Американцы знают, о чем нельзя говорить на работе, в баре, в компании или просто на людях. Есть темы, когда надо повесить на рот амбарный замок. Они известны всем, кроме иностранцев, которые нередко попадают впросак.
Вот пример. Были мы в гостях у милейшего американца из Техаса, который решил нам устроить сюрприз и побаловать блюдом из самолично добытой оленины.
"Фу, это ужасно! Это мы есть не будем", — страдальчески сморщилась француженка с явной примесью марокканской крови, едва мы расселись за прямоугольный обеденный стол. Она лет десять живет в США (вышла замуж за ямайского расту), и, похоже, подзабыла французский этикет.
"Но это так вкусно!", — хозяин состроил такое умильно-просительное лицо, что растаял бы даже снеговик. Но не француженка вполне американского размера.
"Оленей здесь так много, что встает угроза нехватки зеленого корма. И именно мы, охотники, инвестируем в проекты защиты растительного и животного мира", — завел оправдательную речь озадаченный хозяин. Этот создатель стартапов гостеприимно пригласил к себе группу иностранных репортеров — датчанку, немца, упомянутую француженку, индуса, китайца и меня.
"Охота — это варварство! Я не могу смотреть на тело убитого оленя", — отрезала дама и остальным пришлось молча проглотить слюну из уважения к ее высокогуманным чувствам, доминирующим среди жителей американских мегаполисов.
Оленину не подали, но настроение ухудшилось. Датчанка и немец наклеили на лица улыбки и завели разговор о чем —то далеком от кулинарной тематики, китаец уткнулся в газету на китайском языке. Принесли другие закуски, а к ним вино, пиво и тому подобное, способствующее поддержанию беседы.
Уж не помню как, но на язык кому-то попалось имя Буша. Президентская династия Бушей, как известно, из Техаса, и вот, наверное, в этой связи, мы, гости штата… Француженка и индус немедля провозгласили, что являются сторонниками демократических взглядов и считают Джорджа Буша-младшего наихудшим президентом США.
"Я никогда не был поклонником Буша, но однажды, на частной закрытой встрече, я сидел с пивом в пол-оборота, и Буш заговорил. И он говорил так просто, так искренне, что я отставил пиво и заслушался", — попытался свести беседу в мирное русло хозяин дома.
"Если бы Буш был президентом другой страны, а не США, его ожидал международный трибунал за все его преступления против человечества", — тут же бойко вклинился индус, пишущий для одной калькуттской газеты. Далее они с француженкой завели двухголосье "про Буша", как будто слово в слово считанное с "патриотического" рунета. Датчанка и немец мгновенно сместили угол внимания в другую сторону — к девушке хозяина, и заговорили про IT. Китаец индифферентно углубился в поедание закусок. Я, подобно российскому МИД, предпочла политику невмешательства во внутренний конфликт, ограничившись выслушиванием сторон.
О чем теперь жалею. Вечер был так безнадежно испорчен, хозяин так расстроен, что я предложила откланяться.
"Вообще-то у нас в Америке не принято за столом говорить о трех вещах — политике, религии и сексе… И, кроме того, я вырос в семье, где учили говорить "господин президент" вне зависимости от того, как ты к нему относишься", — прорвало, наконец, встающего из-за стола устроителя званого ужина.
"Ты думаешь, мы перегнули?" — растерянно спросил индус уже в такси.
У американцев есть темник для публичных разговоров, где рекомендуется, как и о чем заводить беседу — общепримиряющую "про погоду" (годится абсолютно на все случаи жизни, даже для поездки в лифте небоскреба); объединяющую "про спорт"; всегда уместен посыл "а вы слышали?" — это про последние новости; оживляет атмосферу и никого не обижает перемывание косточек знаменитостям или обсуждение последних ток-шоу.
"Сотрудникам офиса можно поговорить о новом цвете стен в помещении или о новой мебели", — прочла я с интересом в одной из инструкций по культурной беседе, настрого запрещающей оговаривать сослуживцев, детализировать недуги и упиваться рассказами про детей.
"Коллеги хотят слушать вас скорее меньше, чем больше", — справедливо для любой нации подытожил документ.
На излюбленный в русскоязычной среде вопрос "А сколько вы получаете?", нередко следующий сразу после "зрассьте, как вас зовут", — особое табу. Опрос популярного американского сайта знакомств Match показал, что здешние женихи и невесты считают уместным завести беседу о материальном статусе не ранее чем через полгода отношений.
Интимные темы лучше не поднимать на первом свидании, а на работе вообще оставить за служебными дверями. На службе стоит заточить бдительность под все, что может прокатить как "приставание", "использование служебного положения" или "гендерное неравенство". "Можно сделать комплимент по поводу одежды, обуви или прически, но никогда не высказывайтесь по поводу фигуры как в положительном, так и негативном смысле", — советуют профессионалы.
Хотя еще лет сорок назад тема "про баб" вместо политики и религии рекомендовалась барменам в пабе — это было еще до разгара феминистского движения, когда "порядочные женщины" туда не ходили.
Теперь же неуместный разговор о сексе — пусть безо всякого оскорбления или приставания — может обойтись в круглую сумму. Дерик Риди из штата Теннеси недавно потребовал компенсацию от менеджмента ресторана Chili's, утверждая, что получил моральную травму во время ужина с женой, когда два работника этого заведения громко вели между собой разговор о физических характеристиках своих причинных мест. Риди получил извинения и подарочный сертификат на 70 долларов.
Но что-то заставило ресторанного босса усомниться в искренности стеснительного джентльмена и просигнализировать в полицию. Она-то и выяснила, что Риди — профессиональный жалобщик и вымогает деньги от разных фирм, сетуя на покоробившие его беседы персонала "про размер", что на самом деле никто никогда не оскорблял его слух подобными темами, что он никогда не ужинал в Chili's с женой, да и вообще он холост. Он нашел свою "золотую жилу", но просто не сумел ее толково разработать, за что и обвинен в мошенничестве.
На одном из форумов по теме "о чем не говорят" какой-то американец взмолился: "послушайте, если обо всем этом надо молчать, тогда есть ли вообще у нас друзья?!"
А вот с друзьями — пожалуйста. С друзьями, как я заметила, американские американцы говорят обо всем: белые — про негров, черные — про белых расистов, те и другие — про евреев, коренные — про "понаехавших", религиозные — про "педиков". В компании старых друзей они говорят даже "про ЭТО" и отпускают комплименты телу, а не платью.
Но на публике — ни-ни. "И снится мне, в притонах Сан-Франциско лиловый АФРО-АМЕРИКАНЕЦ Вам подает манто", — лояльно перефразируем мы Вертинского вместе с тапером Сашей Исбитцером в "Русском самоваре" или "Рюмочной".
В самом деле, зачем мы будем обижать воркующую чернокожую парочку за барной стойкой, которая из всего-то "Лилового негра" выловит это одно нерекомендованное слово?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
