Материал подготовлен проектом ИноСМИ Группы сайтов РИА Новости >>
Ник Дэвис - обозреватель британской газеты The Guardian, занимающийся довольно редким для журналиста делом: критикой собственной профессии. Он - автор первого репортажа, с которого начался скандал с британскими изданиями медиаимперии Руперта Мердока, приведший к закрытию старейшего таблоида News of the World и многочисленным парламентским комиссиям. В книге "Новости плоского мира" (Flat Earth News) Дэвис дотошно разбирает проблемы, с которыми сталкивается современная журналистика: коммерциализация, издержки поточного производства новостей, манипуляции со стороны владельцев и внешних сил. О последней проблеме говорится в главе, которую мы предлагаем читателям ИноСМИ.
Глава 5. Частная жизнь связей с общественностью
Когда в декабре 2001 года американская энергетическая компания Enron развалилась под тяжестью обвинений в бухгалтерских махинациях, 21 тысяча человек потеряли работу, и еще многие тысячи лишились своих своих пенсионных и прочих накоплений. Несколько месяцев спустя в газете Sunday Times появилось британское продолжение этой истории: "В центре мошеннических схем Enron, американской энергетической компании-банкрота, находились три британских инвестиционных банкира, которые помогли скрыть сотни миллионов фунтов потерь на финансовых рынках".
В статье, написанной Полом Дерманом, корреспондентом газеты в Сити (район в Лондоне, где сконцентрированы крупнейшие финансовые учреждения – прим. ИноСМИ), рассказывалось, как три британских банкира нажились на миллионы фунтов, выполняя десятки запутанных сделок в пользу коррумпированной американской компании. Далее автор описал их вызывающе сибаритский образ жизни: свои "уютные отношения" с Enron троица укрепляла при помощи алкоголя, совместного катания на лыжах и походов в стрип-клубы – все за казенный счет. Жили три банкира на такую широкую ногу, что их бывший коллега написал об их кутежах в Америке целый роман, в котором они были изображены с минимальной долей иносказательности: "В поисках счастья: слишком много денег, секса и тусовок" (The Pursuit of Happiness: Overpaid, Oversexed and Over There). В частности, Sunday Times описала одного из ведущих британских банкиров, Гэри Малгрю, как "отчаянно агрессивного" обладателя "страшно раздутого эго" со шрамами на руках, оставшимися от его карьеры вышибалы в ночном клубе.
За последовавший за этими событиями год выяснилось еще немало скандальных подробностей о трех британских советниках Enron. Нидерландский банк Rabobank, потерявший средства из-за банкротства Enron, выдвинул против них личный иск на 517 миллионов долларов, обвинив их в "намеренном расхищении активов Enron". В иске голландцев говорилось: "Действия данных трех лиц в высшей степени предосудительны и аморальны, и включали в себя явное мошенничество, на которое их подвигло преступное пренебрежение своими общественными обязательствами". Были публикации "плейбоях-пиратах" (Independent), масса цитат из романа по мотивам приключений "Гэри Малгрю и его сообщников" (Evening Standard), а затем целый поток громких новостей уже в июне 2002 года, когда ФБР выдвинула всем троим официальные обвинения. В заключении говорилось, что обвиняемые в сговоре со своими знакомыми из сотрудников Enron похитили у собственного работодателя, филиала банка National Westminster Bank, сумму в 7,3 миллиона долларов, которую поделили между собой.
В Daily Telegraph суть обвинений, выдвинутых ФБР, была пересказана наиболее исчерпывающе. В статье говорилось, что трое обвиняемых уговорили банк NatWest продать свою долю в некой компании по заниженной цене, умолчав о том, что у всех троих были опционы в той компании, которая покупала эту долю. Через неделю после завершения сделки они продали эту долю Enron, на этот раз по значительно завышенной цене, пополнив свое личное состояние на 7,3 миллиона долларов, а их контакты в Enron с той же самой сделки отрезали себе еще более лакомый кусок. Daily Telegraph опубликовала эксклюзивный материал: отрывки из электронной переписки, якобы имевшей место между тремя банкирами, в которой они предвкушали свой будущий куш от сделки, если Enron согласится выплатить завышенную цену, и обсуждали, как лучше убедить их сообщника в Enron, Эндрю Фэстоу, помочь им. Один из трех банкиров, Дэвид Бермингем, якобы писал: "Я первый порадуюсь, если он придумает, как договориться насчет цены и попилить вместе с нами. Думаю, стоит обратиться к его жадности".
