Пока в России проводят голодовки из-за выборов, в Польше голодовку устроили... из-за школьных уроков истории. Людей взволновало то, что варшавские чиновники решили в старших классах совместить историю с обществознанием, а заодно подубрать из школьного курса высокие понятия – поменьше упирать на Родину, жертвенность и геройство.
Цель – сделать школьный курс облегченным и развлекательным, попутно сэкономив бюджетные злотые. Картина знакомая. Все как у нас, кроме последствий.
О "дебилизации" школьной истории у нас любят повздыхать, в крайнем случае – повозмущаться в Думе или на пленуме Союза кинематографистов. А в Польше эта "инфантилизация прошлого" (выражение оппонирующего реформе профессора Анджея Новака) вызвала не легкую депутатскую тревогу, а настоящую эстафету голодовок.
Битва за Пантеон
Первая команда голодающих начала акцию в Кракове еще 19 марта. Поголодав 11 дней, они передали эстафету единомышленникам в Варшаве. Потом за дело взялась следующая группа в силезском городе Тарновские Горы. И в итоге президент Бронислав Коморовский был просто вынужден встретиться в одном зале с обеими сторонами – с представителями протестующих и с руководством министерства народного образования.
Президент пошел навстречу возмущенным консерваторам, предложив сделать образовательный блок "Отечественный Пантеон" (несколько часов занятий) обязательным для всех школьников старших классов. Для справки: у поляков "Отечественный Пантеон" – это набор наиболее уважаемых героев польской истории. По-польски – "богатеров" (да-да, родство с нашими богатырями налицо, оно уходит корнями в наше общее праславянское прошлое). Протестующим удалось отстоять польских аналогов наших Александра Матросова, Зои Космодемьянской и 28 панфиловцев.
Всегда ли польские "богатеры" выдерживают придирчивую проверку фактами, документами и воспоминаниями свидетелей? Как и герои наших легенд двадцатого века – не всегда. Память польских романтических поэтов, как и память советских пропагандистов, была избирательной.
Работники польских аналогов российского "Мемориала" выяснили, что героиня польского антироссийского восстания 1830 года Эмилия Платер на самом деле доставляла своим начальникам на поле боя больше хлопот, чем пользы. Но когда генерал Хлаповский галантно предложил ей вернуться домой в обмен на предоставление ей звания капитана, Эмилия ответила знаменитой фразой: "Пока Польша не освободится, я решила оставаться солдатом". За эту фразу и раннюю гибель именем Платер названа улица в Варшаве.
При прочтении этой истории мне сразу вспомнились нападки в России на Зою Космодемьянскую. И навредить гитлеровцам никак не успела, и психически неустойчива была... Но ведь у народного пантеона – своя логика. Желание, мотив, удачная фраза тут значат куда больше, чем убитые вражеcкие солдаты или подбитые танки.
Полностью ли правдива история 28 панфиловцев, говорил ли им политрук Клочков те слова, что читали в младших классах все советские школьники? Все те же "мемориальцы" будут вам доказывать, что нет. Но, как отмечает польский журналист Адам Венгловский, раскрывший "тайну" Эмилии Платер на страницах журнала Focus Historia, народная вера порой оказывается сильнее любых фактов.
Миф или культурный код?
Участники голодовки против "инфантилизации" истории называют такие рассказы о героях "польским культурным кодом" и готовы положить и свое время, и свое здоровье на то, чтобы их дети и внуки этот код не потеряли.
"Я всегда считала, что голодовки – это удел жителей несвободных государств, в демократической стране нужно действовать, а не голодать, – объясняет свои действия ветеранка "Солидарности" 80-х Ядвига Хмеловская, ставшая застрельщиком протестной акции в своей родной польской Силезии. – Но мы оказались в безвыходном положении. У нас не было надежды на то, чтобы пробиться на прием к власти и спасти героев нашего детства от забвения".
Можно по-разному относиться к исторической достоверности подвигов этих самых героев детства, но неоспорим один факт – сегодняшние их поклонники оказались достойны своих кумиров. Ведь не за зарплату, не за пособия и даже не за голоса избирателей голодают люди – за право влиять на юные умы. За тех, кто будет жить после них. И если разобраться, что может быть важнее детских умов?
Эффект от акции пока получился лишь половинчатый. Отечественную историю выбравшие технический профиль ребята все-таки закончат в 15 лет, чтобы никогда к ней не вернуться; да и эту историю им будут давать через пресловутый облегченный "интегративный" курс "история и общество" (похожий вариант предлагала российским "технарям" разрабатывавшая новые стандарты для старшей школы в прошлом году комиссия Александра Кондакова).
