Московский пожар 1812 года произошел 14-18 сентября (2-6 сентября по ст. ст.) во время оккупации войсками Наполеона I Москвы.
13 сентября (1 сентября по ст. ст.) 1812 года на военном совете в Филях Михаил Кутузов приказал оставить Москву без боя. Вместе с войсками из города ушла большая часть населения. В первый же день вступления французских войск в Москву начались пожары, продолжавшиеся несколько дней и опустошившие город.
Первыми загорелись москательные и скобяные ряды, здания за Яузским мостом и на Солянке, вокруг Воспитательного дома, магазины, лавки, винный двор, барки с имуществом артиллерийского и комиссариатского департаментов.
Постепенно огонь распространился на все Замоскворечье, Пятницкую, Серпуховскую и Якиманскую части, перекинулся через Москву реку в Яузскую и Таганскую части, охватил несколько улиц Пречистенской части, вторгся в Немецкую слободу. В ночь с 18 на 19 (с 6 на 7 по ст. ст.) сентября пожар достиг наибольшей силы. В дальнейшем пожар стих, однако в отдельных местах возникали его новые очаги, горевшие вплоть до выхода французской армии из Москвы.
Из 9158 жилых домов пожар уничтожил 6532, из 8521 лавки - 7153, из 329 церквей - 122. Более других пострадали Китай-город и Земляной город.
Сгорел университет с его архивами, коллекциями, библиотекой, а также многие усадьбы с бесценными собраниями произведений искусства, в том числе сгорел единственный экземпляр "Слова о Полку Игореве" из собрания Мусина-Пушкина.
В результате пожара погибли более 2000 тяжелораненых российских солдат, оставленных (как тогда было принято) на попечение противника из-за невозможности эвакуации.
Кутузову пожар позволил оторваться от неприятеля, который более недели не знал о местонахождении русской армии, дать кратковременный отдых войскам, совершить Тарутинский марш маневр на Калужскую дорогу. Разорительные для Москвы последствия пожара устранялись около 20 последующих лет.
Вопрос о причинах пожара Москвы 1812 года вот уже более 190 лет волнует умы ученых историков. Версии, высказываемые различными авторами, называют его виновниками или московского генерал-губернатора Ростопчина, или неприятельскую армию, или патриотический подвиг неизвестных русских героев. Существовали в разный период и версии о причастности к пожару Александра I и Кутузова.
Версия о гибели Москвы от рук французских солдат активно использовалась русским правительством в пропагандистских целях. Уже в правительственном сообщении от 29 (17 по ст. ст.) октября 1812 года вся ответственность за пожар возлагалась на наполеоновскую армию, а поджог был назван делом "поврежденного умом". В одном из императорских рескриптов от 1812 года на имя Ростопчина указывалось, что гибель Москвы являлась спасительным для России и Европы подвигом, который должен был прославить русский народ в истории, результатом Божьего промысла, а в другом назывался виновник пожара - французы.
Среди тех, кто не сомневался в ведущей роли генерал-губернатора Москвы Ростопчина в организации пожара - русский историк Дмитрий Бутурлин, который писал, что "не могши сделать ничего для спасения города ему вверенного, он вознамерился разорить его до основания, и чрез то саму потерю Москвы учинить полезной для России". По Бутурлину Ростопчин заранее приготовил зажигательные вещества. По городу были рассеяны наемные зажигатели, руководимые переодетыми офицерами полиции.
Историк Александр Михайловский-Данилевский также не сомневался в приказе Ростопчина, считая это личной инициативой графа, но добавлял, что ряд зданий загорелся из за патриотического порыва москвичей, а позже - грабежа французов и русских бродяг.
Существовали и другие точки зрения. Так в 1836 году историк Сергей Глинка выдвинул версию, что Москва сгорела в силу ряда обстоятельств, по Божьему Провидению, как он полагал, что Москву сожгла "война; война безусловная, война какой не было на лице земли с того времени, когда гибель человечества стала ходить в громах и молниях".
Сторонником версии, что Москва загорелась в силу случайных обстоятельств, был и Лев Толстой. В романе "Война и мир" он писал: "Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей - не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотно и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое".
В советское время вопрос о причинах московского пожара принял политическую окраску. Если первые советские историки не сомневались в решающей роли Ростопчина, то в дальнейшем историография по данной проблеме носит на себе идеологический отпечаток.
В хронологическом порядке для работ разных десятилетий характерно зачастую противоположное отношение к проблеме. Так в 1920-х годах господствовало мнение, что пожар был организован русскими. В 1930-е годы Евгений Звягинцев предположил, что его причиной являлась "неряшливость в обращении с огнем французов". В 1940-е годы прозвучала позиция Милицы Нечкиной, что пожар - проявление патриотизма русского народа, но без указания конкретных лиц. В 1950 году появилось первое в советские годы серьезное исследование Ивана Полосина, утверждавшего, что пожар это выражение патриотического подъема москвичей, но его главной причиной был приказ Кутузова. Наконец, в 1951-1956 годы оформилась версия Любомира Бескровного и Николая Гарнича о том, что французы сознательно жгли Москву. К ним в 1953 году присоединились Нечкина и Жилин. Указанная концепция господствовала в 1960-1970-х годах.
В настоящее время, по мнению ряда экспертов, при рассмотрении причин московского пожара 1812 годы необходимо применять комплексный подход. Очагов у пожара было несколько, поэтому возможно, что в той или иной мере верны все версии.
В 2010 году мэр Москвы Юрий Лужков предложил провести специальное исследование, в результате которого можно было бы выяснить причину возникновения пожара 1812 года, так как в разных исторических книгах, даже написанных сразу после войны 1812 года, дано разное толкование этого события.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
