Московский парадокс: стремление москвичей жить как в Нью-Йорке, Париже и любом другом крупном мегаполисе упирается в нежелание понять и принять людей других национальностей. Мы отыскали женщин из разных стран, для которых Москва стала новым домом, и которые родили здесь детей. Фактически, это новые маленькие москвичи, которые будут жить в этом городе, и с интересами которых мы должны считаться.
"Дети учат русский язык по "Лунтикам"
Фарида Абдул Сами, 30 лет и ее сын Файсал Сарвари, 3,5 года
Страна: Афганистан
Я родилась в Кабуле. Когда была совсем маленькой, к моему отцу пришел взрослый мужчина и сказал, что хочет на мне жениться. Отец согласился, но попросил подождать, когда я вырасту. А потом моя семья узнала, что жених — настоящий моджахед. Папа испугался за меня, и передумал выдавать замуж. Тогда этот мужчина убил отца.
Тогда мой дядя решил увезти меня из страны. Так я попала в Москву. У дяди там была семья, несколько детей. Мы стали жить все вместе в однокомнатной квартире в Новогиреево. Я была и нянькой, и прислугой. Спала на кухне. А потом они все эмигрировали в Америку, а меня выдали замуж за друга семьи.
О жизни в Москве
Город у вас очень дорогой. Мы очень бедная семья — я домохозяйка, муж — грузчик. А детей — трое. Нам удается снимать квартиру только потому, что ее хозяева — немолодая супружеская пара — нам сочувствуют. Денег берут мало, да еще постоянно приносят одежду, игрушки, еду. Я каждый раз хозяйке говорю: не будь тебя, я бы не знала, как и жила тут.
Я мусульманка, но в платке не хожу. Это опасно. Могут ударить, за волосы схватить. Да и дочку из школы постоянно забираю, не нужно, чтобы пальцем показывали. Муж даже не ругает за то, что я без платка.
О депортации
Нам с мужем не дают российское гражданство. Постоянно подаем заявление, но ФМС вновь и вновь отказывает. Из-за этого мои дети тоже считаются иностранцами. Я с трудом устроила их в детский сад и школу. Из-за того, что у нас нет документов, я не могу устроиться на официальную работу. Меня даже в Ашан уборщицей не взяли.
Каждый раз ФМС нам обещают: мы вас депортируем. А как мы уедем? Куда? Если я вернусь в Кабул, меня и мою семью убьет мужчина, который хотел на мне жениться. Я знаю, что он еще жив. Да и Кабул я совсем не помню, не знаю, осталось ли у меня там что-то.
До переезда в Москву муж работал шофером. Нам все советовали: в России говорите, что вы — афганские ветераны. А мы решили не врать, сказать правду. В общем, сами виноваты.
О трудностях
Моего мужа нередко избивают, когда он возвращается домой. Не потому, что хотят у него отнять деньги. У него их обычно нет. А просто, чтобы покалечить.
С детьми тоже не все гладко. Старшая дочь ходит в первый класс. Так дети с ней совсем не разговаривают или подшучивают над ней. А она у меня общительная очень. Плачет постоянно. Учительница меня просит ее успокаивать, мол, зачем зря слезы лить. Не понимает она, что ли.
О языке
С детьми я говорю на афганском и русском языке. Я понимаю, что детям обязательно нужно знать язык, чтобы остаться в Москве. Мой второй сын очень часто смотрит "Лунтиков" по телевизору, и по-русски говорит даже лучше меня.
Полный текст статьи читайте на сайте газеты "Московские новости"