История умеренно бурлила еще пару лет, пока летом 2004 года ФБР не выразила официальное намерение экстрадировать троих обвиняемых в Хьюстон, столицу штата Техас, где они должны были предстать перед судом по обвинению в мошенничестве. В большинстве газет была опубликована цитата из обвинительного заключения ФБР: "Это классический пример расхищения – ведь в банке NatWest не знали о мошенничестве своих сотрудников, пока компания Enron не потерпела крах". В октябре 2004 года магистратский суд на Боу-стрит выдал ордер на экстрадицию.
А потом произошло нечто странное. Флит-стрит (собирательное название для лондонской прессы в честь улицы, на которой до 80-х годов 20 века располагались редакции всех основных общенациональных изданий – прим. ИноСМИ) полностью сменила курс. "Бывший вышибала" и его "подельники", якобы замешанные в коррупционных сделках международного масштаба и тратившие нажитые мошенничеством миллионы с небывалым размахом, в одночасье превратились в героев кампании поддержки, в которой участвовала вся страна. Кампанию с энтузиазмом поддержали все ведущие общенациональные издания, а также множество инициативных групп, депутаты всех трех главных партий парламента и группа влиятельных предпринимателей. В конце концов все вылилось в настоящий бунт в Палате лордов и экстренное заседание Палаты общин, созванное в защиту нашей троицы. Так что же случилось? А случился пиар.
В тот самый момент, пока их дело рассматривалось в магистратском суде на Боу-стрит, трое обвиняемых связались с компанией под названием Bell Yard Communications. Эта компания специализируется на "управлении общественной репутацией во время корпоративных кризисов или судебных тяжб" и заявляет, что наиболее обширный опыт накоплен в области "определения болевых точек, характерных для судебных процессов". Другими словами, Bell Yard знает, как работать с прессой.
Пиар-активность в большинстве случаев не сводится к откровенной лжи. Если поймать пресс-секретаря в углу и задать ему неудобный вопрос, многие, скорее всего, соврут; некоторые соврут наверняка. Есть и поистине феерические примеры (к которым мы еще обратимся), когда пиар-компании прибегают к грязнейшим из всех грязных трюков. Но гораздо чаще пиар сводится к искажению фактов – менее агрессивная, хоть и лишь ненамного менее разрушительная тактика, которая включает в себя избирательное представление истин и проблем, а зачастую и мастерское манипулирование журналистами с целью убедить их сконцентрироваться в своих статьях лишь на определенных, нужных пиарщику, аспектах проблемы.
Согласно заслуживающим доверия источникам из окружения компании, когда Bell Yard взялась за дело трех банкиров, ее основательница, Мелани Райли, сразу почуяла, что это история как раз для нее. На Флит-стрит должны прекратить обсуждать предполагаемую вину ее клиентов и вместо этого обсуждать единственную подробность дела, а именно новый Закон об экстрадиции, по которому троим обвиняемым грозил судебный процесс в Техасе. А это был крайне болезненный вопрос.
Закон был поспешно принят парламентом в 2003 году в основном для того, чтобы можно было оперативно экстрадировать подозреваемых в терроризме, но в этом случае он использовался против предпринимателей. Кроме того, закон вышел однобоким – США могли экстрадировать подозреваемых из Британии, не дожидаясь решения британского суда, а вот Великобритании, чтобы экстрадировать британского преступника из США, все равно приходилось предъявлять доказательства и ждать, пока их рассмотрит американский суд. Мелани Райли решила усилить этот аспект заявлением о том, что в Хьюстоне поднялась такая буря возмущения по поводу страданий тамошних жертв краха Enron, что у обвиняемых там не будет ни единого шанса на честный суд. Кроме того, поскольку жертвой их преступления был британский банк, то и процесс, понятное дело, должен проходить на территории Великобритании.
