Ведущие аукционные дома с начала 2013 года подводят итоги года ушедшего и уже провели несколько важных сессий торгов работами старых мастеров, а также произведениями импрессионистов и модернистов. Некоторые британские комментаторы посчитали, что рынок несколько замедлился, а цены снизились, однако эксперты говорят о стабильности и высоких показателях за 2012 год. О тенденциях рынка, ценообразовании и месте русскоязычных покупателей в интервью РИА Новости рассказала директор по развитию бизнеса Christie's в России Сандра Недвецкая. Беседовала Елена Пахомова.
- После аукционов произведений импрессионистов в Лондоне на прошлой неделе некоторые британские комментаторы стали писать о "скромных" ценах, вырученных за работы ведущих художников. Как аукцион Christie's оценивает состояние рынка и активность коллекционеров на начало 2013 года?
— Прошедший 2012 год был одним из самых сильных и показал один из лучших результатов в истории нашего аукционного дома, в том числе с точки зрения участия русских коллекционеров. Они были очень активны в прошедшем году. И я думаю, что результаты торгов начала 2013 года показывают, что рынок стабилен. Все зависит от качества работ. Мы это видели на аукционе старых мастеров в Нью-Йорке на позапрошлой неделе, на торгах импрессионистов на прошлой неделе в Лондоне. У нас были свежие для рынка работы, которые никогда раньше не выставлялись, и они все ушли за рекордные суммы. Те работы, которые недавно продавались на аукционах или в галереях, имели меньший успех. Это подтверждает, что коллекционеры ищут качество, а не просто известные имена. Они ищут именно редкие работы важных художников.
- А были на этих сессиях торгов работы, которые, на Ваш взгляд, еще не полностью реализовали свой потенциал, если говорить об их стоимости?
— Безусловно, даже на прошлой неделе мы видели работы, которые, я думаю, еще повысятся в цене в будущем. Например, Кандинский 1909 года периода Мурнау ("Мурнау – вид на церковь и железную дорогу" – прим. ред.), который ушел с молотка за шесть миллионов фунтов стерлингов. Я думаю, что это работа, которая в будущем возрастет в цене. Или, например, скульптуры Хоана Миро — это что-то, что будет постоянно расти в цене. Это тоже тенденция к стабильности рынка.
- Сейчас Вы говорите о работах, которые легко преодолевают планку цены в миллион фунтов. Многие из них – произведения музейного качества, но насколько сложно с каждым годом находить такие работы для аукционов, ведь если картина ушла не в частную коллекцию, а в культурную институцию, в музей, вероятность ее появления на рынке очень мала?
— Если мы возьмем того же Кандинского, за последние 20 лет на аукционном рынке работ такого уровня было всего 15-20. За 20 лет это очень мало. А работ рекордного уровня было всего пять или шесть. Опять же, это художник, который редко появляется на рынке или в галереях, поэтому на него всегда есть большой спрос. Такие работы сложно находить, но наши эксперты иногда на протяжении 20-30 лет знают об определенных коллекциях и о местоположении этих работ. За счет хороших отношений с коллекционерами со временем такая работа может появиться на рынке.
- Как определяется цена работ высокого качества, или цену задает сам рынок?
— Обычно наши эксперты смотрят, что происходило в последние несколько лет на рынке, продажи этого периода, проверяют провенанс, который часто влияет на цену. Так было с Мадонной ("Богоматерь с младенцем Христом и юным св. Иоанном Крестителем" – прим. ред.) Ботичелли (на торгах в Нью-Йорке в конце января – прим. ред.). Поскольку она происходила из семьи Рокфеллеров, ее стоимость была выше другой, меньшего формата, работы Ботичелли.
- Эта работа ушла за 10 миллионов долларов, это достойная цена для художника такого уровня?
— Это сложный вопрос. Если мы сравним рынок старых мастеров с рынком современного искусства, старые мастера сейчас недооценены. Потому что если можно купить Ботичелли за 10 миллионов, а Герхард Рихтер стоит 20 миллионов, то, конечно, нам кажется это несопоставимо. Я думаю, через 10-20 лет старые мастера еще повысятся в цене, потому что их будет становиться меньше. Большая часть из них уйдет в частные коллекции, в музеи, и мы их уже не увидим на открытом рынке. Коллекционеры современного искусства больше будут вдохновляться старыми работами, как и сами художники, как тот же Джефф Кунс. Он деньги, которые выручает от продажи своих работ, вкладывает в покупку старых мастеров.