Не "облегчайте" историю!
Что ж, борьба еще не закончена. В отличие от протестных акций в Москве и в Астрахани, польская акция не удостоилась внимания мировой прессы. Поляки борются за себя. И, по-моему, это нормально – мир им хотя бы не мешает. Хотите быть патриотами – будьте ими.
Хотя если быть совсем точным, мир все-таки мешает. Тенденция к размыванию школьной истории, к ее, по-польски выражаясь, "багателизации" (то есть превращению в набор ни к чему не обязывающих анекдотов-комиксов) – эта тенденция мировая. Отсюда – очередная "теория заговора" от лидера главной польской оппозиционной партии "Закон и справедливость" (ЗиС) Ярослава Качинского.
"Ограничение преподавания истории – это постколониальное мероприятие, – заявил Качинский на встрече со сторонниками. – Цель – сделать из поляков источник дешевой рабочей силы для Запада".
Качинский отмечает, что современному транснациональному бизнесу нужен человек с очищенной от истории головой. Человек без корней, который одинаково чувствует себя что на родине, что в Китае, – лишь бы зарплата была побольше, а налоги – поменьше. Это называется теперь трудовой мобильностью – когда человека можно заставить так же легко менять родину, как компанию мобильной связи, лишь бы тариф был повыгоднее.
Нас теперь, кстати, тоже все чаще призывают приспособить школу к нуждам бизнеса. Чтобы она выпускала сделанные под работодателя "заготовки". В целом сближать школу с реальными рабочими местами, конечно, надо. Но распространять приоритет бизнеса на историю и литературу все-таки неправильно – и польский протест подтверждает это.
Говоря, что у пролетария нет отечества, Маркс ошибался: у работника родина как раз есть, отечества нет у капитала. Это капиталу все равно, где шить одежду или собирать детские игрушки – в Польше или в Китае, лишь бы поменьше были налоги и расходы на рабочую силу.
А вот работник – это всегда привязка к детям, супругам, родителям или хотя бы к привычкам. Такая привязка часто бывает неудобством для работодателя, но она необходима и обществу, и государству, и самому работнику.
Прошлое без постмодернизма
Пережившие несколько эмиграционных волн и более чем столетнюю утрату национального государства поляки знают: человек, равнодушно относящийся к родине и к ее истории, очень часто равнодушно относится и к собственным родителям. (Чего о них заботиться-то, если они – часть отсталой и немодной "этой страны".)
Поэтому в нынешних голодовках протеста участвуют в основном как раз родители нынешних школьников, а также их дедушки и бабушки. Они выступают за то, чтобы урок истории был настоящим – с оценками и домашними заданиями.
Милый междусобойчик с комиксами и "игровым элементом", предлагаемый министерством, их не устраивает. Протестные митинги под зданием польского Минобра проходили под лозунгами "Не превращайте историю в досужие разговорчики!" и "Нет постмодернизму в истории!"
Откуда такая чувствительность? В Польше, утратившей национальное государство в конце восемнадцатого века и восстановившей его лишь в 1918 году (в 1939 году оно опять исчезнет), в течение столетий уроки истории были единственной возможностью сохранять национальное самосознание. Порой историю приходилось протаскивать через цензурные барьеры, и в борьбе с ними ученики и учителя были заодно. "Школяр сбросил портрет царя!"- поется в знаменитой национальной песне "Чтобы Польша была Польшей".
А так ли уж по-другому все было в России? Хоть у нас в разных формах всегда сохранялось суверенное государство, но ведь и в СССР только на уроках истории и литературы, если везло с преподавателем, можно было услышать что-то живое о своей стране. Телевидение и радио были почти стопроцентно отданы весьма далекому от жизни "пиару" власти, мало имевшему общего и с историей, и с культурой.
Может быть, поэтому выхолащивание школьных программ не встречает в нашем обществе такого сопротивления, как в Польше? Хотя лиха беда начало. "Современные родители хотят, чтобы их дети были патриотами своей страны, – отмечает в интервью РИА Новости директор Центра образования №548 Ефим Рачевский. – У нас в школе, к примеру, организован проект "История моей семьи в истории страны"... Это требует только желания родителей, а оно у них есть".
Как показывает опыт, российское общество с небольшим лагом всегда повторяет все тенденции общества польского. Так что битва за историю – не за горами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
