И вправду, с чего начинается Родина? Исходя из одноименной (а кое-кем и особо любимой) песни – "с картинки в твоем букваре". Далее следуют "хорошие и верные товарищи". Третья позиция отдана поэтом Матусовским "песне, что пела нам мать".
Безо всякого ВЦИОМа даю гарантию 100 процентов, что на вопрос "о какой песне речь?" – все респонденты назовут колыбельную. В голове их сложится образ стародавней мелодии из репертуара всероссийской няни Арины Родионовны, однако исполнить ее смогут лишь единицы. И это притом, что еще лет 30 назад в арсенале наших с вами бабушек были сотни нежных, древних напевов. Но бабушки ушли, и вместе с ними – и все многообразие знаний об исконных, глубинных традициях, о корнях наших, которые, собственно, и составляют суть и форма каждого этноса.
Справедливости ради замечу, что "бить в колокола" по гибнущему традиционному народному искусству начали еще друзья Пушкина. Наши гуманитарии образца XIX века – поэты, композиторы, художники – были уверены, что, мол, "еще 50 лет и все". Худо-бедно, но искусство это продержалось еще почти два века. Грубо говоря, до начала 90-х годов XX века, пока были живы его последние носители – старожилы наших деревень и поселков.
Спору нет, "все течет, все изменяется", и от технического прогресса не скрыться, также как и от политических пертурбаций. Особенно не повезло России, где Петр I своей – безусловно, необходимой, но не в таком виде – "европеизацией" сломал весь русский уклад, перевернул религиозные устои. По сути, именно в его "деяниях" и кроются истоки знаменитой грибоедовской фразы "Дверь отперта для званых и незваных, особенно из иностранных".
Но самый сильный удар, на мой взгляд, нашей стране нанесли события сравнительно недавней истории, вызванные революционными переворотами начала XX века. Именно тогда за компанию с "миром насилья" и был разрушен "до основанья" процесс сохранения и воспроизводства народных знаний. А все, что осталось от них – приобрело искаженные формы и сегодня, вяло рефлексируя, угасает.
Кстати, знания эти называются этнографическим наследием. И во всем цивилизованном мире берегутся, как зеница ока.
Помню, как в Токио увидела в парке дам в кимоно. На мое "Ух, ты!" коллега, много лет работающий в Японии, сказал, что "здесь, видно, мероприятие какое-то проходит, а у них кимоно – официальная одежда для торжественных случаев".
Вот я тут же себя и представила, гордо идущую на, скажем, некую партконференцию в полотняной рубахе, паневе, занавеске и с повойником на голове (слова, которые вас удивили – названия элементов нашей с вами национальной одежды, распространенной в ряде областей России). Но осознать всю красоту не успела, ибо следующим кадром фантазии стали люди, взирающие на меня в глубоком шоке под приближающийся вой карет "Скорой помощи".
А вот на самом деле – почему мы так скептически, иногда иронично относимся к своим традициям? Почему связанное с народной культурой вызывает, особенно у молодежи, снисходительную улыбку?
Ответ прост: не приучены. Да и откуда? В советский период все, связанное с исконными национальными традициями, подвергалось сознательному остракизму. Например, те же песни, которыми на самом деле мы должны гордиться, поскольку русская аутентичная музыка – это просто высший пилотаж. Даже, скорее, высшая математика.
По трудности партитуры, исполнения и, главное, восприятия слушателем она не уступает классической. Те, кого в детстве таскали в музыкалку, должно быть помнят про гомофонно-гармонический и полифонический склад музыкального изложения.
Первый – это когда один голос главный, а остальные выполняют роль аккомпанемента. Второй – когда все голоса главные, как в фугах Баха. Так вот эти "фуги" наши с вами бабушки и исполняли. Более того, не имеющие, как правило, не то что музыкального – вообще никакого образования, они постоянно импровизировали. Сегодняшним джазменам до них далеко.
Дореволюционное общество, в том числе дворянство, могло все это по достоинству оценить. Понять. В СССР, не востребованная государством по причине несоответствия идеологии, искусственно лишенная среды бытования и грамотной аудитории, аутентичная музыка пол¬ностью потеряла свое лицо: утратила региональные особенности, певческие традиции, специфику музыкального языка и стилей. Трансформировалась в примитивный продукт, именуемый профессиональными этнографами "клюквой".
И в понимании современных слушателей представлена безыскусными произведени¬ями, подав¬ляющее большинство которых родились сравнительно недавно (в начале все того же XX века), причем в городской рабочей среде.
Исполнители, предлагающие сейчас "народную" музыку, работают в жанре, который также далек от этнографии, как попса от рока. Это касается и таких известных "мастеров народного искусства", как Бабкина, Кадышева, хор им.Пятницкого и т.д. Безусловно, их творчество имеет право на сущест¬вование, но к аутентичной музыке никакого отношения не имеет.
С одной стороны, все это тонкости мало значимы для нас, ибо погоды не делают. И нынешний фермер, который выйдет на поле в марте "закликать весну", будет выглядеть так же странно, как и современная барышня, исполняющая накануне свадьбы "плач невесты".
Жизнь развивается, что-то неизбежно отмирает. Но здесь надо очень четко понимать – что конкретно. Это как с деревом, питание которого идет по коре. Стоит оно такое высокое, крепкое. А потом раз – и упало. И глядишь ты на слом, и диву даешься – внутри-то одна труха.
Позволю себе еще раз возвратиться к Матусовскому. И напомнить последнюю строку первого куплета песни: "Того, что в любых испытаниях у нас никому не отнять".
Что же, "картинки в твоем букваре" и "хороших и верных товарищей" никто нас пока не лишил. Пока – потому как "песня, что пела нам мать", кажущаяся незыблемой для предшествующих поколений, нам с вами уже недоступна. И не только в обиходе. Тем, кто никак не связан с этнографией, музыкальной историей – никогда и в голову не придет озадачиться поиском аутентичных материалов.
Не потому, что глупые они, а в силу информационного вакуума. В силу того, что наш Минкульт за компанию с Минобром занимаются всем, чем угодно, только не "культом" и не "обром", не говоря уж о культуре образования как таковой, где по логике и здравому смыслу изучение истории, этнографии – это основа основ. Скажу больше – залог национальной безопасности, как ни пафосно это звучит.
Введите вы курс этнографии в школе, да на примерах, абсолютно реальных примерах, покажите, как, скажем, похожи мелодии псковской земли с турецкими напевами. Насколько идентична символика на одежде, бытовых вещах у народов, живущих за тысячи километров друг от друга. Насколько одинаковы герои их древних былин, саг, сказаний...
И еще. Любят у нас в последнее время покричать, что, мол, национальной идеи у России нет. А откуда же ей взяться-то? У нации корни должны быть. И чем глубже они в землю, чем шире – тем сильнее она. Внутренне сильнее. Самодостаточней. Уверенней. И ни у одной поганки инородной духу не хватить на нее "наезжать" или пользовать.
Вот мы великой страной себя, вроде, считаем, народом великим… Но истоков своих не знаем. Так, болтаемся в воздухе огромным, напыщенным шаром. И пока не будет каждый из нас четко знать, откуда это шар прилетел, кто создал его – никогда не узнаем, куда он несется, по воле каких ветров и с какой целью.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
