Владимир Евсеев, директор Центра общественно-политических исследований, для РИА Новости.
Встречи "шестерки" международных посредников (пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германии) по урегулированию иранского ядерного кризиса становятся ежемесячным мероприятием: в середине июня очередной раунд намечено провести в Москве. Предыдущие встречи – апрельский в Стамбуле и майский на прошлой неделе в Багдаде – закончились неудачно. И причины этого следует искать в изменении политической ситуации внутри Исламской Республики Иран (ИРИ), что произошло совсем недавно – в конце марта нынешнего года.
Выборы выиграл не номинальный, а духовный лидер
В марте в Иране прошел первый этап выборов в меджлис (парламент) страны. Несмотря на призывы оппозиции их бойкотировать, явка избирателей составила 64% (одна из самых высоких за всю историю выборов в парламент). Такую активность можно расценить как вотум доверия руководству исламской республики.
Убедительную победу на выборах одержали консерваторы – сторонники духовного лидера ИРИ Али Хаменеи, которые получили более 60% голосов избирателей.
Неоконсерваторы, поддерживающие президента Махмуда Ахмадинежада, получили не более 4% мест в новом парламенте. В ходе второго этапа выборов, который состоялся в начале мая, количество сторонников Ахмадинежада увеличилось до 6%. Конечно, при определенных условиях их могут поддержать независимые кандидаты (у них оказалось 30% мест в меджлисе), но это принципиально не изменит ситуацию.
Скорее всего, новый парламент будет блокировать попытки президента Ахмадинежада расширить полномочия исполнительной власти и постарается взять под свой контроль деятельность правительства.
По сути, это означает прекращение некоторого двоевластия в стране. Теперь основные властные рычаги переходят к духовному лидеру ИРИ.
Иранский атом на марше
Победа в ходе парламентских выборов позволила духовному лидеру аятолле Али Хаменеи взять в свои руки инициативу при разрешении иранского ядерного кризиса. Уже на Стамбульской встрече Тегеран согласился ограничить процесс дообогащения урана с 3,5 до 20% по изотопу урана-235.
Подобное предложение было сделано впервые за последние годы ввиду как усиления власти Али Хаменеи, так и достижения существенных успехов в реализации иранской ядерной программы.
Переговоры по иранской ядерной программе: первый положительный шаг? Читать на сайте InoСМИ>>
К таким успехам вполне можно отнести, во-первых, начало эксплуатации высокозащищенного предприятия по обогащению урана в Фордо. Его расположение внутри горы делает бессмысленным применение обычных средств поражения.
Во-вторых, это накопление обогащенного до 20% урана, достаточного для обеспечения ядерным топливом Тегеранского исследовательского реактора, и изготовление для него двух тепловыделяющих сборок.
Следующее – начало производства уранового концентрата на месторождении Гчин вблизи Бендер-Аббаса в провинции Хормозган.
И наконец, несомненный успех иранской ядерной программы – выход на 90% проектной мощности Бушерской атомной электростанции.
Причины багдадских неудач
За два дня до начала переговоров в Багдаде 23 мая генеральный директор МАГАТЭ Юкия Амано посетил Тегеран. Он попытался договориться о проведении эффективных и беспрепятственных инспекций иранских ядерных объектов.
В первую очередь его интересовал вопрос о допуске инспекторов агентства на военный объект в Парчине, где, по западным данным, проходили испытания нейтронного детонатора – инициатора для ядерного взрыва. Но решить этот вопрос не удалось, что затруднило проведение последующих переговоров между Ираном и "шестеркой" международных посредников.
Но это не единственная причина недостаточной успешности переговоров в Багдаде. Есть еще несколько точек несовпадения позиций "шестерки" и Ирана.
Так, Ирану вновь предложили обменять накопленный низкообогащенный уран (НОУ) на ядерное топливо для Тегеранского исследовательского реактора. В ИРИ же полагают, что этот вопрос уже потерял свою актуальность, так как страна способна производить такое ядерное топливо самостоятельно.
Следующий момент несовпадения позиций переговаривающихся сторон касается информации об имеющийся расщепляющихся материалах и строительстве новых ядерных объектов. Накопленные в ИРИ 6 тонн НОУ со степенью обогащения 3,5%, и 145 кг урана со степенью обогащения около 20% позволяют (после дообогащения) произвести семь ядерных боезарядов.
Именно поэтому на Западе считают, что Иран должен начать выполнение Дополнительного протокола (1997 года) и измененного кода 3.1 к Соглашению с МАГАТЭ о применении гарантий. Эти документы, в частности, требуют информировать Агентство о начале строительства ядерных объектов немедленно, а не за 180 дней до поступления на них ядерных материалов. Необходимость в этом очевидна, так как строительство тайных ядерных объектов продолжается, как правило, несколько лет.
В конце 2003 года ИРИ согласилась выполнять требования этих документов. Однако, чтобы сдержать нарастающее давление со стороны Запада, уже в феврале 2006 года на иранской территории было приостановлено действие Дополнительного протокола (1997 года), а в марте 2007 года Иран в одностороннем порядке прекратил действие и измененного кода 3.1 к Соглашению с МАГАТЭ о применении гарантий.
И наконец, Запад заявил о необходимости полного прекращения Ираном процесса дообогащения урана до 20% и установления тщательного контроля со стороны МАГАТЭ за его ядерными объектами. В Тегеране же это восприняли как ограничение собственного права на использование атомной энергии в мирных целях.
В поисках новых стимулов
Потому и потребовался еще один раунд переговоров, который планируется провести 18-19 июня в Москве. По-видимому, ситуацию не следует драматизировать, так как, по мнению Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон, между Ираном и "шестеркой" сохранилось стремление к прогрессу. Тегеран, со своей стороны, заявил о готовности сокращения работ по обогащению урана.
Пусть в ходе состоявшейся в Багдаде встречи представителей Ирана и "шестерки" международных посредников сблизить позиции сторон не удалось. Но теперь много будет зависеть как от успешности инспекционной деятельности на территории ИРИ, так и от способности ЕС предоставить Тегерану привлекательные финансово-экономические стимулы.
Если прогресс по этим направлениям будет достигнут, то эскалация иранского ядерного кризиса приостановится, что позволит надеяться на мирное решение проблемы.
В противном случае вероятность военного сценария существенно повысится, что может привести к региональной войне с непредсказуемыми последствиями.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
