Накануне неформального саммита СНГ, прошедшего во вторник в Москве, в украинских и молдавских средствах массовой информации завязалась дискуссия: на что направлен и как будет реализовываться указ российского президента Владимира Путина об экзамене по русскому языку, а также по истории и основам законодательства России для "трудящихся-мигрантов" (так в указе). Кого и зачем посадят за парту?
По уставу Таможенного Союза, его члены обеспечивают на своих территориях равные условия для применения капиталов и рабочей силы, а значит, на мигрантов из стран ТС действие указа нового российского президента распространять нельзя. Не заставляют же Белоруссия, Казахстан и Киргизия работающих на их территориях россиян изучать их собственные языки, историю и законы. А вот Украина и Молдавия в Таможенный Союз не входят - по крайней мере, на данный момент. В то же время миллионы их граждан работают в России.
Так что для Киева и Кишинева новый указ может стать стимулом ко вступлению в ТС - если, конечно, указ будет выполняться в рамках заключенных Россией международных соглашений, включая документы о ТС и Едином экономическом пространстве (ЕЭП). Но вот в выполнении указа как раз и есть сомнения.
Неформальность длиною в жизнь
Загвоздка тут кроется в прилагательном, которое выбрали для обозначения своей встречи участники вчерашнего саммита СНГ - в слове "неформальный".
"Экономические связи между странами СНГ и вправду ширятся, но прежде всего за счет так называемых неформальных связей. Раньше такие связи назвали бы теневыми",- отмечает профессор Института экономики РАН Светлана Глинкина. На встрече российского и украинского президента в рамках вчерашнего саммита отмечено - товарооборот между нашими двумя странами превысил 50 млрд долларов. Эксперт РАН по Украине Лидия Косикова отмечает - это хороший результат, еще недавно ныне покойный посол РФ в Киеве Виктор Черномырдин рассматривал эту цифру как мечту. Но все те же эксперты отмечают - юридической определенности по многим вопросам как не было, так и нет. Эта неопределенность заставляет и "хозяйствующие субъекты", и переезжающих из страны в страну работников изворачиваться, искать обходные пути. А новый указ, увы, может лишь увеличить неопределенность, а не уменьшить ее.
Посмотрим на цифры: по данным Федеральной миграционной службы, в Россию ежегодно въезжает 13-14 млн иностранцев, причем 77 процентов из них - граждане стран СНГ, и лишь 10 процентов - граждане стран ЕС. Какая часть из этих 77 процентов приехала работать, а какая - просто попутешествовать или повидать родственников, ФМС не знает, да и никто сегодня не может дать ответа на этот вопрос. Но в Указе "Об обеспечении межнационального согласия", тем не менее, поставлена задача - до ноября 2012 года "обеспечить введение обязательного экзамена по русскому языку, истории России, основам законодательства Российской Федерации для трудящихся-мигрантов, за исключением высококвалифицированных специалистов".
Кто он, специалист?
А как определить, когда приезжий становится трудящимся-мигрантом? И когда простой трудящийся-мигрант становится "высококвалифицированным специалистом", которому вроде как и узнавать о нашей стране нечего? Или словосочетание "высококвалифицированный специалист" - это всего лишь эвфемизм для обозначения "белой кости", то есть приезжих из стран ЕС и США? Но тогда почему бы так и не написать - по крайней мере, это дало бы хоть какую-то определенность. Правда, непонятно, что же тогда значат произносившиеся на саммитах СНГ и ОДКБ фразы о том, что именно страны СНГ являются для России главными стратегическими партнерами. Хороши "главные", граждан которых третируют хуже любого "дальнего зарубежья". Вспоминаются советские "слуги народа", жившие почему-то намного лучше своего "господина".
В Прибалтике, например, с этой проблемой стараются справляться по принципу иерархии профессий. В Латвии, начиная с девяностых годов, уборщик мог быть не знающим государственный язык негражданином, а вот фармацевт - нет. Выглядит такое законодательство некрасиво, дискриминационно, но в нем хотя бы есть своя, пусть и некрасивая, логика.
А Россия в миграционном вопросе все никак не выйдет из первого класса младшей школы, из круга самых общих, продиктованных эмоциями вопросов ("Нужны ли нам мигранты?", "Не закрыть ли границу со Средней Азией?" и т.д.)
Отклик на раздражение
Понятно, что указ стал откликом президента на раздражение граждан, обеспокоенных все растущим культурным барьером между бывшими гражданами СССР.
Новое поколение жителей новых независимых государств, как правило, плохо учит русский язык в школе, почти не читает русскую литературу. Но это проблема, которая назревала более двадцати лет. И решить ее к ноябрю одним абзацем в указе не удастся. Невозможно в угоду политике изменить и лингвистическую географию. Ситуация, когда русскоязычные граждане Украины будут сдавать экзамены по русскому, а состоящие в Таможенном Союзе, но не знающие русского жители южных регионов Киргизии - нет, болезненна своей абсурдностью.
Для решения затронутой в указе проблемы нужна государственная политика, нужны средства, нужна подготовка соответствующих преподавательских кадров и учебных пособий. Но ничего этого нет, хотя разговоры идут много лет.
Кроме Института русского языка имени Пушкина не было пока названо ни одного соответственно аккредитованного вуза или образовательного центра, где мигранты могли бы сдать пресловутый экзамен, не говоря уже о получении соответствующей подготовки.
Детская болезнь академизма
Что уж говорить о пособиях! Моя контрольная закупка в московском Доме педагогической книги (то есть главном "учительском" магазине страны) выявила по данной теме лишь один комплект со скромным названием "Букварь для мигранта". Две тоненькие брошюрки с текстами типа "Мама мыла раму" и компакт-диском стоили 875 рублей, и это был первый и последний набор в продаже. Цена как раз такая, чтобы "трудящийся-мигрант" никогда этот самый букварь не купил.
Рядом, впрочем, я обнаружил адресованную "иностранным учащимся" книгу Г.Аверьяновой "История России в зеркале русского языка". Книга оказалась подешевле (265 рублей), но в ней вместо детского уклона наблюдался академический.
Трудящимся-учащимся мигрантам на примере текстов разных эпох - от летописца Нестора до Льва Гумилева - предлагалось совершить прямо-таки геркулесовы подвиги. Например, "провести собственное исследование на тему "Россия с февраля по ноябрь 1917 года". Или мысленно "представить себе территорию России времен правления Петра Первого", параллельно поразмышляв на досуге о "языковой ситуации в России конца восемнадцатого - начала девятнадцатого веков".
Очевидно, фраза президентского указа "за исключением высококвалифицированных специалистов" относилась именно к читателям этой книги. Экзамен для них и вправду представляется излишним.
Впрочем, полностью понять "пружину действия" высшей власти нам, простым смертным, не дано. "Русский Сфинкс" - так называли иностранные дипломаты загадочного Александра I, в начале своего правления также ставившего перед министрами сложные задачи с осенними "дедлайнами" и подумывавшего о введении для чиновников экзаменов на манер древнекитайских. Но, как показывает опыт, нет таких сфинксов, которых не победили бы российские бюрократы.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
