Автор: Елена Косова
2 октября 1941 года Адольф Гитлер обратился к войскам вермахта. В своей "пламенной" речи он заявил: "За три с половиной месяца были созданы, наконец, предпосылки для того, чтобы посредством мощного удара сокрушить противника еще до наступления зимы. Вся подготовка, насколько это было в человеческих силах, закончена. Сегодня начинается последняя решающая битва этого года..."
Немцы в полной мере приступили к выполнению операции по захвату Москвы под кодовым наименованием "Тайфун".
Москва - город-герой, или Письмо трех маршалов
В 1945 году звание города-героя получили Ленинград, Одесса, Севастополь, Сталинград.
Москва пополнила список городов, удостоенных этой высшей степени отличия СССР, лишь 20 лет спустя, 8 мая 1965 года. Известно, что перед этим три маршала - Конев, Соколовский и Рокоссовский - отправили письмо в ЦК КПСС с просьбой присвоить столице "героическое звание".
"Действительно, для присвоения звания понадобилось, чтобы это письмо было написано, - говорит дочь маршала Советского Союза Ивана Конева, председатель Фонда "Памяти полководцев Победы" Наталия Конева. - Вот такого героического пафоса, особенно в первые послевоенные годы, не было. Известно, что в сентябре-октябре 1941 года немцы подошли к Москве на очень близкое расстояние. И действительно, буквально рассматривали Кремль в бинокль".
12 сентября 1941 Ивана Конева назначают командующим Западным фронтом - именно этот фронт прикрывает столицу. Битву за Москву Конев будет считать самой главной в своей жизни, битвой-становлением, битвой-испытанием.
Тело Ленина из столицы тайно вывезли в Тюмень еще в июле, в октябре закрыли метро, а на кремлевские рубиновые звезды надели чехлы. Москва готовилась к налетам вражеской авиации и начинала паковать чемоданы.
В спешном порядке из города эвакуировали наркоматы и посольства. В столице стоял стойкий запах жженой бумаги - жгли документы, которые не могли вывезти. Уничтожались даже домовые книги.
"Всеобщий московский драп"
"В Москве были панические настроения. Отец, правда, об этом совсем мало говорил, ему было тяжело, - рассказывает Наталия Конева. - 17 октября 1941 года в столице случился тот самый знаменитый "всеобщий московский драп". Очевидцы тех событий, а среди них были и наши родственники, именно так это массовое бегство из Москвы и называли".
Москвичу Владимиру Литвакову в то время было 17. Вместе с друзьями он дежурил на крышах, тушил "зажигалки", рыл окопы и периодически бегал в военкомат подавать заявление о призыве в армию.
Владимир Литваков говорит, что в их семье никто никуда уезжать не собирался. А всеобщий "исход москвичей" 17 октября немцы подогрели тем, что за несколько дней до этого разбросали над городом листовки.
"Я держал их в руках, там было написано, что 17 октября войска вермахта зайдут в Москву. В этот день, 17-го, я сидел на крыше своего дома и видел, как в сторону Полянки неслись вереницы машин, тащились лошади с телегами, груженые каким-то скарбом, шли люди с рюкзаками, узлами, чемоданами. Все двигались в направлении Шоссе Энтузиастов - на Горький, теперь Нижний Новгород", - рассказывает участник ВОВ Владимир Литваков.
Панические настроения среди москвичей подогревались еще и слухами об отъезде из столицы самого Сталина.
"Но Сталин в последнюю минуту отказался от этого решения. Как известно, он долго ходил по перрону, намериваясь отправиться. Но потом остался, и это имело огромное моральное значение и для тех, кто остался жить в столице, и для тех, кто ее защищал. Вот само понимание того, что Сталин в Кремле, Сталин работает", - говорит Наталия Конева.
10 октября 1941 года Георгий Жуков становится командующим Западным фронтом
В ночь на 5 октября 1941 года Государственный Комитет Обороны принимает решение определить Можайскую линию обороны главным рубежом сопротивления. Туда срочно направляются основные силы и средства Красной армии.
7 октября Сталин вызывает из Ленинграда в Москву генерала Жукова. Прямо с аэродрома генерал направляется на встречу к Верховному главнокомандующему.
10 октября Георгий Жуков принимает командование Западным фронтом, Иван Конев становится его первым заместителем. Ставка решает построить на подступах к столице еще одну линию обороны - Московскую зону.