Чтобы превратить этот аргумент в статьи на страницах изданий Флит-стрит, Bell Yard начал работу по двум фронтам. Для начала Мелани Райли в частном порядке связалась с политиками и активистами, которым близка эта проблема, и отправила им шестистраничный доклад, озаглавленный "Неотъемлемая несправедливость соглашений об экстрадиции с США". Среди прочих в ее контактах оказались пэр от Либерально-демократической партии и королевский советник лорд Гудхарт, а также правозащитные организации Liberty ("Свобода") – которая уже высказывала опасения относительно нового закона – и Justice and Fair Trials Abroad ("Законность и справедливые суды за границей"). Все они были озабочены этой проблемой и с готовностью стали источниками цитат для журналистов, которых к ним направила Bell Yard.
На втором этапе Мелани Райли разделила историю на четыре разных направления, каждое из которых предназначалось журналистам изданий разного типа. Во-первых, был вопрос законности экстрадиции, который нужно было предложить рассмотреть политическим и судебным обозревателям. Лорд Гудхарт лично написал колонку в The Times. Во-вторых, правозащитный аспект, которым предстояло заняться либеральным изданиям. Первой на него клюнула газета The Guardian, которая процитировала директора Liberty Шами Чакрабарти. В третьих, проблемы бизнеса, которые по традиции освещают журналисты из Сити. Один из участников кампании в защиту трех банкиров сообщил мне, что лучше всего для продвижения нужной точки зрения подходит бизнес-раздел Evening Standard: "Просто звонишь им и предлагаешь тему. Их обзоры из Сити публикуются целый день без изменений, потом их подхватывают все национальные издания, которые не любят менять точку зрения после того, как они решили освещать тему с нее". И, наконец, оставались темы для широкой аудитории, за которые возьмутся новостные отделы и телерадиокомпании: поток заметок про британских граждан, которых поведут в американский суд в кандалах и оранжевых комбинезонах и так далее. Опять-таки, первой оказалась Evening Standard, которая опубликовала неожиданно прочувствованное интервью с Гэри Малгрю, с фотографией его, стоящего перед домом, который, как он объяснил, ему придется продать, чтобы покрыть судебные издержки.
И пиаровский каток уверенно покатился вперед. Компания Bell Yard, хорошо понимавшая специфику работы новостной фабрики, подавала информацию небольшими, доступными, легко усвояемыми порциями, и искусно генерировала инфоповоды. Например, Мелани Райли поддержала решение подать в суд на Управление по расследованию мошенничества в крупных размерах (Serious Fraud Office, SFO) за то, что последнее не сумело инициировать суд над обвиняемыми на территории Великобритании. Для этого она решила подкинуть эту историю Эндрю Гиллигану, бывшему репортеру BBC, который в то время уже работал в Evening Standard. "Он не любит правительство и достаточно умен, чтобы понять, в чем тут дело", сообщил мне источник в компании. Гиллиган написал статью, в которой раскритиковал неправедность американского суда. На следующий день в том же духе высказались и крупнейшие общенациональные издания. Дэвид Бермингем стал лицом кампании, раздавал интервью одно за другим и немедленно научился говорить короткими, емкими цитатами. "Мне трудно представить, что до сих пор никто не подавал в суд на SFO за то, что они не засудили его первыми", - сказал он Гиллигану. "Мне трудно представить себе, что никто раньше не подавал в суд на SFO за то, что они сами его не засудили" - это уже его интервью Daily Telegraph.
