Наталья Хуторская, кандидат юридических наук, доцент, член Комитета Совета Европы по предупреждению пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания – для РИА Новости.
Во вторник 17 апреля уполномоченный по правам человека Владимир Лукин подал в Замоскворецкий суд города Москвы иск против директора ФСИН Александра Реймера, а в среду суд провел досудебную подготовку по этому иску.
Омбудсмен утверждает, что 13 тысяч осужденных инвалидов не получают положенные им по закону ежемесячные денежные выплаты (ЕДВ), которые в переводе на "живые" рубли составляют порядка 30 миллионов (т.е. 360 миллионов рублей в год).
Проблемы с выплатами начались после монетизации льгот. В 2007 году тогдашний директор тюремного ведомства Юрий Калинин их в целом решил. С приходом нового начальства эти решения утратили силу.
С одной стороны, тема, так сказать, "узкопрофильная", затрагивающая, в масштабах страны, интересы очень маленькой группы граждан. С другой – как мы все знаем, дьявол кроется в деталях. Да и народная мудрость гласит: "От тюрьмы и от сумы не зарекайся".
Тюремная реформа
Мы довольно часто произносим эту фразу, имея в виду, что в принципе каждый может стать нищим или оказаться в "местах не столь отдаленных". То есть в тюрьме, которая для обывателя есть собирательный образ всех учреждений, где отбывают наказание в виде лишения свободы: и исправитель¬ных колоний различных видов режима, и воспитательных, для несовершеннолетних.
При этом собственно тюрем в России – всего семь. Однако лет через 10 их будет, как минимум… 500. Именно это предусмотрено Концепцией развития уголовно-исполнительной системы РФ до 2020 года, утверждённой в октябре 2010-ого и представляемой обществу как грандиозная реформа.
"Что же, – подумаете вы, – грядут массовые аресты или есть риски стократного роста преступности?". Безусловно, нет. Но так же очевидно и другое: практически лишь одной этой мерой авторы Концепции хотят обеспечить остро необходимые отечественной уголовно-исполнительной системе перемены.
Как они гладко нам, непонятливым, объясняют – повысить "эффективность работы учреждений и органов, исполняющих наказание, до уровня европейских стандартов". Сократить "рецидив преступлений… за счет повышения эффективности социальной и психологической работы в местах лишения свободы и развития системы постпенитенциарной помощи". А также решить задачу "гуманизации условий содержания лиц, заключенных под стражу… повышения гарантий соблюдения их прав и законных интересов".
По словам – все верно. Да и кто сомневается, что с высоким уровнем рецидивной преступности необходимо бороться, а осужденным и тем, кто освободился и оказался без жилья, семьи, работы – нужно помочь? Кто против "соблюдения прав и законных интересов" и уж тем более выхода на "европейский уровень"?
Подвох в том, что фразу "в соответствии с европейскими стандартами", ставшую мантрой процесса преобразований новой России, далеко не все понимают четко и всеобъемлюще. Лишь специалистам известно, что эти самые "евростандарты" подразумевают огромный объем документов, принятых Советом Европы, в которых – в данном случае – учтен колоссальный опыт западноевропейских тюремных систем и национальные особенности каждого государства (его истории, правовой системы, социально-экономических возможностей и менталитета граждан).
Подчеркну, что весь этот "багаж" лег в основу принципов Европейских тюремных правил, которые служат рекомендациями государствам-членам Совета Европы о том, как должно быть организовано исполнение лишения свободы.
Речь идет о гуманном обращении со всеми заключенными и уважении их человеческого достоинства, сохранении за ними ключевых конституционных прав. О том, что исполнение наказания должно способствовать возвращению людей, преступивших закон – к нормальной жизни, а сама система – опираться на помощь общества и подвергаться регулярным проверкам. О том, что сотрудник учреждения выполняет важную государственную функцию и потому заслуживает особого отношения со стороны власти и граждан.
Эти принципы должны неукоснительно соблюдаться всеми членами большой европейской семьи. Но, увы, в ряде случаев Россия забывает и о своих претензиях на "европейство", и даже о гумилевской Евразии. И становится чистой Азией, причем средневековой. Ситуация с "тюремной реформой" тому пример.
Европа ориентируется на дореформенную Россию
Помню, в 2009 году в Эдинбурге на Европейской конференции директоров тюремных ведомств британский ученый (в прошлом – начальник одной из лондонских тюрем) Эндрю Койл говорил, что Европе надо "пересмотреть концепцию современной тюрьмы... как сооружения с запорами и засовами, окружённого высокими стенами, где заключенные находятся под постоянным надзором... Россия подает другой пример… – исправительная колония, в которой осужденные имеют относительную свободу передвижения в рамках… охраняемой территории".
