Приверженец суворовской школы, талантливый военачальник - один из самых известных в истории русской армии, - Алексей Ермолов был оппозиционен аракчеевскому режиму, имел репутацию вольнодумца, за что неоднократно расплачивался карьерой, а при Павле I, по ложному доносу, и свободой. О его проницательном уме и профессионализме не нужно говорить специально: в его записках эти качества ярко проявляются; дневник интересен, в первую очередь, анализом и оценкой происходящего. Намного позже, за связь с декабристами уже Николай I отправит генерала Ермолова в отставку. А сейчас, в 1812-м, он только что назначен командующим гвардейской пехотной дивизией…
Дивизионным начальником прихожу я на маневры в Вильну. Все находят гвардию превосходной по ее устройству, и часть похвалы, принадлежащей ей по справедливости, уделяется мне, без малейшего на то права с моей стороны.
После краткого пребывания в Вильне, гвардия возвратилась на свои квартиры в городе Севянцы.
…
В тот самый день, когда Государю Императору дан был праздник знатнейший сановниками и составляющими его свиту, в загородном гулянии близ Вильны (в Закрете), среди великолепия и роскошных увеселений, приехал из Ковна чиновник с известием, о котором немедленно было доведено до сведения Государя. Не могло укрыться смятение между окружающими, и дало повод к заключениям о причине внезапного прибытия, а вскоре за тем разгласила молва, что французы перешли Неман недалеко от Ковна, что город занят ими, и Казаки на передовой службе отступают, разменявшись выстрелами. Исчез обоюдный страх, долгое время в нерешимости удерживавший, и мы огромным неприятеля ополчениям, вступившим на нашу землю, прежде Вильну и скорее всю Литву, едва сопротивляясь, уступили!
В Вильне должен был Генерал-адъютант Балашов, с письмом от Государя к Наполеону, дождаться его прибытия.
Государь прибыл к гвардии, и ей приказано расположиться при Свенцанах лагерем.
1-й Западной армии, сильнейшей числом войск, назначен главнокомандующим генерал от инфантерии, Военный Министр, Барклай-де-Толли; главная его квартира в Вильне.
…
2-й Западной армии главнокомандующий – генерал от инфантерии Князь Багратион. Главная его квартира в местечке Пуржанах.
3-я Западная армия, под начальством генерала от кавалерии Тормасова. Главная его квартира в Дубне.
Молдавская армия, предводительствуемая Адмиралом Чичаговым, находилась большею частью в Валахии, где оставалась до заключения мира с Оттоманской Портой, коего прелиминарные пункты были уже подписаны.
Первые две армии расположены были по Европейской нашей границе и должны были противостоять вторжению армий лично предводимых Наполеоном; но столько несоразмерны были силы и так на большом пространстве рассеяны наши войска, что единственное средство к соединению было отступление без потери времени.
…
Россия тщетно старалась избежать войны; должна была, наконец, принять сильные против нее меры.
Мнения насчет образа войны были различны. Не смея взять на себя разбора о степени основательности их, я скажу только то, что мне случалось слышать.
Военный министр предпочитал войну наступательную. Некоторые находили полезным занять Варшавское Герцогство и, вступивши в Пруссию, дать королю благовидную причину присоединиться к нам, средство усилить армию и далее действовать сообразно обстоятельствам. Если бы превосходные силы неприятеля заставили перейти в войну оборонительную, Пруссия представляет местность особенно для того удобную, средства продовольствия изобильные, и война производилась бы вне границ наших, где приобретённые от Польши области не допускают большой степени к нам доверенности.
Несравненно большие могли предстоять выгоды, если бы, годом ранее заняв Герцогство Варшавское, вступили мы в союз с Королем Прусским. Польская армия, с невероятной деятельностью формированная, имела тогда не более пятидесяти тысяч человек, и не дерзнула бы противостоять нам, или могла быть уничтожена; Французские войска в Германии, под начальством Маршала Даву, не были многочисленны, и в надежде на содействие Пруссии, на большом пространстве рассыпанные, не приспели бы к спасению её. Гарнизоны по крепостям, из них составленные, были малолюдны и некоторые из крепостей совсем не заняты. Жестокая война с Испанией, гибельная для французских ополчений, требовала беспрерывно значительных подкреплений, и только за год до начала войны с нами допустила заняться составлением громадных армий Французской и Рейнского Союза. Члены сего понуждаемы были к чрезвычайным усилиям, к отяготительным издержкам, которые не могли поощрять к добровольному соучастию. Австрия, видя в руках наших Варшавское Герцогство, Пруссию, поднявшую оружие, вероятно, не осталась бы в виновном бездействии, и тогда, смирив всеобщего врага, можно было бы дать мир утомленной бедствиями Европе, исхитить царей из порабощения и страх, вселенный в них Наполеоном, обратить ему в ужас и отмщение. Преткнулись бы шаги его на той земле, где каждый из них провождал к победам и торжествам.