В принципе, СМИ могли отказаться заглатывать наживку, брошенную им Bell Yard. На практике они схватились за нее с жадностью голодного младенца, которому дали грудь. Мелани Райли лично уговаривала взяться за историю журналистов из агенств Press Association, Reuters, Bloomberg, газет Financial Times, Guardian, Independent, Daily Telegraph, The Times, Evening Standard, а также таблоидов, воскресных выпусков, теленовостей и нескольких региональных изданий. Как только история появилась в нескольких газетах, остальные тут же поддались стадному чувству, так что Райли удалось добиться выхода сотен публикаций, из которых все до единой были выдержаны в нужном ей ключе. Подозреваемые превратились в жертв закона. Статьи про шикующих плейбоев превратились в трогательные очерки об отцах, которых отрывают от их детей. Бывший вышибала и его подельники стали "тройкой из NatWest" (по аналогии с несправедливо осужденными "четверкой из Гилфорда" и "шестеркой из Бирмингема"). Чтобы не противоречить самим себе, журналисты попросту вычеркнули из своих статей всякое упоминание о нидерландском банке, который судил героев этих статей за "намеренное расхищение активов Enron", о письмах, в которых якобы описывается их алчность и воровство, а также об их роскошных похотливых забавах, описанных в лишь немного вымышленном романе.
Даже Sunday Times, которая первой упомянула о причастности этих людей к афере в Enron, сменила тон: "Трем британским банкирам грозит экстрадиция в Америку, где им предстоит суд по обвинению в мошенничестве, несмотря на то, что ни один британский суд не рассматривал доказательства их вины", сообщила газета своим читателям. В какой-то момент Sunday Times опубликовала изложение этой истории длиной в 2000 слов, ни разу не упомянув в нем материал, добытый ранее ее же репортерами.
К февралю 2006 года эхо-камера работала в полную силу. Влиятельные бизнесмены, депутаты и активисты хором агитировали за отмену решения об экстрадиции и заодно снабжали Флит-стрит темами для статей. Затем три банкира открыли второй фронт, наняв еще одну PR-компанию под названием M Communications. Их интересовали контакты в парламенте, которыми мог поделиться один из консультантов Эдриан Флук, бывший пиарщик, избравшийся в парламент от Консервативной партии по округу Тоунтон. Он просидел в Палате общин четыре года, пока не проиграл выборы в 2005 году. Флук, используя свои знания и контакты в парламенте, взялся за защиту трех банкиров, для чего было необходимо изменить спорный Закон об экстрадиции. Сперва Флук заручился поддержкой многих высокопоставленных представителей Консервативной партии, в том числе теневого (то есть члена оппозиционной на тот момент партии, которая формирует собственный кабинет министров – прим. ИноСМИ) генпрокурора Доминика Гриви, лидера Либерально-демократической партии сэра Мензиса Кэмпбелла, и наконец многочисленных заднескамеечников (backbencher – депутат, не принимающий активного участия в парламентских дебатах – прим. ИноСМИ) по обе стороны политического спектра: правых, которые хотели защитить британских бизнесменов, и левых, возмущенных агрессивным, по их мнению, поведением США. В результате, например, бывший лидер тори (Консервативной партии – прим. ИноСМИ) Майкл Хауард, оказался по одну сторону баррикад с мятежным парламентарием от карликовой партии Respect Джорджем Галлоуэем. Чем больше они общались, тем больше статей строчила Флит-стрит. Чем больше статей строчила Флит-стрит, тем больше людей вовлекалось в эту историю.
