ЦДК DOC: Что, по-вашему, происходит сейчас с документальным кино в России?
Ольга Дыховичная: Игровое кино сейчас находится в некотором кризисе отсутствия ресурса. Есть ощущение потолка: все истории рассказаны каким угодно образом, всё сыграно. Документальное кино сейчас является ресурсом. Жизнь конкретного человека всегда гораздо более интересная, чем жизнь персонажа. В этом году на фестивале "2morrow / Завтра" будет показан фильм, который называется "Порфирио" – это документальная история о человеке, который получил шальную пулю в позвоночник и стал инвалидом. Режиссёр пишет сценарий игрового фильма о жизни этого человека, берёт его на главную роль, и он играет себя же, но чуть-чуть адаптированно под жанр игрового кино, младший сын играет старшего сына, который за ним ухаживал. Где граница документального и игрового кино? В документальном кино ты выдерживаешь некоторую этику реальной жизни героя, но сейчас наблюдается смешение жанров. Мне кажется, это хорошая тенденция.
ЦДК DOC: Влияет ли на самого режиссёра выбор между документальным кино и игровым, максимально приближенным к реальности?
О.Д.: Социальная жизнь такая, что тебя заставляют всё-таки войти в социальную дверь, выбрать – ты с правыми или левыми? Ты этим руку подаешь или тем? Мне кажется, сейчас такой момент настает, когда мы должны определяться. У меня был фильм про Катынь, сожженную деревню в Белоруссии. Я из Белоруссии, и для меня это слово имеет очень большой смысл, потому что нас воспитывали на подвигах партизан, на подвигах Великой Отечественной войны, и вообще для меня это время безумно интересно, потому что оно заставляло человека так или иначе делать выбор и ему следовать. Сидя в чате или подписывая письма, которые должен подписать любой порядочный человек, ты делаешь очень упрощённый выбор, не тот, который стоял перед людьми во время войны, не тот, который делали в этой Катыни. История, рассказанная в этом фильме, – о том, как жгли своих. Самую страшную работу по убиванию людей, которые говорят с тобой на одном языке, которых ты, возможно, встречал раньше, по сути, твоих соседей, – ее выполняли славяне. И это чудовищно!
ЦДК DOC: Есть ли такой опыт, без которого режиссёр просто не состоится в профессии?
О.Д.: У меня два образования: режиссёрское и психологическое. По сути, они исследуют один и тот же предмет – человека, его жизнь, его мотивации, причины, почему он такой, и грань между тем, что является нормой, а что не является нормой. Женщине-режиссёру проще понять противоречивость человеческой природы и проще принять присутствие этого противоречия, потому что женщине в жизни приходится очень часто идти на компромисс, и действительно, у женщины есть качество принятия, качество безусловной любви, которое на самом деле не только на ее детей распространяется. Оно безумно полезно в режиссуре, когда ты можешь идти и не отворачиваться ужасов человеческой природы, идти и смотреть. Это и есть позиция режиссёра – идти и смотреть.
ЦДК DOC: По какому принципу отбираются фильмы в программу фестиваля "2morrow / Завтра"?
О.Д.: У нас очень интересная программа в этом году, построенная вокруг феномена преодоления и борьбы. Мы покажем картину о финской панк-группе "Панк-синдром" – все её участники – с синдромом Дауна. Это люди, которые живут полноценной жизнью и совершенно интегрированы в жизнь общества. Такой фильм, конечно, – очень большой урок для всех. В том числе для людей, которые столкнулись с этой трагедией, сложностью – кто как воспринимает рождение в семье ребенка с синдромом Дауна. Мы даже подумали о том, чтобы привезти эту группу сюда, но столкнулись с внутренней неуверенностью, что сможем адекватно создать атмосферу. Мы сомневаемся в адекватности зрителей, чтобы они не оскорбили, не обидели этих людей, которые будут выступать. Русский зритель – сложный, очень нетерпимый, и он часто не считает нужным выразить какую-то элементарную вежливость и такт.
ЦДК DOC: С чем связан рост интереса к документальному кино?
О.Д.: Зрители нуждаются как в каком-то лекарстве от неправды, идущей с телеэкранов, и от неправды игрового кино. Люди стали смотреть документальное кино в надежде чистой воды выпить. Телевидение обесценило само словосочетание "документальное кино", приучило зрителя реагировать на примитивные бестактные приемы: то он напился и убил своего ребенка, или напился и упал на рельсы. Я бы назвала это явление отсутствием культуры нюанса. Мне кажется, оно очень опасно для зрителя, потому что ты реагируешь только на очень сильные болевые ощущения, и неизбежно происходит привыкание. Настоящее документальное кино – это кино нюанса. В сериалах у героев всё очень быстро меняется, а в человеческой жизни эти перемены незначительны и очень медленные, но они самые важные. И вот этот фокус документального кино – нюанс – приучает к более сложной культуре ощущений, культуре чувств. Когда читаешь хорошую литературу, в ней нюанс имеет большее значение, нежели экзальтированный поступок или даже судьба, изменяющая события. Документальное кино должно сопротивляться телевизионной культуре и не идти на поводу сенсаций, крутых перемен, драматических событий, а смотреть на человека, – внимательно и долго.
ЦДК DOC: Вы хотели бы увидеть документальное кино о себе?
О.Д.: Я удивляюсь тем героям, которые пускают в свою жизнь, потому что ты не знаешь, каким тебя увидит талантливый автор. Иногда это знание может принести тебе ощущение катастрофы. Тут вопрос в том, готов ли ты сам увидеть документальный фильм про себя. Я пока не готова.