- Но сейчас топовым разделом на аукционном рынке, если говорить о ценах и спросе, по-прежнему остаются импрессионисты и модернисты?
— Импрессионизм остается топовым направлением. Но важным является редкость, качество и провенанс: менее важная работа крупного художника может не найти своего покупателя и не поставить рекорд стоимости, потому что это работа, которая часто появляется на рынке, например. Я думаю, что и искусство 20-века, послевоенное искусство будет точно так же активно продвигаться на рынке.
- Вы говорите о важности провенанса, который, если хорошо известен, повышает стоимость работы. То есть у современного искусства априори здесь есть преимущество? Такой ли механизм формирования цен в этой категории, как и в других направлениях?
— В современном искусстве есть несколько факторов, которые влияют на рынок. Во-первых, гораздо больше коллекционеров современного искусства, чем коллекционеров импрессионизма и модернизма, и уж точно старых мастеров. Рынок очень широкий, очень глубокий. Там, где собирают старых мастеров, возможно, коллекционеры от 60 лет и старше. Современным искусством занимаются люди от 25 до 60 лет, соревнование гораздо сильнее, и, следовательно, цены растут быстрее.
Потом, конечно, хорошо, когда есть материал на рынке, потому что если работа слишком редкая, нет рынка как такового, очень сложно ей дать цену. Например, работы Малевича никогда не появляются на рынке — их очень сложно оценить. А работы Рихтера очень часто появляются на рынке, на них очень большой спрос, и у них достаточно медленно растет цена, но стабильно. Тем более на рынке современного искусства есть галереи и другие игроки – те же ярмарки "Фриз" и "Арт-Базель", которые придают рынку оживленность.
- Насколько русскоязычная часть покупателей разборчива в том, что покупает? Со временем с русскоязычными коллекционерами становится легче или сложнее работать?
— На сегодняшний день интерес у русскоязычных коллекционеров есть ко всему: к современным художникам, старым мастерам и так далее. Главная черта наших коллекционеров — они очень хваткие и быстро начинают разбираться в рынке. Может быть, три года назад они не очень понимали, какой период современных художников нужно коллекционировать. Но сегодня это те коллекционеры, которые очень быстро, быстрее всех, стали разбираться, что нужно и не надо коллекционировать, они следят за рынком, умеют смотреть статистику, у них очень хорошие консультанты по созданию коллекций.
- А насколько сильно они сосредоточены на покупке именно русского искусства, о чем эксперты говорят в последние годы?
— Из тысячи русскоговорящих коллекционеров 10%, если говорить о суммарной стоимости покупок, – русское классическое искусство, 90% – импрессионизм и модернизм, современное искусство, старые мастера, мебель, ювелирное искусство. Особенно интересно им сейчас искусство начала 20 века, немецкий экспрессионизм, наш авангард, художники, может, послевоенного периода.
- Имен русскоязычных коллекционеров мы почти никогда не знаем, единичны случаи, когда становятся известны имена покупателей работ на аукционах. Это тенденция свойственна больше русскоязычным покупателям или любым коллекционерам?
— Есть две категории покупателей: те, кто очень активно присутствуют на рынке, скажем, современного искусства, они посещают арт-ярмарки, они очень активно участвуют в музейных мероприятиях. Другие остаются в тени. Это не только наши покупатели, большинство желает остаться анонимными.
- Как Christie's оценивает потенциал рынка покупателей из России и СНГ? Особенно в разделе не только самых дорогих работ, но и произведений искусства не таких дорогостоящих?
— Есть огромный потенциал роста. Два раза в год мы делаем выставки в Москве. Мы очень тесно работаем в других странах СНГ, в лондонском Christie's мы делали выставку казахского искусства. Мы верим в то, что у русскоязычного покупателя будет интерес к искусству не только на высоком уровне, мы видим заинтересованность и в среднеценовом сегменте, в собирании мебели, предметов ювелирного искусства. Я надеюсь, наш рынок коллекционеров через несколько лет будет гораздо шире и гораздо глубже. Ведь много тех, у кого есть возможность приобретать работы, но нет возможности их посмотреть, поэтому мы всегда стараемся привезти их к потенциальному покупателю. Чем больше участников на арт-рынке, тем лучше для всего глобального рынка.
