Вадим Дубнов, политический обозреватель РИА Новости.
Для Дмитрия Медведева визит в Белоруссию стал поводом для поздравлений с обретением им новой почетной должности - главы Совмина Союзного государства. И объявленная повестка дня встречи с президентом Белоруссии Александром Лукашенко и с премьером Михаилом Мясниковичем, с обсуждением бюджета и топливно-энергетического баланса, вроде бы не обещала как-то особенно разнообразить этот саммит. Но какую бы официальную скуку ни анонсировала повестка дня, интрига на обреченных повторяться дважды в год российско-белорусских саммитах неизменна так же, как готовность обеих сторон к очередной внутрисоюзной войне слов.
Предвкушение громов и молний обострялось и решительными заявлениями сторон. Лукашенко в качестве артподготовки за день до саммита заявил, что готов пересмотреть отношения с "Уралкалием", владеющим 50 процентами "Белорусской калийной компании", одной из немногих экспортноориентированных белорусских жемчужин.
По сведениям РИА "Новости", недовольство Лукашенко было вызвано тем, что "в компании считают, что в настоящее время рынки продаж между белорусской и российской стороной поделены несправедливо".
Москва в ответ грозила вчитаться в строки отчета Белорусского национального статистического комитета, из которого явствовало: только с января по май 2012 года Белоруссия заработала 2 181 480,6 доллара на экспорте загадочных "растворителей" и "разбавителей". Причем из 2,411 миллионов тонн этого продукта 2,410 миллиона ушли в страны Евросоюза. А именно - в Голландию, лидерство которой эксперты объясняют тем, что покупателями становятся некие фирмы (возможно, с "постсоветским" участием), зарегистрированные на Роттердамской бирже, а также близлежащие Литва и Латвия, где для этого бизнеса созданы совместные предприятия.
Как не без оснований подозревают в Москве, под «растворителями» скрываются обычные нефтепродукты, выработанные на белорусском нефтекомплексе из российской нефти. Из ее цены, в соответствии с союзными договоренностями, вычтена экспортная российская пошлина, которую Белоруссия должна компенсировать при экспорте нефтепродуктов. Но поскольку экспортирует она не нефтепродукты, а "разбавители", то, получается, от обязанности что-то компенсировать она избавляется.
Но войны не случилось. И это, с одной стороны, главный итог рутинной, в, общем-то, встречи. А с другой - ключ к пониманию загадочной природы Союзного государства.
Ни о каких претензиях публично уже никто не говорил. Наличие аграрных противоречий дезавуировал лично глава российского Минсельхоза Николай Федоров, объяснив все разницей в статистических подходах. По поводу "Беларуськалия" Медведев ограничился лишь пожеланием скорейшей его приватизации.
О "растворителях", как было скупо заявлено, высокопоставленные коллеги поговорили, но как и с какими результатами, неизвестно. И, наконец, несмотря на явное отставание темпов белорусской приватизации от ритмов предоставления кредита ЕврАзЭС, Минску был почти обещан четвертый транш в 440 миллионов долларов.
Самым значительным результатом саммита наблюдатели сочли договоренность о строительстве в Белоруссии двухблочной АЭС, в рамках которого Россия предоставит Белоруссии 10-миллиардный долларовый кредит. Как полагает руководитель белорусского Агентства финансовой информации Олега Мусловец, из них около трех миллиардов, несмотря на то, что кредит связанный, пойдут в другие сектора экономики.
Но это не единственное достоинство проекта. Для самого Лукашенко, как считает Мусловец, психологически важно быть лидером страны с атомной электростанцией.
Кроме того, потребности Белоруссии в электроэнергии таковы, что запланированная станция может их решить только на четверть. Поэтому договоренность можно считать прорывной и для Москвы, которая получает возможность контролировать целый комплекс мирного атома на своих западных границах, поскольку Балтийская АЭС в Неманском районе Калининградской области уже строится.
Однако даже такой прорыв не выглядит достаточным основанием прощать друг другу то, что, учитывая к тому же сложные личные отношения, руководители союзных государств прощать не любят. Тем более что цена вопроса с "растворителями" - примерно миллиард долларов в год, будучи умноженной на годы применения этой практики, вполне сопоставима с кредитом на АЭС.
Как полагает Мусловец, экономическим обоснованием московской приветливости, скорее, можно было бы считать "калийный" вопрос: сохранение позиций "Уралкалия" в белорусском гиганте мирового значения во много раз превосходит потери от белорусского лукавства с нефтепродуктами. Но и эти бонусы России приходится оплачивать по неимоверно завышенным ценам.
Проект российско-белорусского братства уже не единожды хоронили, и ни одного белорусского рубля на успех его реанимации ни один серьезный эксперт не ставит. Особенно с тех пор, как параллельно с двойственным союзом появился тройственный - Евразийский. И уже за то, что в нем можно при случае микшировать активность Минска, существование этого союза можно считать вполне оправданным.
И вот Дмитрий Медведев едет в Минск в рамках все того же союзного государства, и, как рассказывает российский политолог, профессор МГИМО Андрей Суздальцев, выговаривает партнерам и за нефтшепродукты, и за российские траты на белорусскую ПВО, на глазах которой шведские самолеты разбрасывают по Белоруссии свободолюбивых плюшевых мишек. А в ответ - только вызывающее молчание, потому что никаких выговоров в Минске не боятся и, наоборот, планируют получение следующих дотаций.
"Россия попала с Союзным государством в такую западню, что Лукашенко удалось сделать его заложником и Евразийский союз", - полагает Суздальцев. Слишком много было потрачено сил и вложено надежд в евразийское начинание, чтобы теперь рисковать им, раздражая того, кого принято считать младшим партнером.
К тому же ставки растут, речь уже не о Казахстане и, тем более, не о Белоруссии. Последняя - лишь презентационная площадка для привлечения главного героя российского романа - Украины, а на презентации скандалы обычно не устраивают, и по потерянному миллиарду не горюют.
Белорусский политолог Валерий Карбалевич активность реаниматоров Союзного государства тоже объясняет вынужденной инерцией: "В антизападных интонациях, в которых проходила российская избирательная кампания, необходима была ставка на Белоруссию. И теперь было бы как-то странно говорить Лукашенко все, что о нем думают, тем более что антизападный контекст не меняется, и Лукашенко знает это"
Другое дело, что у самого Лукашенко надобность в антизападном ресурсе постепенно снижается - в полном соответствии с колебаниями его внешнеполитического маятника. Война с Москвой ему не нужна, но и миром он может дорожить тем меньше, чем больше в нем заинтересована Россия - доведенная до совершенства формула его благополучия, с виду такого противоестественного.
Через два года исполнится 20 лет, как по этой формуле раскручивается каждый новый виток братства. Это закон симбиоза: чем сильнее каждый его участник увязает в своей ловушке, тем с большей силой он увлекает в нее партнера. Лукашенко к этому закону явно приспособился лучше. Судя хотя бы по тем миллиардам, которые он заработал только за одно заседание союзного Совмина.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