Приближался последний срок экстрадиции в июле, и Bell Yard решили поддать газку в своей медиа-машине. Было принято решение сконцентрировать усилия на британском бизнес-сообществе, и в июне агентство устроило очередной инфоповод, организовав марш рассерженных бизнесменов по центральным улицам Лондона. Марш завершился вручением петиции министру внутренних дел. Куда более многочисленные демонстрации зачастую не получают никакого освещения в СМИ, но Bell Yard, прибегнув к своим личным связям в прессе, сделали так, что это событие получило максимальный отклик. Кроме того, Bell Yard стали еще активнее давить на чувства прессы и ее аудитории. Жена Дэвида Бермингема, Эмма, дала интервью Evening Standard, жена Гэри Малгрю – Mail on Sunday, Дэвид и Эмма "на пороге своего дома" выступили в Independent, и Дэвид в одиночку – в Guardian. Вышла масса слезоточивых статей о том, как им придется сначала два года провести в предварительном заключении в ожидании суда, а затем еще 35 в тюрьме. Обильно обсуждались наручники, кандалы и оранжевые робы. Эйдан Баркли, председатель издательской группы Telegraph Group – той самой, на страницах изданий которой впервые появились письма, в которых главные герои описывали собственную жадность и воровство – запустил собственную кампанию под названием "За честный суд над бизнесом", которая началась с открытого письма к министру внутренних дел. Кампании была выделена отдельная рубрика на сайте газеты, которая постоянно наполнялась целым потоком сочувственных заметок. Дэвид Бермингем стал одним из немногих подсудимых, которому выпала честь написать собственную колонку в Daily Mail.
Активность Bell Yard достигла пика в середине июля, когда по мотивам публикаций Эдриана Флука Палата лордов взбунтовалась против правительства и попыталась при помощи законопроекта о полиции внести поправки в Закон об экстрадиции. В Палате общин в это время прошло трехчасовое экстренное совещание, по итогам которого премьер-министра Тони Блэра, исповедовавшего политику жесткой борьбы с преступностью, вынудили пообещать, что британские чиновники в США "потребуют максимальных гарантий выполнения британских условий". Но экстрадиция шла своим чередом. 13 июля Дэвид Бермингем, стоя на крыльце полицейского участка, дал последнее интервью перед телекамерами: "Это весьма печальный день для британского народа. Нас подвело собственное правительство". Когда трое обвиняемых отправились в аэропорт, где их ждал самолет до Хьюстона, телеканал Sky TV нанял вертолет и показывал их кортеж в прямом эфире, перемежая это кадрами с Эммой Бермингем, которая сидела дома, печальная и одинокая.
Как только троица прибыла в Хьюстон, стало ясно, что никакого предварительного заключения длиной в два года им не грозит. Они провели ночь в отеле, а потом были освобождены под залог. В оранжевые робы их тоже не одевали. В суд они явились в собственных костюмах, хотя наручники все-таки пришлось надеть. 35-летний срок тоже оказался сильно преувеличенным: из письма прокуратуры в суд стало ясно, что максимальный срок по этой статье составляет девять лет. Кроме того, прокурор объяснил, что дело пришлось рассматривать именно в Хьюстоне потому, что там хранился весь архив доказательств по делу Enron, и, кроме того, что более важно, в местной тюрьме уже отбывал срок ключевой свидетель обвинения, подельник трех ответчиков, работавший в Enron Эндрю Фэстоу.
В этот момент газета Guardian нарушила стройный хор поддержки и опубликовала отрывки из презентации, которую трое главных героев этой истории сочинили в феврале 2000 года, готовясь к афере по хищению 7,3 миллиона долларов у Enron и их партнеров. В письмах их авторы выражали беспокойство по поводу сути презентации: "Проблема в том, что тут происходящее [т.е. хищение у партнеров] слишком очевидно [для Enron и их партнеров], так что лучше это убрать". Кроме того, их волновало, что об их планах знают в банке NatWest, поэтому Дэвид Бермингем послал коллеге письмо с попыткой замести следы, которое тот отправил двум другим своим коллегам с примечанием: "Это явная попытка сбить всех с толку и притушить фитилек. Уже много народу спрашивает, что мы задумали. А я ненавижу врать".
В статье Guardian приводились слова руководителя Управления по расследованию мошенничества в крупных размерах Роберта Уордла, который выражал крайнее изумление от того, что подобные люди стали стали главными героями такого резонансного процесса: "В данном случае большинство вещественных доказательств находится в Америке – там и ключевой свидетель, и документы. Даже если новые правила экстрадиции кажутся вам несправедливыми, в данном случае предъявленных доказательств хватило бы для экстрадиции даже по старому закону".
Но он опоздал. Флит-стрит уже была изнасилована пиаром.
