Новый фильм российского режиссера и драматурга Ивана Вырыпаева - "Танец Дели" - примет участие в конкурсе Римского кинофестиваля. Его дебютный фильм - "Эйфория" был удостоен многих российских наград и получил малого Золотого льва Венецианского кинофестиваля. Помимо кино у Вырыпаева много театральных дел. К тому же, не так давно худрук театра "Практика" Эдуард Бояков объявил о том, что Иван Вырыпаев с апреля 2013 года займет его место. О своем новом фильме, будущем "Практики" и современном состоянии российского кино и театра режиссер рассказал РИА Новости. Беседовала Мария Токмашева.
- Иван, о чем ваш новый фильм?
- Фильм сделан по моей пьесе "Танец Дели". Он состоит из семи фильмов, каждый из которых идет 12 минут - это как будто бы отдельные фильмы, но все они складываются в один. Я надеюсь, что сама структура, драматургия будет привлекательной, потому что она так устроена, чтобы зритель был вовлечен. Надеемся, что будет от этого какой-то эффект. Сама история одна - о танцовщице, которая придумала танец "Дели". Слово "Дели" там присутствует, но ничего восточного в этом фильме вообще нет. Во всех семи фильмах место действия одно - московская больница. Только события по-разному рассказаны. В каждом фильме - одни и те же участники, но ситуация складывается по-разному. В нем есть и смерть, и любовь, есть мелодрама, история между героиней и героем. Конечно, там больше вопросов о том, как принимать эту жизнь, этот мир.
Мне как режиссеру трудно рассказывать сюжет, поэтому я лучше скажу, какие вопросы мной руководили. Например, я думал о том, как многие люди-атеисты говорят: как можно поверить в то, что есть Господь, когда есть Освенцим? Почему есть зло? Если бы был Бог, он бы придумал, что делать со злом. Вот этот фильм об этом. Он не отвечает на эти вопросы. Он их изучает. Или мы сейчас живем в таком мире, мы хотим его изменить. А разве можно вот так самому взять и изменить мир? Ведь мир такой, какой он есть. У него свои законы. Вот мы сейчас с вами сидим, и по-другому быть не может. Вот так сложились обстоятельства. Все, что нам нужно сделать - это принять этот момент. Может быть, нам по-другому хотелось. Чай вот у меня не приготовился, я раздражен, хочу поменять это. Трачу на это свои силы, энергию. У меня могла бы проявиться агрессия, я бы вам нагрубил, вы бы мне ответили, хотя мы могли просто принять ситуацию такой, какая она есть. Речь не идет о фатализме ни в коем случае. Фатализм - это такая вещь, когда есть я и мир, есть я и судьба. А здесь речь идет о том, что я и есть мир, я и есть эта судьба. Я ни в коем случае не хочу, чтобы писали: фильм об этом. Это просто круг вопросов, которые есть в фильме. Он такой немножко экологический этот фильм. Не в смысле, что нам делать с экологией. А в большем масштабе понятия "эко" - эко жизни. И этот танец - танец Дели - он предлагает некий взгляд, некую модель современного существования.
- Расскажите о команде, которая работала над фильмом.
- Да, у нас получился коллективный фильм. Моей заслуги в нем мало. Режиссура там, может быть, не отличается каким-то умом и сообразительностью. В этом фильме прекрасные актерские работы. Там играют, на мой взгляд, лучшие театральные артисты: Ксения Кутепова, Игорь Гордин, Алина Маракулина, моя жена Каролина Грушка, Инна Сухарецкая - молодая, еще мало известная актриса, она закончила курс Кудряшова. Это очень актерский фильм. Там все держится на актерах. Поэтому я приглашаю всех посмотреть этот фильм. Его премьера пройдет 10 ноября на Римском кинофестивале, а в прокат мы собираемся выйти после фестиваля - скорее всего, в начале декабря.
- А кем финансировался "Танец Дели"?
