Информационный поток с разницей в пару минут принес мне две новости. Первая сообщала об очередной акции организованных борцов с абортами. Взволнованно, с многозначительной интонацией, каждой запятой намекающей на тайное знание и происки врагов, авторы призывали исключить из нашей лексики слово "аборт", заменив его на более близкое, как они полагают, русскому сердцу, слово "узаконенное убийство".
Далее в тех же высокопарных тонах желающим предлагалось присоединиться к акции, целью которой будет распространение среди гуляющей публики просветительской литературы и требования установки мониторов в женских консультациях.
Вторая новость носила визуальный характер. На видео был представлен эпизод пресс-конференции тверского губернатора. Молодая девушка, взяв микрофон, попросила ответить, верны ли опасения жителей города о готовящемся закрытии роддома. Собственно, ответ требовался простой: да или нет. Не тут-то было.
– Фамилии! – загремел губернатор на вопрошавшую. – Называйте фамилии! Кто подписал петицию? Адреса! Место работы!
Надо отдать должное молодой активистке: она не дала ему ни сбить себя с толку, ни запугать. Снова и снова добивается она ответа на простой вопрос: так закроют роддом или нет?
Губернатор переходит на обличение личных качеств девушки, задавшей вопрос, сравнивает ее неопытность с какими-то другими, "умудренными сединами" людьми. Никому уже и не требуется седин, чтобы понять, что ответа у губернатора нет.
Диалог с выяснением места проживания участницы пресс-конференции нужен только для того, чтобы не отвечать. Представим, что это и правда пустые слухи. Нужна ли в этом случае губернатору чья-нибудь биография? Нисколько! Легко и непринужденно, он – а это, еще раз обратите внимание, не частная беседа, а пресс-конференция – успокаивает жителей области.
– Что вы, дорогие сограждане, как можно, спокойно рожайте! Роддом стоит на месте, и я вместе с врачами приветствую каждого новорожденного Тверской области!
Так сказал бы политик, которому бы предстояли выборы. Так сказал бы назначенный администратор, знай он, что роддому и вправду ничего не грозит.
Любопытно, (если отвлечься от содержания беседы), что губернатор даже не понимает, насколько сам тон, которым он обращается к жительнице своей области, не находящийся под следствием, неуместен. Она не призывает к вооруженному восстанию, не оскорбляет присутствующих и не использует бранных слов. Она задает вопрос, касающийся жизни города. Почему она становится объектом допроса?
Пишу и думаю, а не пора ли уже и мне, раз я коснулась действий начальственной фигуры, свою биографию доложить? Раскрыть связи, адреса назвать, предъявить паспорт. С трудом сдерживаю желание встать по стойке смирно.
Вернемся, однако, к теме.
Где бродят эти самые борцы с абортами? Почему они встречаются с Тверским губернатором только на информационных лентах? Почему они борются за повышение рождаемости там, где возможность и практическая польза от их борьбы смехотворна?
Почему их нет там, где закрывают роддома? Уж не станем оскорблять их подозрением, что они не улавливают связи между борьбой с "узаконенным убийством" и налаженной работой родовспомогательных учреждений.
Может, завалялась у них где-нибудь лишняя брошюрка для губернатора? А еще можно у него в кабинете монитор установить: пусть тоже посмотрит, как выглядят совсем маленькие детки. Может, почешет репу, – а там, глядишь, и вправду слухи о закрытии роддома окажутся преувеличенными.
Я, признаюсь, верю в чудодейственную силу слова. Оттого и прошу считать эту колонку моим вкладом в борьбу за повышение рождаемости.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