Предположив, что Австрия, не смея решиться соединить оружие свое с нашим, будет упорствовать в сохранении нейтралитета, и тогда Наполеон, в борьбе с армиями, нашей и Прусской, и понуждаемый сверх того, разбросать немалое число войск для наблюдения за крепостями и для удержания в повиновении занятых областей, лежащих в тылу армии, мог посчитать вступление в наши границы не безопасным, и способы его не довольно для того благонадежными.
В настоящее время казалось все приуготовленным со стороны нашей к войне наступательной: войска приближенны к границам, магазины огромные заложены в Белостокской области, Гродненской и Виленской Губерниях, почти на крайней черте наших пределов. В то самое время, однако же, не отвергая возможности отвратить войну переговорами и демонстрацией, ожидали даже вторичного приезда присланного Наполеоном Графа Нарбонна; но полученные, наконец, достоверные сведения о чрезвычайных силах, сосредотачиваемых в близком расстоянии от границ, решили отступление наших армий.
Некто, бывший прусской службы генерал, Фуль, теперь в нашей генерал-лейтенантом, снискавший доверенность, которой весьма легко придаемся мы в отношении к иноземцам, готовы, будучи почитать их возможности всегда превосходными, между разными соображениями и проектами, предложил, как многие утверждают, мысль о приуготовлении укрепленного лагеря на реке Двине, близ местечка Дриссы. Направление, на котором устроен сей лагерь, при первом взгляде сообщает понятие о воинских соображениях господина Фуля. Ему же приписывают возражение против сближения 1-й и 2-й армий, в том предположении, чтобы могла 2-я действовать во фланг неприятеля, когда он устремится на нашу 1-й армию.
Не только не смею верить, но готов даже возражать против предположения, будто военный министр одобрял устроение укрепленного лагеря при Дриссе, и, что еще менее вероятно, будто не казалось ему нелепым действие двух разобщенных армий на большом одна от другой расстоянии, и когда при том действующая во фланг армия не имела полных пятидесяти тысяч человек.
Если бы Наполеон сам направлял наши движения, конечно, не мог бы изобрести для себя выгоднейших.
Генерал от кавалерии Барон Беннингсен, бывший Главнокомандующим в последнюю войну с Французами в Пруссии, всемерно старался склонить на сближение армий, так чтобы от нас зависело, или стать на прямейшей дороге, идущей на Смоленск, или избрать такое положение, которое бы препятствовало неприятелю отклонить нас от оной; но при всей настойчивости, успел только согласить перемещение 2-й армии из окрестностей Луцка, что на Волыни, в местечко Пружаны.
Войска наши, приближенные к границе, охватывая большое пространство, охватывая большое пространство, могли казаться Наполеону готовыми возбранять переправу через Неман, и, конечно, трудно было предположить, чтобы такое размещение их сделано было для удобнейшего отступления, которое раздробление сделает необходимо затруднительным, подвергая опасности быть разрезанными по частям.
Наполеон, с главными силами перешедши Неман недалеко от Ковна, направлением их обнаружил намерение корпуса наши не допускать соединиться, в чем, конечно, успел бы частично, если бы мог скорее совершить переправу, не будучи принужденным сжидаться с войсками. Имея между Поляков много людей приверженных, без сомнения, извещен был обстоятельно о расположении войск наших, быть может, и о намерении оставить Литву.
6-й корпус, для содержания сообщения между обоими армиями, расположенный довольно далеко, присоединился не по причине принятых со стороны нашей мер, но единственно по медлительности переправы неприятеля. Отряд гусар из окрестностей Гродна догнал 6-й корпус на пути его, потому что им командовал Генерал-Майор Граф Пален, прошедший, в продолжении трех дней, почти двести верст.
Войско донское, под начальством самого Атамана, Генерала Платова, расположенное близ Гродна, будучи назначено действовать вместе с 1-й армией, при всей, свойственной ему, быстроте, не могло к ней присоединиться и, движением корпуса Маршала Даву отброшенное, должно было обратиться к армии Князя Багратиона. В команде атамана Платова находился отряд Генерал-Майора Дорохова из одного гусарского и двух егерских полков.
Таким образом, 1-я армия, хотя и слабо преследуемая, защищаясь на каждом шагу, взяла направление на славный, по слухам, при Дриссе лагерь. Арриергард имел при селении Давгелишки довольно горячую схватку. Далее неприятель являлся в малых силах и более наблюдал, нежели преследовал. За отсутствием Атамана, только три Донских Казачьи полка находились при армии, а по тому в аррриергарде была употреблена легкая гвардейская кавалерийская дивизия.
