Расстрел в сикхском храме Висконсина явил Америке достаточно новый тип террориста: средний белый американец средних лет средней наружности, скромного достатка, уволенный из армии, временами безработный, музыкант без особых дарований, играющий в средненькой группе.
Уэйд Майкл Пэйдж, вероятно, как и многие подобные ему представители утрачивающей позиции титульной расы, видел причину всех своих бед в нашествии чужаков.
Проблема эта в США вовсе не сводится к неприятию мусульман, черных или азиатов. Дело в наступлении на привычный образ жизни среднего американца. Безработица, падение уровня жизни и призрачность "американской мечты" в виде собственного дома раздражают белого среднего американца, скатывающего в класс бедняков.
Вот как этот процесс выглядит в Нью-Йорке.
"Но инглиси"
"Давай мотнемся на Адаб’Oн" (улицу на верхнем Манхэттене в районе Вашингтон-хайтс), – попросила я своего приятеля из коренных нью-йоркцев, помня, что это район его детства. "Я не знаю такого места", – пожал он плечами. Мне пришлось повторить несколько раз, прежде чем он понял о чем речь. "Ах ‘Одабан! Конечно, знаю". Но все равно мы сбились с пути.
Попытки отыскать нужный адрес казались абсолютно бесперспективными – и сидящие на вынесенных на тротуар стульчиках старички, и медленно бредущая молодежь, и деловитые домохозяйки с сумками удивленно смотрели на нас, молча разводя руками или отвечая "Но инглиси" (не говорим по-английски). С надцатой попытки я отчаянно повторяла женщине, внушающей надежду своими очками, "О-да-бан!" – по слогам и по буквам. "Ах, Адаб’Oн!" – наконец воскликнула она. И указала рукой направо.
В Нью-Йорке даже на Манхэттене сколь угодно районов "но инглиси" – восточный Гарлем, Инвуд, Вашингтон-хайтс, попадая в которые, я ощущаю себя туристкой в Латинской Америке, а коренной житель – иностранцем в родном городе.
До 1965 года США принимали иммигрантов преимущественно из Европы, и потому "смешение наций" проходило относительно гладко. Впрочем, массовые вливания даже европейцев-католиков (ирландцы и итальянцы) в свое время вызывало в мегаполисе культурный шок.
Современная жизнь в национальной диаспоре не слишком способствует изучению языка и традиций США. И русскоговорящий Брайтон-бич вовсе не уникален. Испаноговорящее население вполне самодостаточно, и большинство сервисных компаний первым делом предлагают услуги на испанском.
"Если вы предпочитаете английский, нажмите, пожалуйста, цифру "два", – стандартно звучат автоответчики телекоммуникационных компаний. Государственный язык под "цифрой 2"?
Асфальтом по газону
Что такое глобализация в США, наглядно видно в прилегающем к Нью-Йорку местечке Йонкерс. Кварталы частных коттеджей, в которых раньше десятилетиями косили газоны и обрезали розы итальянцы, сегодня закатаны в асфальт. Местные жители отвечают на вопросы "но инглиси". Ничего не хочу сказать – дело личное, с асфальтом, конечно, практичней, чем с газонами… Новоселов легко опознать по решеткам на окнах – раньше такого обычая в частном секторе города не водилось.
Бытовые привычки американцев с европейскими корнями и выходцев из Латинской Америки, Индии и Филиппин (а это три доминирующих миграционных потока) довольно сильно разнятся.
Белый американец вздрагивает, когда сзади раздается сигнал "подвинуться" из джипа с тонированными стеклами, из которого с дискотечной мощностью разносится нечто в стиле "мамбо".
Его коробит от того, что в городских парках пестрые громкоголосые толпы теперь жарят барбекю. Четверть века назад это невозможно было бы представить.
Он не понимает, почему соседи наверху все время перекрикиваются и проводят вечеринки с сальсой глубоко за полночь. Он заглядывает в храм, где крестился и нес службу алтарным мальчиком, – и уходит в шоке: проповедь читают на непонятном языке.
В общем, он из тех, кто объединяется в интернете в какие-то группы "белых рассерженных мужчин", и я понимаю, что, кроме всех явных причин, вызывающих его раздражение, есть и скрытые.
Если когда-то ему хватало 11-летки, чтобы занять менеджерскую позицию в компании, поставляющей бензин для заправок, то теперь он стоит швейцаром на Пятой авеню, распахивая дверь нефтепромышленнику-иранцу. Его пенсионный фонд просел на кризисе 2008 года, найти работу попрестижней в его возрасте проблематично – рынок труда подпирают молодые и рьяные выпускники колледжей. Ко всему прочему, по прогнозу демографов, к 2050 году белая раса в США утратит статус доминирующей.
Расист – очень плохое слово в Америке. Потому каждый, кто пытается затронуть самую деликатную и болезненную американскую тему, обычно говорит "Я не расист, но…".
Но не заметить в современной Америке "дискриминацию наоборот" тоже невозможно. При равных набранных баллах в университет, преимущество отдается цветным гражданам, при равных предлагаемых условиях контракта – компаниям, зарегистрированным небелыми американцами.
В Луизиане недавно разгорелся расовый скандал – выяснилось, что белые ученики не имеют права поменять общественную школу, которой понизили образовательный рейтинг, из-за местного закона, запрещающего белым уходить из учебного заведения, если это ведет к тенденции доминирования в его стенах афроамериканцев.
"Белый" в Америке давно перестало быть синонимом "богатый", "привилегированный". Статистика свидетельствует, что в США численность белых получателей социальной помощи ничуть не уступает количеству афро- или латиноамериканцев.
Диаспоры коренных "белых небогатых" отступают в пригороды из Нью-Йорка, традиционно разбитого на этнические анклавы – социальное жилье на Манхэттене теперь только для цветных меньшинств.
Но вот где нет расовых проблем – так это на Пятой авеню и в других дорогих и комфортных для жизни районах мегаполиса, где не мешают друг другу успешные и состоятельные белый, черный, желтый и лиловый.
Даже на Пост-роуд, где я начинала свою нью-йоркскую жизнь, полюбовно и миролюбиво соседствовали собственники-домовладельцы – три ирландца, еврей, араб и два индуса. Стригли собственные газоны, молились в разных храмах и все вместе устраивали общий ужин, отмечая американский День благодарения. Было это еще до кризиса.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
