В своих кратких записках "о свойстве и составе русского войска" англичанин Роберт Вильсон дает интересные характеристики солдатам и офицерам русской армии накануне Отечественной войны 1812 года. Он предварил эти характеристики так:
"Рассматривая изданное на французском языке экстраофициальное описание войны, бывшей в 1806 и 1807 годах и недавно вышедшую в Англии книгу о правах, обычаях и обрядах русских, с разбором сего сочинения, я наполнился негодованием противу сих писателей, и дабы защитить от них сей храбрый народ, несмотря на то, что дружественные сношения русского и английского правительств прерваны, я решился обнаружить здесь ложь и злонамеренные увеличения общего нашего неприятеля, противопоставя им верное описание происшествий, по коему бы историк никогда в состоянии был разобрать истину от клеветы".
Краткие замечания о свойствах и составе Российской армии
Пехота вообще составлена из людей атлетического (самого крепкого) сложения от 18 до 40 лет, одаренных великою силою, но ростом вообще не высоких. Вид их и строение тела совершенно воинские; они привычны ко всем переменам погоды и нуждам, к самой худой и скудной пище, к походам днем и ночью, к трудным работам и тягостям; упорно храбры, удобно возбуждаются к славным подвигам, преданы своему государю, начальникам и отечеству; набожны, но не помрачены суеверием; терпеливы и сговорчивы, они соединяют всю силу характера необразованного народа со всеми преимуществами просвещенного.
Недостатки, приписываемые российскому войску, суть токмо последствия несовершенной военной системы, а не личной неспособности воинов. Сила их требует только направления, а храбрость — опыта. Природа одарила их самыми лучшими существенными способностями к военным действиям. Для устройства сего войска не нужен творческий гений, но нужен порядок в управлении и искусство в начальстве.
Штык есть истинное оружие русских. Одни англичане могут спорить с ними о исключительном праве на сие оружие. Но поелику русский солдат выбирается из большого числа народа с великим вниманием к его телесным качествам, то и полки их должны иметь гораздо большее превосходство.
Храбрость русских в поле беспримерна. Но движения их войска, не соответствующие русским правилам войны и тактике Суворова, дают предприимчивому и даже слабейшему неприятелю все выгоды, происходящие от расстройства свойственного им военного порядка; самое трудное дело для человеческого ума (в 1807 г.) состояло в том, чтоб управлять русскими во время отступления. Когда ген. Беннигсен, стараясь избегнуть нападения неприятеля, ретировался от Янкова во время темных ночей польской зимы, то, несмотря на превосходство французских сил, простиравшихся до 90 тыс. человек, негодование русских солдат было столь дерзко, требование сражения столь сильно и неотступно и начавшийся от того беспорядок сделался столь велик, что ген. Беннигсен принужден был обещать исполнить их требование.
Русский, приученный с самых молодых лет считать русских за народ первый в свете, почитает самого себя членом необходимо нужным в составе непреоборимого государства. Суворов знал сей образ мыслей и, пользуясь оным, достигал с самыми малыми способами блистательнейших успехов; и хотя он менее дорожил человеческою кровью, чем его предшественники, но солдатами был любим, как отец; и народная гордость, равно и личное к нему удивление столь много его возвеличили, что Суворов поныне признается божеством, присутствующим при их сражениях. Известный состав его армии, малозначащее число солдат ее, внутренние препятствия, всегда ему встречавшиеся, в самом деле возвышая достоинство подвигов его, дают ему все право на имя первейшего военачальника, какой когда-либо существовал в свете.
Об офицерах
Русские офицеры весьма ласковы к солдатам, и с веселым духом разделяют с ними всякую нужду. Весьма желательно, чтоб и в других войсках офицеры сему подражали. Они пользуются удовольствиями жизни, если встречают их, но не ропщут, если их лишены. С удивлением иностранцы должны взирать на то их равнодушие к покою, неге и даже необходимым нуждам в общежитии, с каковым самые бояре, приобвыкшие к роскоши в столицах, владельцы огромных домов и доходов равных царским, выдерживают трудности самых тяжелых походов.
Храбрость их достойна русского воина. В душе их всегда горит любовь к отечеству и непреодолимое желание славы, беспрестанно побуждающее их к подвигам и заслуге отличий.
