Индира Валеева, Молодежная редакция РИА Новости
Однажды мне попалась анкета соцопроса, который проводили студенты Высшей школы экономики. В графе "профессия" не было пункта "инженер". Были менеджеры, экономисты, специалисты по маркетингу и рекламе, а инженеров не было. Судя по всему, студенты, составлявшие анкету, просто забыли о существовании такой профессии. Впрочем, сейчас это неудивительно.
Раньше дети мечтали стать космонавтами, а становились инженерами. Сейчас реальность и мечты стали ближе – мечтают стать менеджерами высшего звена, становятся менеджерами. Любыми.
Авиастроение
Впрочем, не все. Оказалось, что даже в Москве есть несколько заводов, где работает немало молодых специалистов. Например, Московский вертолетный завод имени Миля. В последние годы организация стала набирать все больше молодых сотрудников. В основном это студенты и выпускники Московского авиационного института, который тесно сотрудничает с заводом.
"На третьем курсе у нас была ознакомительная практика на МВЗ, мне здесь понравилось. Я наладил контакты с одним из конструкторов и устроился на работу", - рассказывает Максим Сергеев, студент пятого курса МАИ. В одном подразделении с Максимом работает еще пять человек из авиационного. "У нас в отделе процентов шестьдесят – молодежь. Коллектив очень хороший. И процентов на девяносто состоит из выпускников моей кафедры".
Максим с детства увлекался авиацией, причем мечтал не летать, а именно проектировать самолеты. Родители с машиностроением никак не были связаны, но папа заметил интерес сына и посоветовал поступать в МАИ. Максим поступил и тут же разочаровался – он мечтал о самолетах, а его определили на кафедру вертолетостроения. Но проектировать вертолеты оказалось еще более увлекательно, и после окончания университета Максим планирует продолжить работу в конструкторском бюро Миля. Сейчас он проектирует небольшой спортивный вертолет, а также периодически занимается разработкой военной вертолетной техники – завод постоянно сотрудничает с корпорацией "Оборонпром", которая является его основным акционером.
По словам Максима, на заводе работают в основном ребята до 25 лет и специалисты старше сорока. То есть тридцатилетних инженеров почти нет. Последние 10-15 лет машиностроение в стране развивалось очень слабо. Заводы не набирали молодых специалистов, а те и не особенно стремились – работа на заводе считается непрестижной, к тому же зарплаты в этой области на порядок ниже, чем в сфере продаж, например. Но в последние несколько лет завод стал "омолаживать" коллектив, приглашая на работу даже студентов. Организация идет навстречу учащимся – они работают на полставки и могут сами составлять свой график, чтобы не мешать учебе. Получается, что из университета выходит уже готовый специалист, который умеет применять теоретические знания на практике.
К сожалению, такой пример является скорее исключением. Все ребята, которые работают на заводах, признаются, что в их окружении практически никто не хочет идти на производство. "У меня очень большой круг общения, но, помимо своих коллег, могу назвать только двоих, кто работает на производстве, - рассказывает инженер-технолог МВЗ им. Миля Вадим Середа. - Зачем выпускнику вуза идти работать технологом за 20-30 тысяч, если на низшей должности в инжиниринговых компаниях типа "Галики" или "Ками" (компании, торгующие станками, комплектующими и инструментами) они будут получать от 40 тысяч? В первую очередь правительству надо понять, кто им нужен - продавцы или производители". Сам Вадим признается, что выбрал профессию по убеждениям, чтобы приносить пользу обществу. Сейчас он получает 32 тысячи, хотя признается, что в коммерческом предприятии эта сумма могла бы быть гораздо больше.
Атомная промышленность
"Меня сначала отправили на практику в ФГУП "Союз" в Дзержинском, - рассказывает студент пятого курса МИФИ Алексей. - Это 22 километра от МКАД, дорога занимала у меня четыре часа в день. Нас определили в отдел автоматизации. А там были такие древние компы, что на них стоял DOS, даже Windows 98 нельзя было установить. А задача по автоматизации производственных процессов, которую перед нами поставили, могла быть выполнена только на Windows. Получалось, что у нас нет ни средств, ни нормальных условий работы, а сумма, которую нам собирались заплатить – 1200 рублей, не покрыла бы даже расходы на дорогу. Мы узнали, что специалистам, окончившим университет, там платят 15000 рублей".
Перевестись студенту МИФИ с одного места практики на другое достаточно сложно, так как университет заключает трехсторонний договор с предприятием и студентом, и чтобы его расторгнуть, студенту необходимо предоставить заявления о согласии с прошлого и будущего места практики. После утомительных бюрократических процедур Алексей перевелся на предприятие при ВНИИАЭС (Всероссийский научно-исследовательский институт по эксплуатации атомных электростанций). "Там мне было интересно, меня учили, все объясняли. Я занимался программированием контроллеров, разбирался с нуля в этой теме. Получал я четыре тысячи в месяц, но до какого-то момента мне это было просто полезно. А потом меня и учить перестали, и когда мне начальник как-то сделал замечание со словами "мы, вообще-то, тебе за это деньги платим", я понял, что пора отсюда уходить. Еще и общая атмосфера давила – у меня создалось впечатление, что там люди всю жизнь сидят на одной должности, ни к чему не стремятся, ничем не интересуются, получают свои 30 тысяч в месяц и довольны. И хоть это место называется научно-исследовательским институтом, ничего нового они не создают, все идет по накатанной, с применением старых технологий. Работа программиста там очень монотонная, и люди с годами становятся замкнутыми и инертными".
