Владимир Снегурченко получил на Молодежном театральном форуме в Кишиневе специальный приз жюри за роль в спектакле "Июль" Авторского театра "Котелок" из Харькова. Снегурченко - не только актер, он еще и драматург, и режиссер. И, кстати, "Июль" по пьесе Ивана Вырыпаева, ставшей в свое время событием для современного театра, Снегурченко сам и поставил. Он родился в 1983 году, окончил Харьковскую государственную академию культуры. Победитель многих театральных фестивалей и драматургических конкурсов, Владимир в 2011 году принимал участие в Международной лаборатории драматургов в театре "Ройял Корт" в Лондоне. В этом году поставил два спектакля в известном киевском театре "ДАХ" по собственным пьесам.
В тексте Вырыпаева и постановке Снегурченко история о маньяке становится острой формой размышления о духовной трансформации человека, о поисках абсолютной любви и связи с Богом. Кому интереснее состояние, а кому - сюжет, что такое блиц-спектакль и для чего нужны крайности, актер и режиссер рассказал корреспонденту РИА Новости Анне Банасюкевич.
- Как вы определили бы героя своего спектакля?
- Главное - он должен рождать в зрителе какие-то состояния. Проводить его через некие духовные бани. Я хотел добиться того, чтобы этот персонаж вел за собой человека по определенному чувственному маршруту.
- В известном спектакле "Практики" этого героя играла Полина Агуреева, добиваясь полного отстранения от образа. Вы менее радикальны?
- Я не то чтобы добивался отстраненности, скорее, пытался выстроить сюжет, рассказать историю. Публика приходит разная – кто-то может считывать состояния, а кому-то непременно нужна какая-то сюжетная линия. Эти люди нормально смотрят первую половину спектакля, а вторая часть, построенная больше на внутренних состояниях героя, чем на развитии действия, вызывает сложности. Видимо, в сюжетном смысле я еще пока не до конца убедителен.
- Может тех, кому в этой истории интересен только сюжет, и не нужно убеждать?
- Может, но они же приходят, и их большинство. В Харькове по-настоящему "наших" зрителей мало. Но мы всегда добиваемся обратной связи - у нас после каждого спектакля проходят обсуждения. И, соответственно, спектакль все время трансформируется. Мы играем "Июль" уже года четыре, и сегодняшний его вид - это последний пока вариант. Но были разные версии - две актрисы играли вместе со мной, потом появились ребята-актеры. Два года "Июль" существовал как блиц-спектакль - такая практика возникла в результате фестиваля "Курбалесия", который проводил наш театр. Блиц-спектакль готовится за 5-6 репетиций, актер выступает с текстом в руках, это попытка режиссера ощутить замысел, наметить мизансцены, актера - подобраться к образу.
- Монолог Вырыпаева очень поэтичен, как вы выбирали интонацию для спектакля?
- Интонация была первична, собственно, меня это и зацепило в тексте. Там заложены какие-то ритмы, которые пробуждают внутренние, подсознательные ассоциации. Когда понимаешь, что на самом деле там нет никаких убийств, тогда можно свободно путешествовать в спектакле, искать какие-то формы, внутренние сюжеты.
- То есть для вас сюжетная канва метафорична, и герой-маньяк, на самом деле, никого не убивает?
- Можно сказать, что все происходит в голове у этого человека, что это его предсмертные видения или нереализованные желания. По-разному можно трактовать. Кто-то будет видеть буквальный сюжет, а кто-то сможет увидеть другое. Когда мы читаем "Парфюмера", мы же понимаем, что этот герой - человек из другой Вселенной, из другой реальности. Просто душа затерялась, а то, что он убивает - ну просто у него такие ценности, на его планете это нормально. И ему непонятно, за что его преследуют. Тут, мне кажется, похожая история. Герой наблюдает, как ведут себя люди, и видит несоответствия. Непонятно, почему сосед Николай не пускает его переночевать – ну, значит, надо убить.
- Какой путь проходит герой?
- В конце его награждают любовью, он что-то сделал. Жил 63 года, все шло как шло, но вдруг ощутил, что неправильно жил, стал совершать поступки, получил награду. Почему он смог реализоваться только в старости? Получается, что какое-то окружение ему подвернулось не то, он не смог свою любовь излить на людей, поэтому теперь она выплеснулась так.
- Помимо любви, в пьесе есть и богоборческая тема - герой убивает бога...
- Тоже можно по-разному это понять. Например, так, что старые боги должны уйти, дать место новым, которые позволят человеку вздохнуть. Под богами можно и какие-то комплексы, установки человека понимать. Герой ставит себя на место бога, он не хочет быть чьим-то рабом, хочет ощутить себя полноценным. Публика приходит разная на спектакль, у каждого свои отношения с богом, и я не хочу здесь однозначности. "Июль" - классный материал, который выпускает наружу наших тараканов из головы.
- Смерть героя - это поражение?
- Не думаю: он под конец находит то, чего искал всю жизнь – любовь. Да и смерть можно воспринимать как перерождение, человек становится просто другим. Душа и тело - совсем разные вещи, и жизнь не заканчивается физической смертью. Когда его полностью уничтожают, тогда он понимает, что в человеке есть душа.
- По пьесе герой съедает объект своей любви, что это для вас значит?
- Для меня это обозначает, что они стали одним целым. Как в мифологии - есть бог Яма, а есть его вторая половинка - Ями. Их двое, но они - одно. Съел – значит, принял ее полностью со всеми недостатками и достоинствами. И она его приняла. Это поиск идеальной любви. Написано это в такой форме, потому что все привычные штампы о любви уже не работают давно. Крайность нужна для того, чтобы добраться до настоящего.
- Пространство спектакля похоже на церковь, но странную, ненастоящую...
- Помост, с которого говорит герой - это такая трибуна для проповеди. Сам персонаж ее обустраивает, чтобы нам рассказать что-то. Пространство тоже, со временем, менялось, мы пробовали разное. Но, конечно, мы хотели сакрального ощущения, чтобы в финале возникало состояние полета, чтобы происходил некий духовный акт. Если хотя бы один зритель ощутил какие-то новые состояния, уже хорошо.
Театр должен менять человека. Если этого не происходит - тогда театр не нужен. Если не театр, то что? Когда актер выходит на сцену, в конце спектакля он должен становиться в чем-то другим. Тогда есть шанс, что и со зрителем что-то произойдет.
