Если верить данным Росстата, самой многочисленной возрастной группой в России являются те, кому за 70. Их около 13 миллионов. А вот на втором месте в 2010 году, когда проводилась перепись, были мои сверстники – те, кому от 25 до 29 (около 12 миллионов). То есть, сегодня нам от 27 до 31. И это не только многочисленная, но и довольно активная часть общества. Это те, кто зарабатывает деньги, рожает детей, платит налоги, берет ипотеку, ходит на митинги и за кем гоняются рекламодатели.
В жизни каждого человека наступает момент, когда он перестает чувствовать себя самым младшим и неопытным, который со всеми на "вы", а с ним все на "ты". Однажды он, наконец, становится вровень с окружающими, оказываясь в середине возрастной пирамиды. Со мной это произошло совсем недавно, может быть, год или два назад, когда я стала замечать, что мои коллеги, начальники, преподаватели и мамашки на детской площадке – одного со мной возраста.
Почти всем около тридцати – от 27 до 31 года. Эти ребята возглавляют редакции и рекламные агентства, издают книги, учреждают благотворительные фонды, ведут телепередачи, преподают в вузах и пытаются заниматься бизнесом. (Вспомнить хотя бы проект "Клуб 33" сайта Slon.ru – об успешных предпринимателях моложе 33 лет).
Я уже даже привыкла ходить по московским улицам, где расклеены афиши концертов моей однокурсницы Веры с одной стороны и реклама магазина с лицом однокурсницы Кати – с другой. Когда же министром связи и массовых коммуникаций назначили тридцатилетнего Николая Никифорова, стало понятно, что это не случайность, а тенденция.
Наверное, нет ничего удивительного в том, что тридцать лет для очень многих – пик профессиональной активности, и большинство моих сверстников уже чего-то к этому возрасту добилось. Но меня не перестает удивлять, что нас не только очень много, но мы еще и довольно влиятельны.
Вспомнить хотя бы те же митинги прошлой зимы (их большую часть составляли именно молодые люди от 25 до 30) или наплыв наблюдателей-добровольцев на выборах, взлет ЖЖ, Фейсбука или посещение Дмитрием Медведевым телеканала "Дождь".
Откуда взялись все эти люди? Бэби-бум 1980-х отчасти был эхом послевоенного подъема рождаемости, изменений в демографической политике. Другими словами, все мы дети Постановления ЦК КПСС от 1981 года "О мерах по усилению государственной помощи семьям, имеющим детей". Тогда стали выплачивать детские пособия уже на первого ребенка, ввели оплачиваемый декрет, в течение которого сохранялся трудовой стаж матери. Вдобавок помогла и антиалкогольная кампания 1985-87 годов.
Мы – последнее советское поколение. Меня, например, еще стыдили в детском саду за то, что я забыла спросить у родителей, кто такой Владимир Ленин, но в октябрята уже не принимали. У моего поколения нет иллюзий по поводу Советского Союза – я, например, хорошо помню и очереди за хлебом, и макароны по талонам. Мы были слишком малы, когда брали штурмом Белый дом, и, в отличие от наших старших братьев и сестер, рожденных в конце 1970-х, 1990-е годы не принесли нам ни надежд, ни разочарований.
В начале двухтысячных мы сдавали вступительные экзамены в вузы, и моя тетя, преподаватель МГУ, тогда задумчиво сказала: "Вот к нам и поступает первое поколение, выросшее на мультфильмах Уолта Диснея".
Действительно, мы были первыми в нашей стране детьми, кто после школы мчался домой, чтобы успеть посмотреть приключения Вилли, Билли, Дилли и "Чудеса на виражах". А кто не переживал за русалочку Ариэль? Кто не плакал вместе с Симбой над смертью Муфасы? Кто не учился следовать своей мечте вместе с Белль, отвергнувшей Гастона? Тот, считай, и не жил!
Может быть, именно эта игрушечная вера в то, что хорошие обязательно победят, а дружба дороже денег, спасла нас от многих искушений. С другой стороны, бешеные деньги начала 2000-х, о которых Сергей Минаев написал свой "Духless", как-то прошли мимо нас, поэтому выбора между "быть собой" или "ездить на Porshe", выходить замуж за богатого или все-таки за любимого, нам делать не пришлось.
Российские бэбибумеры сначала занимались исключительно самовыражением через потребление, а пресытившись, начали оглядываться по сторонам и удивляться. Куда уходят мои налоги? Почему в поликлиниках такие страшные очереди? С кем разговаривает телевизор? Мне надоело ездить в Европу, нельзя ли привезти ее сюда? И что я могу сделать, чтобы стало по-другому?
Начиная с 2008 года мои ровесницы начали рожать – возраст такой, что хочется. С 2007 по 2011 рождаемость выросла на 20%, и Минздрав тут же отрапортовал, что это только исключительно благодаря его заслугам, забыв добавить, что этот бэби-бум – следствие бэби-бума предыдущего.
И тут началась гражданская активность: митинги беременных перед министерством образования за пересчет декретных денег, митинги родителей, чьи дети не попали в детский сад, сбор подписей за отмену витаминизированного питания. Что, раньше всех детей брали в детские сады? Что, им больше всех надо? Я отвечу: да, кажется, моему поколению надо больше всех. Вдобавок, мы умеем объединяться.
Мне кажется, что стремление к осознанности – отличительная черта российских бэбибумеров. К осознанному выбору, осознанной деятельности, осознанной жизни.
И это осознание, что жизнь проходит не так, как хотелось бы, происходит резко, иногда пугая родных и знакомых. Моя подруга Рита окончила факультет менеджмента в Екатеринбурге, работала в рекламном агентстве, пока не бросила все и не приехала в Москву, учиться на графического дизайнера. Дима по образованию программист, занимается какими-то компьютерными средствами защиты. Сегодня он позвонил из закрытого буддистского городка. Говорит, что работает там кочегаром.
Я уже не удивляюсь, потому что карьера и успех в том смысле, в каком понимали их наши родители, воспринимаются нами по-другому. Успех – это самовыражение. Карьера – ощущение, что от тебя что-то зависит.
Отсюда и митинги, и участие в волонтерстве, и благотворительные проекты. Только из-за того, что количество людей одного возраста, объединенных социальными связями, довольно многочисленно, эти процессы стали заметны.
Произошло то же самое, что и с американскими бэбибумерами в 1960-х: эстетическая переоценка ценностей предыдущего поколения через изменения в культуре и искусстве превратилась в борьбу за гражданские права, за права гомосексуалистов, женщин, инвалидов, афроамериканцев.
Что же будет дальше? Через несколько лет те, кому сегодня 27-31 и кто сейчас сидит в Фейсбуке, станут самой многочисленной возрастной группой в России. Если они объединятся с теми, кому сегодня 22-26 (и кто сидит "Вконтакте"), это будет огромная сила, способная осуществить невероятные изменения.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