"Отец в те дни сутками не спал, - вспоминает дочь маршала Советского Союза Г. Жукова Эра Жукова. - Он, видимо, постоянно напряженно о чем-то думал. И хотя он сказал Сталину, что, безусловно, Москву удержим, на самом деле ой какие были большие сомнения, что это будет именно так".
"Леворучники" и "праворучники"
Сомнений у полководцев, прикрывавших столицу, было множество. Неслучайно штаб 16-й армии, входившей в состав Западного фронта, представил в Ставку план защиты столицы, в котором было два варианта развития событий. Первый - укрепленная оборона, второй - отвод войск на предусмотренный рубеж. 16-й армией, сражавшейся на Волоколамском направлении, командовал Константин Рокоссовский.
"И первую часть плана утвердили, а вторую нет. Жуков писал тогда прадеду мол, войсками фронта командую я и любое отступление запрещаю", - рассказывает правнучка маршала Советского Союза К. Рокоссовского, журналист Ариадна Рокоссовская.
Именно в Битве под Москвой Рокоссовский столкнулся со своеобразной формой дезертирства, о которой рассказал потом в мемуарах. Правда эту часть воспоминаний маршала по идеологическим соображениям вырезали.
"Самострел. Люди простреливали себе левую руку или правую, либо отстреливали палец-два, чтобы комиссовали. Прадед пишет, что это встречалось довольно часто. И, в конце концов, командование приняло решение судить таких людей", - рассказывает Ариадна Рокоссовская.
На фронте их так и называли - "леворучниками" и "праворучниками". В начале войны встречался и так называемый "самострел по сговору" - когда двое бойцов простреливали друг другу ногу или руку.
"Вы знаете, я вот читаю те абзацы, которые прадеду вырезали редакторы, и понимаю, что выиграли Битву за Москву во многом не благодаря, а вопреки, - говорит Ариадна Рокоссовская. - Вот хотя бы пример. Время от времени в армию к прадеду приходило пополнение. В том числе в середине октября 1941 года прибыли и конники из Средней Азии. Выяснилось, что лошади не были подкованы по-зимнему. Бедные животные скользили, ломали себе ноги".
Ошибок и просчетов, больших и маленьких, в Московском сражении было много. Были и отступления, окружения, растерянность, в том числе и высших эшелонах власти. Часто казалось, что катастрофа неминуема, а фронт вот-вот рухнет.
"Но фронт был удержан. И что бы мы сейчас не говорили о трудностях, о драмах, которые, безусловно, сопровождали оборону столицы, в первую очередь надо помнить - так, кстати, считал и мой отец - что фронт не рухнул, Москва осталась, и немцы в нее не вошли", - сказала дочь маршала Советского Союза И. Конева Наталия Конева.
"Они нам постоянно говорили, мол "Москве капут!"
А войти победоносно в столицу Гитлер планировал 7 ноября 1941 года. Немецкое командование обстоятельно готовилось к параду на Красной площади, для офицеров вермахта уже были изготовлены в огромном количестве золотые и серебряные кресты, другие награды.
Парад в тот день действительно состоялся, но это был наш парад - в честь 24-й годовщины Октябрьской революции. И это, безусловно, было мощное духоподъемное событие для тех, кто сразу после парада отправлялся на передовую, которую от центра города тогда отделяли несколько километров.
А за два дня до парада немцы выгнали всех жителей из оккупированного ими в конце октября подмосковного Головково. В ту пору в этой деревне Наро-Фоминского района проживало около 250 человек. Марии Кубраковой тогда было 16.
Она хорошо помнит, как всех догнали до Боровска - это в Калужской области - и заперли в церкви. В ней они и прожили около трех месяцев, пока войска Красной армии не освободили родную деревню.
"Питались мы там кое-как, ну что, с собой разве много чего унесешь? Иногда даже воды нам не давали, так мы выходили на улицу, чтобы хоть снег в рот положить, - вспоминает жительница деревни Головково Мария Кубракова. - Дороги мы в основном для них расчищали. Много кто умер тогда из наших, слабели люди - сердце не выдерживало".
Но самым страшным в те дни, считает Мария Кузьминична, было непонимание того, что сейчас на самом деле происходит на фронте, что с армией, что с Москвой.
"Они нам постоянно говорили, мол, "Москве капут!". А потом я каждый год 7 ноября обязательно смотрела по телевизору парад на Красной площади, - рассказывает Мария Кубракова. - И всегда вспоминала, как нам тогда, в ноябре 1941, все время твердили, что "Москве капут". Вот вам и "капут"!"