На одном из этажей главного корпуса МИФИ висит объявление: "Кто поступает на военную кафедру – напишите заявление на практику в Сарове". Дело в том, что количество мест на военной кафедре в МИФИ сильно ограничено, и чтобы на нее попасть, многим студентам приходится ехать на практику в Саров или Снежинск. Саров находится в Нижегородской области, Снежинск – на Урале, и в этих городах расположены ядерные центры "Росатома". Далеко не все студенты хотят уезжать на полгода практики так далеко от Москвы, и только единицы готовы остаться там работать после университета.
Максим, выпускник МИФИ, поехал в Саров по собственному желанию: "Я ехал туда, чтобы написать диплом, и вообще мне было интересно посмотреть, поучиться чему-то. Мне повезло, почти сразу меня определили в отдел, где я исследовал различные IT-технологии. А моему другу около месяца искали работу, которой он мог бы заняться и по которой должен был писать диплом. Что меня поразило больше всего, там нет интернета. Для человека, который занимается техническими делами, интернет – это основной рабочий инструмент. А там он был только в отдельной комнате, куда нельзя принести и унести флешку или диск. И получения допуска в эту комнату надо ждать две недели. А чтобы что-то распечатать, необходимо заранее обращаться к начальнику. Деньги я получал мизерные. Никаких выдающихся технологий там не увидел. Все, что я изучал, не дотягивало до уровня западных институтов. Потому что невозможно заниматься научной деятельностью и развиваться, не контактируя с внешним миром, с учеными из других стран. В Сарове все секретно, но для развития нужно постоянно рассказывать всем о своих исследованиях, чтобы находились спонсоры. Иначе никаких перспектив у ученых быть не может".
Советское наследие
Студенты технических вузов хотят не просто получать деньги за скучную и однообразную работу, а развиваться, постоянно узнавать что-то новое, находить творческие решения сложных задач и участвовать в действительно полезном процессе производства. Большинство разочаровывается, собственными глазами увидев, как все функционирует на самом деле. "После третьего курса нас отправили на практику, - рассказывает студент МГТУ имени Баумана. - Я попал на московский завод, связанный с электроникой. Отдел проектировал микросхемы для оборонки. Производство кремниевых пластин с микросхемами заказывалось в другом месте, а здесь готовую пластину лишь разрезали на части, вставляли микросхемы в корпуса, разваривали контакты. На одной пластине помещалось 64 заготовки микросхем, но технологические процессы на заводе-изготовителе и на нашем предприятии отличались, поэтому рабочих микросхем на выходе оставалось около 40. Работники завода не выполняли элементарных правил. Например, иногда сборщицы ленились надевать антистатические браслеты, и тогда работающих микросхем на выходе получалось лишь 20-25 из 64 возможных. "Полуфабрикаты" микросхем они хранили на столах, прикрытых газетками, и все это выглядело, как музей советской электроники после атомного взрыва. Про итоговую цену устройства при таком производстве я промолчу".
Студент пятого курса МАДИ (Московский автодорожный институт) Алексей Батюков сам решил пройти практику в автомобилестроительной компании ЗИЛ. За месяц работы он получил одну тысячу рублей. Постоянные сотрудники завода получают около 15 тысяч. Алексей занимался сборкой рам: "За неделю там собирают 10 рам. Во времена расцвета этого завода столько производили за одну смену. А сейчас это никому не нужно. В цеху работают шесть человек, но реально что-то делают из них только двое. Остальные уже в обед пьют водку. Моложе сорока лет на заводе только водители. Вообще, весь ЗИЛ выглядит как загибающийся богатырь, который вот-вот умрет".
Молодым нужен стимул
Получается, что зарплата – не единственный минус, который молодые инженеры видят в работе на заводе. Некоторые даже согласны работать за 20-30 тысяч рублей в том случае, если работа помогает развиваться как и им самим, так и стране.
Сергей Алексеев учится в аспирантуре МГТУ "МАМИ" (автомеханический университет) и с пятого курса работает на заводе газотурбостроения "Салют" в должности инженера-технолога. Зарплата Сергея – 21500 рублей плюс премия 30 процентов. Он занимается разработкой перспективных технологий обработки современных конструкционных материалов.
"Надо как-то стимулировать молодых специалистов. Дело не только в финансовой стороне вопроса. Сначала необходимо показать, что профессия инженера очень важна стране, что если мы не будем производить, а станем потребителями и импортерами, то в скором времени перестанем быть мощным государством. Только военпром у нас еще нормально работает, а остальные сферы перешли на "отверточное" производство. А ведь мы можем и машины нормальные делать, только надо немного постараться. Почему-то все вбили себе в голову, что мы не выдерживаем конкуренции иномарок. Такие же дела с электроникой, бытовой техникой, металлообрабатывающим оборудованием и всем остальным. Если будет стимул, то люди будут работать".
Москва гордится тем, что здесь сосредоточены лучшие технические вузы. Ребята со всей страны приезжают в столицу, чтобы поступить на инженерные факультеты. Но инженеры в большом городе никому не нужны, производства здесь почти нет, а если есть, то находится в упадочном состоянии. С одной стороны, это закономерно – в последние десятилетия во всех странах промышленные предприятия стали переносить подальше от крупных городов. С другой стороны, ни москвич, ни человек, который поступил в московский вуз из провинции, не захочет ехать после университета в моногород с отсутствием нормальной инфраструктуры. Зачем Москве столько крупных вузов, выпускающих каждый год огромное количество инженеров, если только единицы из них идут работать на производство.