Самая искренняя дружба, самое доброхотное хлебосольство соединяет офицеров и составляет из них некоторый род братства. Их бескорыстие так велико, что собственность каждого почитается собственностью всех его приятелей и даже каждого иностранца. Как богатый пир, так и насущный хлеб разделяют они равно между званым и незваным гостем. Обычаи Москвы и Петербурга сохраняются и в стане, и дух щедрого хлебосольства не изменяется ни скудностью средств, ни тягостью обстоятельств.
Когда накрыт стол, то всякому добро пожаловать – их почтение к правилам гостеприимства так велико, что высшие воинские чины и самые почетные особы, пришедши поздно к столу, никогда не потерпят, чтобы иностранец оставил для них свое место.
Высоко ценить свою землю свойственно русскому офицеру, как и солдату. Он досадует, если на счет оной делается какое-либо замечание или рассказывается происшествие, которое, по его мнению, уменьшает достоинство его отечества.
Некогда английский офицер, удивляясь выражениям русского генерала, воскликнул в восторге что чувство его есть «римское». А что такое «римское чувство», спросил генерал? Но поскольку он был человек весьма хорошо воспитанный, то англичанин не мог предполагать, чтобы он не понимал силы сего выражения, однако же, с замешательством начал было толковать оное. Нет, любезный друг, прервал генерал его толкование, я знаю силу твоего уподобления, но для чего нам в пример приводить Рим и недовольствоваться Россиею, сказать просто, что это русское чувство. В любви к Отечеству мы не уступаем ни древним, ни новейшим народам, и лучше поймем тебя, если ты скажешь, что сие чувство достойно русского народа, ибо такое чувство нам природно и с нами неразлучно; оно неподражаемо. Многим бы людям речь сия была неприлична. Но в устах графа Остермана она была истинным изображением его характера и поведения.
Высшие воинские чиновники щедры, благосклонны, ласковы, честны в их поведении и весьма откровенны; хорошо и скоро говорят многими языками, а особливо по-французски; но они не довольны тем, что последний язык часто употребляют в походе и даже при дворе. Когда один англичанин смеялся над некоторыми ошибками своего товарища, говорившего по-французски, то граф Остерман защищал его в большом обществе, которое одного с ним мнения, замечая, что для каждого народа похвальнее знать иностранный язык только до того, чтобы уметь объясниться на нем, или говорить им обыкновенные учтивости; но гораздо предосудительнее говорить им чисто единственно для того, чтобы смеяться над незнающими всех отличительных свойств чужого языка и что ему как россиянину стыдно видеть, что теперь французский язык столько уважается, что его скоро предпочитать будут даже природному языку.
Вредная привычка к картежной игре весьма усилилась. В самом деле карты составляют обыкновенное занятие праздных часов. Из занятых людей не многие, получившие лучшее воспитание, проводят свое время в полезных занятиях; большая же часть губят его в сей бесполезной игре.
Русские офицеры, будучи великодушными по природе, щедры по обыкновению военных людей, кажется, не столь пекутся о приобретении имения, сколько охотно проживают его с другими. Довольные настоящим, и не заботясь о будущем, они бывают расточительны, но добрые их качества нераздельны с их характером; проступки их не суть закоренелые навыки: они исправляются и совершенно истребляются от времени. Порок пьянства их не посрамляет. Когда у них есть деньги, они бывают веселы за столом и любят угощать других; но у них нет Бахусовых пиршеств, где достоинство и человечество забываются и приводятся в унижение.
Русский офицер, хотя и часто делает самые большие движения, однако склонен предаваться неге в то время, когда он не занят должностью, любит отдыхать после обеда, не охотник ходить или ездить верхом. Он обыкновенно ездит в экипаже, даже при переходе из одной квартиры в другую; многочисленность подобных повозок в русской армии есть одно из важных препятствий в ее движениях, сверх сего она весьма уменьшает и действительную силу полков, состоящих под ружьем.
Между нынешними русскими офицерами нет недостатка в людях способных; много есть также превосходных бригадных и дивизионных генералов, но беспрерывного появления Суворовых ожидать нельзя.
Источник: Краткие замечания о свойстве и составе русского войска, сочиненной английским офицером сэром Робертом Вильсоном. СПб., 1812