Конечно, Койл имел в виду не содержание исполнения наказания в нашей стране, а лишь его форму. Но все же, чем, как не средневековой Азией, выглядит на этом фоне стремление новых руководителей ФСИН перепрофилировать 500 отечественных колоний в тюрьмы? Почему они считают, что "европейский образец" - это то, что приводит Европу в ужас и содрогание: маломестные камеры, запираемые на 23 часа в сутки, часовая прогулка, отсутствие работы и учебы и минимум контактов с внешним миром (свиданий, отпусков и т.д.)?
На всех международных профильных мероприятиях говорится, во всех итоговых документах прописано, что подобная форма лишения свободы "не гуманна" и "препятствует адекватному возвращению заключенного в общество". Проще говоря, после такого наказания на волю выйдут люди озлобленные и агрес¬сивные, а тот самый "рецидив преступности" будет зашкаливать.
Сотрудники ФСИН для изучения европейского опыта без устали бороздят заграницы. Но почему-то в итоге планируют сделать всё с точностью до наоборот. Каждое жилое помещение – превратить в небольшую камеру, поставить новые железные двери, укрепить потолки и полы. То, что наши древние, но внешне приличные здания под этой тяжестью рухнут – неважно. Даже после того, как пара показушных тюремных объектов "нового образца" в двух регионах уже развалилась.
Цена вопроса
И еще одна маленькая деталь – деньги. Финансироваться Концепция будет из "средств федерального бюджета в пределах бюджетных ассигнований". То есть за счет внутренних резервов и без того не слишком богатой системы. Из которых, кстати, нужно еще заплатить сотрудникам, одеть-накормить заключенных и, кстати, перечислить положенные некоторым из них по закону те самые ЕДВ, о которых говорит Владимир Лукин.
Между тем, "евростандарт" реконструкции старых зданий или строительство новой тюрьмы – вещь крайне затратная. Около 10 тысяч долларов США в расчете на одного заключенного. И исходя из того, что в среднем в российской колонии находится одна тысяча человек, создание заявленных Концепцией 500 тюрем обойдётся… в 5 миллиардов долларов! В рублях – это 150 миллиардов, по 15 млрд за каждый год реформы. Для сравнения: столько же направит федеральный бюджет в 2012 году на капремонт всех российских школ.
О совместимости полиции и тюрьмы
Впрочем, строительные, денежные вопросы – дела важные, но второстепенные. Главное – профессионализм людей, которые будут осуществлять все задуманное, сотрудников уголовно-исполнительной системы, на сегодня представляющих собой весьма пеструю и в целом далекую от "евростандарта" картину.
Руководители ФСИН – сплошь новые лица. И все бы ничего – не будь процентов 90 из них бывшими сотрудниками милиции.
Специалисты знают, что милиционеры, пришедшие на службу в уголовно-исполнительную систему, плохо приживаются, поскольку имеют своеобразный менталитет. Им, обученным "выслеживать" и "ловить", не перестроиться на работу в колонии, потому как придется стать для преступников не только представителем закона, но "отцом родным".
Для европейцев это азбучная истина. Если полицейский захочет вдруг трудоустроиться там в тюрьму, он должен будет пройти спецпроверку на соответствие. А в некоторых странах Латинской Америки такой вариант вообще запрещен законом.
У нас же директором тюремного ведомства спокойно себе назначается экс-глава ГУВД по Самарской области. Главой Управления воспитательной, социальной и психологической работы – экс-начальник ГАИ того же региона. И в такой логике выстаивается вся вертикаль управления – вплоть до начальников колоний и образовательных учреждений.
Что же касается "мест не столь отдаленных", то в них, как мы все видим из СМИ и докладов общественных организаций – массовые беспорядки, коллективное членовредительство, рост туберкулеза.
В "забавном" положении оказались и зарубежные коллеги, безуспешно пытающиеся понять метаморфозы, происходящие с их "евростандартом" при его "русификации".
Одним словом, эффективность затеянной перестройки уголовно-исполнительной системы России лично мне видится очень сомнительной. Поэтому, следуя народной мудрости не зарекаться "от тюрьмы и от сумы" – берегите себя, своих близких пуще прежнего. Советую вам – как профессионал.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