- Знаете, для меня было счастьем работать на этом фильме! Настолько у нас хорошая команда, настолько все открыто и честно - никаких откатов, воровства. Боже упаси от всего этого российского! Бюджет фильма чуть больше 400 тысяч долларов. Я счастлив, что за такие маленькие деньги можно снять фильм. Не мучает совесть: куда же мы тратим большие деньги, а сами тут что-то снимаем. Я очень этим горжусь! Деньги частных инвесторов, наших продюсеров (компания "Фаст-муви"), моя компания, которая делает продакшн, мы сами продюсируем. Главный продюсер - Анастасия Рогозина. Это не первый ее фильм - она еще Колю Хомерики поддерживала. Это абсолютно ее проект, она нас финансировала полностью. И профинансирован он ею именно из любви к этой пьесе, к теме, которая там звучит. Настя очень хочет, чтобы мы ее донесли до зрителя.
- Сегодня многие российские режиссеры работают и в театре, и в кино - это художественная тенденция или просто очень мало талантливых людей?
- Правда, сейчас есть такая тенденция, что многие интересные режиссеры - Борис Хлебников, Василий Сигарев, Кирилл Серебренников - выходят из театра или связаны с театром, как Боря - он не режиссер театральный, но ему пишут драматурги "Театра.doc", а актеры "Театра.doc" у него снимаются. Мне кажется, что это знаете почему происходит? Я не хочу ни в коем случае обидеть русских кинематографистов, но сегодня, во всяком случае, московский театр ближе к актуальным темам. То, чего мало в кино, есть в театре - размышления на актуальные, интересные темы, с живыми диалогами. Поэтому этим режиссерам хочется сделать нечто такое же и в кино. Им чудом - непонятно почему - дают возможность снимать, и они это делают. Кому-то нравится, кому-то - нет. Кто-то говорит, что их надо в порошке растворить. Но эти режиссеры говорят о том, что происходит - как могут, что могут, но говорят! И это, на мой взгляд, одно из замечательных событий.
- Вы считаете, что кино всегда должно соответствовать этой актуальности? Просто не все так считают - вот было недавно письмо молодых кинематографистов как раз о том, что у нас много чернухи, нет позитивного кино.
- Я думаю, что кино никому ничего не должно! Никто не должен делать только что-то социальное или политическое. Мир огромный. Он интересный. В мире есть политика, социальные стороны, духовность. Интересно, что живущий в современном мире художник говорит с этим миром. А все эти письма кинематографистов мне кажутся просто инфантильным бредом. Если ты хочешь по-настоящему бороться за чистоту, зачем писать письмо Никите Михалкову? Сделай хороший, чистый фильм. А борьба против чего-то... - не верю я в борьбу такого рода. Это мое личное мнение, я не настаиваю. Я верю в борьбу в своем сердце против чего-то темного внутри своего сердца. Вот в эту борьбу я верю. А в борьбу с кем-то - не важно с кем - в это я не верю. Это в своих фильмах я отчасти и показываю. Я не запрещаю борьбу. Я ни в коем случае не считаю, то нужно запретить борцов. Мне вообще не близка идея запретов. Я сторонник цензуры только в том смысле, что нельзя пропагандировать насилие. Но это должен определять закон.
- Раз уж сказали про цензуру, наверное, слышали о запрете фильма "Клип"? "Киносоюз" написал Ивану Демидову открытое письмо, где кинематографисты высказали мнение, что отказ от выдачи прокатного удостоверения фильму - "акт цензуры".
- Слышал про эту историю, но фильм не видел. Я думаю, что он мне, скорее всего, и не понравился бы, мне такое искусство не близко. Но я за то, чтобы все моральные, нравственные, религиозные аспекты решались единственным путем - юридическим. Мне кажется ужасной ситуация, когда в Питере существует цензура гомосексуализма. У меня есть свои взгляды и убеждения, но я не считаю, то я вправе что-то запрещать. Можно в ответ на это выпустить гневную статью, сделать дискуссию, уничтожить в прессе, но запретить это! Вот перед нами сейчас яркий пример того, к чему приводят запреты - Pussy Riot. Вот ты запретил, а тем самым все получилось ровно наоборот.
