Наталия Григорьева
Ринго Старр вспоминает, что последний раз видел Джорджа Харрисона в больнице в Швейцарии. После визита к другу Ринго намеревался отправиться к дочери, у которой обнаружили опухоль мозга. Последними словами, который Харрисон, в то время из-за болезни уже не встававший с постели, сказал Старру, были "Хочешь, я поеду с тобой?". У героев документальной ленты Мартина Скорсезе "Джордж Харрисон: Жизнь в материальном мире", среди которых и сами "битлы", и друзья юности, и родственники, и Эрик Клэптон с Бобом Диланом, таких историй наберется не один десяток, а для разговора о великом музыканте и, что гораздо важнее, великом человеке и трех с половиной часов мало.
Фильмов о группе The Beatles - и документальных, и художественных – великое множество. С истории ливерпульской четверки начинает и Скорсезе: на экране мелькают архивные черно-белые фотографии совсем юных мальчишек, тедди-боев в брюках-дудочках и белых рубашках, которые играли на свадьбах и выпускных в родном Ливерпуле, а потом взяли и завоевали этот мир – раз и навсегда. Среди них был и молчаливый 17-летний Джордж с прической-тюрбаном и гитарой. "Кажется, будто мы четверо всегда были вместе, позировали для фотографии, которая должна была нас прославить. Просто не все сразу попали в кадр", - говорит Маккартни.
Вообще фильм Скорсезе так и хочется растащить на цитаты и маленькие истории-зарисовки, из которых постепенно складывается портрет 60-х, свинг-эпохи, когда было принято заниматься любовью, а не войной, расширять сознание и заменять религию музыкой. Потому с улыбкой и без купюр вспоминают здесь и о первых опытах с ЛСД, и о том, как влюблялись в чужих девушек и жен, и о том, как были "круче, чем Иисус".
Но, несмотря на откровенность и непосредственность повествования, которые нынче, в эпоху тотальной политкорректности и ханжества, могут кого-то и покоробить, режиссер все же острожничает, обходя острые углы той же истории. Две минуты на разногласия внутри группы и рассуждения о неизбежности распада, одним предложением о смерти Леннона. Первая половина фильма может показаться слишком уж сентиментальным и трогательным путешествием по страницам рок-истории, заканчивающимся фразой Ринго Старра - "мы, наверное, и умрем "битлами". Безусловно, тому есть и объяснение, и, если хотите, оправдание. Во-первых, фильм не о "Битлз", во-вторых, из песни слов не выкинешь, в-третьих, болезненных точек Скорсезе избегает мастерски: здесь действительно достаточно двухминутного спора Харрисона и Маккартни во время записи песни "Hey Jude", а о смерти Леннона Джордж и правда говорит немного – "это то же самое, что потерять родителей".
Две части фильма – как две стороны Джорджа Харрисона, о которых с экрана твердят буквально все. Он был тихоней и бунтарем, любителем шумных тусовок и отшельником, верующим христианином и мистиком – жил на два мира, материальный и духовный. Очевидно, что деление на две серии обусловлено не хронометражем ленты, а самой жизнью главного героя. И Скорсезе словно спешит поскорее перейти ко второй, где будут говорить уже не только представители лондонской богемы, но и индийский музыкант Рави Шанкар и гуру Махариши, а вместе с гитарами зазвучат ситары. Действие переносится из гостиничных номеров и тур-автобусов, к Тадж-Махалу, на Мэдисон-сквер-гарден и в загородный особняк, где "тихий битл" возделывал свой сад, не забывая, впрочем, о тех, кто остался в миру.
