожил момент, когда Ежи Штур выводит своих выбравших гетеросексуальную ориентацию последователей из феминистского подземелья со словами: "Внимание-внимание! Направление — на восток! Там должна быть хоть какая-то цивилизация!"
В фильме при этих словах не происходит ничего негативного — напротив, сценарий предусматривал, что как раз в этот момент "оковы тяжкие падут", и две истосковавшиеся по любви неоднополые пары выйдут на простор балтийского пляжа в польском Поморье. Но товарищи в ЦК засомневались — не обидится ли большой советский сосед на "хоть какую-то цивилизацию". Реплику вырезали.
Как выйти из Шкафландии
А жаль. Как и любое стоящее произведение, "Секс-миссия" оказалась шире сиюминутных аллюзий своего автора, и теперь на месте примитивной шпильки в мохнатый бок медведя из-за Буга можно разглядеть целое пророчество.
Ведь в фильме получилось так, что только на восток-то и не простирается власть царствующего в феминистском подземелье "бабьего трибунала" с его тоталитарной Женской лигой, объявляющей "декадентками" любых несогласных сестер, по старинке употребляющих спиртные напитки, табак и даже старый добрый секс… И именно на восток периодически тайно выезжает на отдых начальница этой самой Лиги, которая на поверку оказывается замаскированным и закомплексованным мужиком-гетеросексуалом.
В СССР "Новых амазонок", как и вышедший вскоре фильм "Кингсайз" тридцатилетнего тогда Махульского, народ смотрел, бывало, по несколько раз, несмотря на маленький бюджет и смешные по сегодняшним меркам спецэффекты. Почему смотрели? Наверное, дело было не только в политических намеках. (Хотя в "Кингсайзе" невозможно было без хохота слушать размышления сидящего в чайнике гномика-начальника об "огромных неисчерпанных возможностях" страны гномиков Шкафландии, в которой легко угадывается социалистическая ПНР, — нас этими самыми возможностями как раз в то время активно кормил Горбачев.) Просто фильмы эти были о самом насущном — о свободе. О такой свободе, которая сигареты курит не электронные, и которая вообще — опасная штука. Но ради которой только и стоит жить, потому что свобода — это и есть настоящая жизнь.
Так что, свобода — это обязательно курево и алкоголь, настоящие "крутые пацаны" и бессилие милиции-полиции? Нет, конечно. Свобода — это прежде всего возможность выбора, а также решимость отвечать за его последствия. Иначе говоря, лишь настоящий, ответственный, если хотите, моральный человек может по-настоящему требовать права и на настоящее ружье, и на настоящую, не полную законодательных ограничений жизнь.
Курильщики готовятся к запретам антитабачного закона. Интерактивный репортаж >>
Выходит, Большая Мать от государства просто не считает нас такими настоящими людьми. А потому обкладывает все новыми запретами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