- А как вы оцениваете состояние современного российского кино и театра?
- Я на самом деле примерно год назад думал, что у нас все плохо: с кино, с театром - что-то не то, ничего не происходит. Я сейчас большую часть времени провожу в Польше и со стороны вижу, что сейчас у нас все сильно поменялось. Я считаю, что сейчас происходит ренессанс русского театра. Он еще не произошел, а именно происходит. Этого нельзя не заметить. Я недавно был у Карбаускиса и видел, как он мне с горящими глазами рассказывал о театре. И я понимаю, что в театре Маяковского - я еще не видел там спектаклей - что-то происходит. И то же самое в кино. Кино сильно зависит от денег, от проката. Понятно, что все мы снимаем фильмы для торрентов, это ясно. Проката для авторского кино в России практически нет. Но мы в этом кризисе, поперек этой системы умудряемся снимать фильмы, что-то делать, говорить, не понятно, как находить деньги. Легко сейчас отругать русское кино - взять фильм, разобрать его, разложить все по полочкам, доказать, что он плохой. Наверное, это легко сделать. Но с другой стороны, должны быть ошибки, чтобы дальше мы могли что-то делать. У меня сейчас абсолютно оптимистический взгляд на вещи. Я вижу европейский театр - он интересный. Но сейчас в России происходит самобытное возрождение театра, у нас есть что-то свое, очень интересное.
- Вы сказали, что начинается ренессанс театра, в том числе, московского...
- Не в том числе, а как раз печально то, что по большей части только московского, и надо это честно сказать.
- Сейчас активно обсуждаются громкие смены руководства как раз в московских театрах. Вы как к этому относитесь?
- Я поддерживаю. Я не вправе говорить про театр Гоголя. Кто я такой? Есть театр, там есть актеры - меня не должно быть. Но раз уж вы задаете этот вопрос. Я как человек, который платит налоги, могу сказать с этой точки зрения. Я не ругаю театр Гоголя, но я считаю, что театр - это не частная лавочка. Ни даже Серебренникова, или Карбаускиса, или меня. Это нормально, что человек уходит в отставку, он не может долго править. Нигде такого нет. Нужно менять руководство. Я уверен, что Кирилл принесет туда новую, интересную жизнь. Поэтому я за перемены.
- Эдуард Бояков уже объявил, что с апреля 2013 года вы будете худруком театра "Практика". Уже есть какие-то планы?
- Есть, но я не могу сейчас перечислить конкретные названия, так как я еще не договорился о них до конца. Я, конечно, составляю репертуар. В целом могу сказать, что я единомышленник этого театра. Это не смена руководства! Я вижу свою задачу в двух вещах: помогать и развивать современное искусство и давать возможность проявиться молодым режиссерам и драматургам. Не обязательно тем, которые мне нравятся. Это не будет театром вкуса Ивана Вырыпаева. Также я считаю важным сохранить нашего зрителя. Мне кажется, очень важно, как у нас сегодня продаются билеты для простых людей. Это не богемный театр. Я хочу это подчеркнуть. Это не театр для критика, специалиста. Это театр, куда ходят студенты, бизнесмены, интеллигенция. Это я хотел бы сохранить. К нам хорошо относится Комитет по культуре, старается, делает все, что можно. Но мы находимся в разряде театров, которые получают определенное финансирование, а этих денег нам катастрофически не хватает. Мы что-то будем думать.
- А в кино какие планы?
- У меня всегда есть идеи, есть сценарии, но нет денег. Как только у меня появляются или человек, или организация, или продюсеры, которые готовы дать деньги, я начинаю снимать. Если не появляется, я не буду снимать. И я не переживаю на этот счет.
