Один из фаворитов каннских кинокритиков - "Охота" (Jagten) датчанина Томаса Винтерберга, который в 1995 году вместе с Ларсом фон Триером придумал манифест "Догмы", а в 1998-м снял первый "догматический" фильм - "Торжество" (Festen), получившее в Канне спецприз жюри.
В "Охоте" никаких формальных экспериментов нет - режиссер утверждает, что та глава в его жизни полностью исчерпана. Зато опыты с моральными категориями продолжаются. Главный герой фильма, 40-летний Лукас, которого играет обладатель "еврооскара" Мэдс Миккельсен, работает воспитателем в детском саду и прекрасно себя там чувствует, до тех пор пока в один прекрасный день его по злосчастному стечению обстоятельств не обвиняют в педофилии. Дальше события несутся снежным комом, и буквально за день, не успев ни слова сказать в свою защиту, Лукас лишается друзей, работы и возможности видеться с сыном, а спустя два дня превращается в общегородского козла отпущения. В интервью РИА Новости Винтерберг изложил свои представления о типичных скандинавских мужчинах, идиллическом детстве и Ларсе фон Триере. Слушала Ольга Гринкруг.
- Что бы вы сами сделали, окажись вы на месте Лукаса?
- Нашел бы другую работу где-нибудь в другом месте. Мы показывали фильм нескольким фокус-группам, и почти все предполагали, что у героя все будет хорошо, только не в родном городе, а где-то еще.
- А Мэдс Миккельсен утверждает, что бежать - это пораженчество и признание своей вины...
- Некоторые витают в облаках, а Мэдс вот до сих обитает в своей роли. Он очень упрямый и очень хочет добиться справедливости. Мне остается только восхищаться - им и персонажем. Поначалу мы со сценаристом воображали его эдаким подобием Роберта Де Ниро в "Охотнике на оленей" - немногословным и самоуверенным мачо. Но потом появился Мэдс, и мы решили немного переключить регистры. В нем есть поразительная уязвимость, которую нам обоим интересно было исследовать, так что мы несколько смягчили Лукаса. Получился такой христианин, твердо уверенный в том, что люди сами по себе хороши, что нужно вести себя максимально цивилизованным образом. Он настолько цивилизован, что зрители начинают аплодировать, когда он, в конце концов, дает сдачи (надо признать, что лично я бы полез драться гораздо раньше). Примерно так я и представляю себе типичного скандинава. Разве что внешность у него обычно не такая эффектная, как у Мэдса. Мы постарались ее как-то приглушить, но очевидно, что у нас не очень получилось.
- Произошедшее с вашим персонажем отчасти напоминает то, что случилось на прошлогоднем фестивале с вашим коллегой и соотечественником Ларсом фон Триером...
- Да, я слышал такую версию. И, в общем, с ней согласен. С той только разницей, что Ларс все-таки наломал дров, а Лукас не сделал вообще ничего. Впрочем, Ларс - большой режиссер, автор нескольких потрясающих фильмов, и я бы хотел, чтобы он вошел в историю не этой глупостью, а чем-нибудь более существенным.
- Предполагается ли, что зритель хоть на долю секунды должен задуматься, так ли уж Лукас невиновен?
- Зрители приучены к подозрительности, с этим ничего не поделаешь. Но я хочу объявить о невиновности моего героя прямо в трейлере, чтобы никаких сомнений не возникало, тем более, что сомневаться - скучно. Девочка просто в него по-детски, платонически влюблена, вот и все. Вдобавок, я совершенно не собирался снимать фильм о человеке, который, возможно, к кому-то приставал. Такой личностью я проникнуться никак не могу - в 98-м году пытался, а сейчас уже никак. Мой нынешний фильм - полная противоположность прошлогоднему "Субмарино". Он не виновен. Точка.
- Как, кстати, вы объяснили суть происходящего в фильме девочке, которая играла Клару?
- Мы не очень вдавались в подробности. Что-то пришлось ей сказать, чтобы объяснить, почему дядя кричит, и из-за чего все расстраиваются, но ни в какие грязные детали мы ее не посвящали. Это вообще самая здоровая и нормальная девочка на свете. Ей так нравилось находиться на площадке, что она играла лучше всех - вся группа завидовала талантам ребенка и собаки.
- Зачем в истории про маленький датский городок понадобилась эмигрантка Надя с южной внешностью, которую играет Александра Рапапорт?
- Надя мне очень нравится, потому что она своего рода зеркало. В Скандинавии, где нельзя выкурить сигарету, чтобы тебя не объявили убийцей, она воплощает здоровую отсталость - место, где до сих пор можно сажать детей на колени, обнимать их и даже при этом курить. Лично я вырос среди людей, которые любили пить, курить и ходить голыми, и вспоминаю свое детство как очень счастливое время. Тогда мы еще не боялись всего на свете. Но ведь некоторые дети действительно переживают страшные вещи! Так что мы в крайне сложной, неразрешимой, я бы даже сказал, ситуации: с одной стороны, надо помочь детям, которые терпят издевательства, с другой - детям, над которыми издеваются с помощью допросов и подозрений. Хотя должен признать, что с девяностых годов, когда об этом впервые заговорили, методы полиции и психологов сделали огромный шаг вперед.
- В пресс-релизе сказано, что сценарий "Охоты" появился на свет благодаря папке, которую после фильма "Торжество", где речь тоже шла о детях и изнасилованиях, оставил вам некий датский психолог. Тогда, в 1999 году, материал в дело не пошел, а потом вы случайно наткнулись на эту папку и все-таки изучили ее содержимое. Что же там было?
- Это не так важно: фильм рассказывает полностью выдуманную историю. Но факт тот, что описано множество случаев, и выдумки детей по всей Европе очень похожи: там почти всегда фигурирует подвал или сарай. Такое ощущение, что детские фантазии, как и взрослые реакции, распространяются волнами, подобно вирусам во время эпидемии. Но я сознательно отошел как можно дальше от реальных историй. Меня, если позволите, интересовали более широкие вопросы - любовь, дружба, отцовство, прощение. Ведь все жители показанного в фильме городка любят друг друга, любят своих детей и заботятся, прежде всего, о благе своих близких. Столкнувшись с ужасными подозрениями, они просто не знают, что предпринять. И я их очень хорошо понимаю.
