Внутри Москвы существуют два "полиса", один из которых стремится к интеграции в мировое сообщество, а другой ориентирован на "особый путь" России, считает Ольга Вендина из Института географии РАН. Этим полисам был посвящен доклад, который она прочитала в декабре на Старовойтовских чтениях в Высшей школе экономики. Ольга Вендина рассказала "МН" о том, как возникли эти полисы, как голосуют их жители и будут ли две части одного города конфликтовать друг с другом.
— Какие различия в городе наиболее заметны и значительны?
— Мы называем Москву постиндустриальным городом, однако это лишь метафора. В столице присутствуют все экономические уклады, есть районы индустриальные и даже гипериндустриальные, например, Капотня или Бирюлево, есть постиндустриальные, сосредоточенные в центре Москвы, есть сервисные и спальные.
— Как формировались эти разные типы районов?
— Советское градостроительство довольно четко следовало принципам функционального зонирования территории и сближенного размещения мест приложения труда и мест жительства. Если строился завод, то в хорошей доступности от него — поселок для рабочих. Если создавали институты, рядом строили жилье для научных сотрудников. В результате Ленинский проспект — ось науки — "оброс" районами преимущественного проживания интеллигенции, а Каширское шоссе, проходящее через промзону, — рабочими кварталами. Конечно, в Москве, как "социалистическом городе" стремились поддерживать социальную смешанность населения и обязательное рабочее представительство во всех районах, чтобы избежать сегрегации, свойственной "буржуазным" городам. Но соблюдать этот принцип удавалось лишь частично, так как в планы вмешивались процессы самоорганизации населения. В районах проживания интеллигенции возникала более благоприятная социальная среда, эти районы обладали лучшей репутацией. Поэтому те, для кого это было важно, предпочитали менять квартиры и переезжать в районы вблизи Ленинского, Ленинградского, Кутузовского проспектов или проспекта Мира.
В постсоветское время отказ от идеологических принципов в градостроительстве, ориентированных на выравнивание социальных различий, вкупе с изменением экономических реалий усилил дифференциацию городского пространства Москвы.
— Получается, что в Москве уровень образования жителей также можно проследить по районам?
— Можно. Очевидно, что в районах преимущественного проживания интеллигенции уровень образования населения выше среднего показателя для Москвы, а в бывших рабочих районах – ниже. Но тревогу вызывают не различия в уровне образования сами по себе, а аккумуляция "благополучия" в одних районах, и "неблагополучия" – других. Уровень высшего образования – это лишь индикатор возможного благополучия или неблагополучия. Неслучайно, в тех районах, где этот показатель существенно ниже средних значений для города, более низкими оказываются и многие другие социальные индикаторы, такие как обеспеченность жильем и социальной инфраструктурой, количество неблагополучных семей, уровень доходов населения, зато выше потребление алкоголя. Социальные проблемы влияют на состояние рынка жилья, снижая его стоимость. Становясь непривлекательным для благополучных слоев населения, такое жилье находит спрос у трудовых мигрантов. Снежный ком проблем постепенно нарастает.
Полный текст интервью читайте в газете "Московские новости"
