Пост пресс-секретаря президента Наталья Тимакова заняла 13 мая 2008 года – через несколько дней после того, как Медведев вступил в должность главы государства. До этого она сопровождала его в поездках по стране во время предвыборной кампании, а также помогала ему взаимодействовать со СМИ на постах главы администрации Кремля и первого вице-премьера. Начали они работать в 2000 году, когда Медведев возглавил предвыборный штаб Владимира Путина. В интервью РИА Новости в рамках специального проекта, посвященного подведению итогов президентства Медведева, Тимакова рассказала о том, как он предложил ей эту должность, какие задачи ставил и требования предъявлял.
- Вы стали первой в России женщиной, которая заняла пост пресс-секретаря президента. Как произошло это назначение?
- К этому моменту я уже работала в администрации президента достаточно давно. Еще в 1999 году Владимир Путин, будучи премьер-министром, пригласил меня на работу в Белый дом.
Когда Дмитрий Анатольевич предложил мне стать пресс-секретарем, я была уже несколько лет начальником управления пресс-службы президента. В принципе, я понимала эту работу. Само назначение произошло через несколько дней после инаугурации. Дмитрий Анатольевич пригласил в кабинет меня и мою коллегу – Марину Валентиновну Ентальцеву, и нам обеим задал вопрос, готовы ли мы работать на тех позициях, которые он нам предлагает. Соответственно, мне он предложил стать пресс-секретарем президента, а Марине Валентиновне – руководителем протокола президента. Это было, конечно, достаточно неожиданное предложение, большая ответственность и большое доверие.
- В чем оказалась основная сложность работы пресс-секретаря Медведева, какие основные задачи он вам формулировал?
- Необходимость реально быть 24 часа в сутки включенным как в информационный поток, чтобы не пропустить какие-то новости, события и вовремя на них отреагировать, так и самой быть всегда готовой к работе.
Требование президента всегда было только одно, чтобы его слова, мысли, действия были максимально понятны обществу. Я считаю, что СМИ в этом смысле играют очень важную роль, потому что они во многом являются посредниками между властью и обществом в донесении, с одной стороны, тех действий и решений, которые принимает власть, до общества и обратно – реакцию общества на эти действия, решения. Собственно говоря, ничего, что выходило за рамки надежности этих двух каналов, никаких особых требований у президента не было.
- Президент, как мы знаем, активно использовал в работе интернет. Это как-то повлияло на вашу работу, на работу пресс-службы?
- Мы все видим, что сегмент интернета в России развивается очень активно. Президент лично уделял этому довольно большое внимание. У нас появился блог президента, аккаунт на YouTube, аккаунты в Facebook и Вконтакте. Почти все эти каналы президент использует для получения "обратной связи", а некоторые ведет лично. Поэтому наша работа не ограничивалась только традиционными СМИ – телевидением, газетами. Не скрою, поначалу были случаи, что я узнавала новости от него, потому что он уже посмотрел в интернете и звонил мне с вопросом: "Что вы думаете по этому поводу, надо нам как-то отреагировать?" И поэтому, конечно, в пресс-службе мы активизировали ту составляющую, которая касается работы с интернетом.
- Интернет довольно-таки разнородная среда, особенно в комментарийной части в различных аккаунтах. Там часто писались и довольно нелицеприятные вещи. Как президент на это реагировал?
- Меня, знаете, что всегда очень удивляло, особенно когда у нас появился Twitter-канал? Каким коренным образом отличаются комментарии в российском сегменте Twitter и в английском. В английском могут быть какие-то разные призывы, может быть выражено несогласие с какими-то действиями, может быть критика, но все это высказывается в максимально уважительной, вежливой форме. То есть, как правило, многие такие обращения начинаются фразой "господин президент", дальше может быть "я с Вами не согласен", что-то еще, но всегда это очень уважительно по форме. У нас, к сожалению, и я боюсь, что это общий уровень культуры, как политической, так и обычной человеческой, степень бытового хамства гораздо выше. И это не проблема отдельного Twitter-канала или отношений к какому-то человеку, а явление нашей общей политической культуры, и над этим хочется работать. Но, когда ты видишь эту разницу, осознавать это очень обидно.
- Какие истории с информационной точки зрения были наиболее сложные?
- Информационная история с Грузией была довольно сложная. Я не знаю, помните вы или нет, но после того, как Россия закончила миротворческую операцию, президент буквально в течение одного-двух дней дал интервью практически всем европейским, американским и российским телекомпаниям, потому что было очень важно донести нашу точку зрения. И главное, что было в этот момент важно, доказать мировому сообществу, в том числе и мировым СМИ, что мы защищали миротворцев от грузинской агрессии, защищали наших граждан. Вы помните, что тогда в западных СМИ все подавалось так, будто Россия начала эту кампанию и Грузия лишь ответила. Поскольку Россия прекрасно понимала, что это не так, было очень важно донести эту точку зрения. И мне кажется, что тогда это удалось. И во многом это заслуга президента, который много и откровенно общался с прессой, рассказывая о том, как принимались решения, почему он считает, что Россия вправе была защитить и своих миротворцев, и народ Южной Осетии. И мне кажется, что в какой-то момент наступил перелом.
Еще сложным был отрезок, связанный с мировым финансовым кризисом, потому что требовалось не только быстро принимать адекватные решения, но и максимально полно информировать людей, объяснять то, что делает президент, правительство, чтобы преодолеть последствия этого кризиса.
- Что больше всего повлияло на его мировоззрение, если можно так сказать, что его изменило за это время?
- Две вещи повлияли очень серьезно – Грузия и экономический кризис. Грузия, я думаю, повлияла прежде всего потому, что в современной истории никому из президентов не приходилось сталкиваться с необходимостью принимать решения о применении войск на территории другой страны. С ним это произошло через три месяца после вступления в должность.
- То есть это был тот момент, когда, можно сказать, он понял, что такое быть президентом?
- Понимаете, решение о применении силы означает, что ты берешь на себя ответственность за возможную гибель людей. А это для любого человека высшая степень ответственности.
