Федор Лукьянов, главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" – для РИА Новости.
Обыски у бывшего президента Франции Николя Саркози, случившиеся спустя всего две недели после того, как истекла положенная ему неприкосновенность, привлекли внимание прежде всего своей демонстративностью.
Разбирательство о незаконном финансировании президентской кампании Саркози корпорацией l'Oreal тянется с 2010 года и стало неожиданным ответвлением более громкого дела Лилиан Бетанкур – престарелой владелицы косметической империи, семья которой запуталась в ее личных отношениях и правах наследования.
Из аудиозаписи разговоров Бетанкур, которую обнародовал бывший дворецкий одной из самых богатых женщин мира, следовало, что она предположительно укрывала от налогов значительные суммы, а также получала многомиллионные налоговые скидки от бывшего министра Эрика Верта, близкого соратника Саркози. Затем бывший бухгалтер Бетанкур Клэр Трибу заявила, что французские политики-консерваторы (в том числе и Саркози) якобы получали деньги в конвертах в особняке Бетанкур, а Верт в бытность свою в 2007 году казначеем правого "Союза за народное движение", получил конверт со 150 тысячами евро наличными к президентской кампании Николя Саркози.
Незаконное финансирование избирательных кампаний – слабое место французских политиков, причем это в равной степени касается обеих главных партий: и консерваторов, и социалистов. Совсем недавно предшественник Саркози на президентском посту Жак Ширак получил два года условно (по состоянию здоровья он уже не мог ни присутствовать на судебных заседаниях, ни отбывать наказание).
Ширака признали виновным в том, что в первой половине 1990-х он создавал фиктивные рабочие места в мэрии Парижа, которую возглавлял почти 20 лет, зарплаты же несуществующих сотрудников шли в партийную кассу. По аналогичному делу под судом находился еще один видный политик-голлист Ален Жюппе, сподвижник Ширака, а до совсем недавнего времени министр иностранных дел при Саркози.
С социалистами дела обстоят не лучше. Когда президентом Франции был Франсуа Миттеран (1981–1995), ментор нынешнего главы государства Франсуа Олланда, государственная нефтяная компания Elf Aquitaine чуть ли не официально служила теневым кошельком госадминистрации. Мутное переплетение частных, партийных, государственных и коммерческих интересов миттерановской эпохи вскрылась в началe 2000-х годов во время процесса по делу Elf, в центре которого оказалась Кристин Девье-Жонкур, знаменитая дама полусвета и фаворитка одного из самых именитых французских политиков-социалистов Ролана Дюма. Он долго отнекивался от всех обвинений, и в итоге вышел сухим из воды по делу Elf, правда, в 2007 году все-таки получил два года условно за незаконное присвоение фондов.
Примечательным пересечением сомнительных делишек двух крупнейших партий стала недавняя история, связанная с несудебным возвратом в 2008 году почти трехсот миллионов евро бывшему политику-социалисту и крупному магнату Бернару Тапи, решение о котором приняла в ту пору министр финансов, а сейчас исполнительный директор МВФ Кристин Лагард.
Тапи, удачливый бизнесмен, специализировавшийся на капитализации и перепродаже крупных компаний (в частности он некоторое время был владельцем Adidas), был владельцем знаменитого футбольного клуба Olympique, министром в социалистическом правительстве, и ему прочили лавры французского Берлускони. В тюрьму в 1990-е он попал за организацию договорных матчей, затем, утратив шанс на собственную политическую карьеру, превратился в страстного сторонника и спонсора Николя Саркози.
С этим обстоятельством комментаторы и связывали странное решение правительства Франции вмешаться в многолетнюю тяжбу Тапи с практически разорившимся банком Credit Lyonnais (ранее подконтрольным государству) и принять сторону магната, который обвинял банк в мошенничестве при оформлении сделки по продаже Adidas. Разбирательство роли Лагард в этой истории продолжается до сих пор.
Публичные нападки на Саркози вполне объяснимы – это оборотная сторона его же политического стиля, для которого характерно неразрывное переплетение коммерческих и государственных интересов. Как полагают многие комментаторы, именно это обстоятельство стало решающим фактором, из-за которого французы отвернулись от "гиперпрезидента". А поскольку манера Саркози всегда была вызывающей и высокомерной в отношении оппонентов, нет ничего удивительного, что теперь с ним станут сводить счеты. Благо, судя по всему, есть что инкриминировать…
Проблема, однако, совсем не в личности экс-президента, а в современной политической культуре, которая повсеместно допускает стирание граней между частным и общественным, коммерческим и государственным. Это один из аспектов общей эрозии привычных общественно-политических институтов, характерной для современной эпохи.
Как мы видим из примеров прошлого, двойная мораль и системная коррупция всегда была присущи политике, естественно, не только французской. Однако глобальная среда и универсализация всего и вся придают этому явлению другое качество – идеологические различия растворяются вместе с моральными критериями.
Франсуа Олланд находится в выгодной позиции – ему легко обличать предшественника и обещать социальную справедливость. Не случайно одним из самых громких обещаний во время кампании было намерение ввести 75-процентный налог для самых богатых "на восстановление экономики".
Из этого вряд ли что-то получится, а если попытка все-таки будет предпринята, то можно не сомневаться – немедленно всплывут истории из политической карьеры Олланда, которые покажут его связи с этими самыми "самыми богатыми". Он, конечно, не мультимиллионер Доминик Строс-Кан, который стал бы кандидатом от "партии трудящихся", если бы не сексуальный скандал, но тоже человек не бедный и с послужным списком.
В общем, политическая жизнь продолжается, а вместе с ней и парад скелетов из шкафа.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
