МОСКВА, 15 мар - РИА Новости, Мария Ганиянц. Последняя картина гуру венгерского артхауса Белы Тарра "Туринская лошадь", получившая Гран-при жюри Берлинале в прошлом году, выходит в ограниченный прокат в России в четверг.
Хотя фильм и получил престижную награду, режиссер заявил, что этой лентой поставил точку в своей кинематографической судьбе и больше сказать ему миру нечего. Для России показ "Туринской лошади" - несомненная удача, раньше фильмы классика венгерского кино в отечественный прокат не выходили.
Картина на два с половиной часа погрузит зрителя в великолепно снятый черно-белый ад апокалипсиса, а идеально выстроенные длинные кадры (в фильме всего 30 монтажных склеек!), почти полное отсутствие слов и актеров и пронзительная музыка Михая Вига довершают ощущение конца света.
Начинается фильм с закадрового рассказа о странном случае, имевшем место в Турине в 1889 году, - господин с пышными усами горько разрыдался, увидев, как кучер избивает кнутом заартачившуюся лошадь. Этим господином был философ Фридрих Ницше, так и не оправившийся от нервного срыва и окончивший свои дни в молчании в психиатрической лечебнице.
Больше о Ницше в фильме речь не идет, зато сюжет, придуманный венгерским писателем Ласло Краснохоркаи, закручивается вокруг лошади. Собственно эта лошадь, обитатели забытого богом хутора - отец и дочь (Янош Держи и Эрика Бок), и сильнейший ветер являются единственными героями ленты.
Однорукий отец и его некрасивая дочь встают, запрягают лошадь, едят картошку, потом отец едет в город, а дочь занимается нехитрым бытом. Затем мир начинает меняться, проходя в обратном порядке шесть дней творения и приближаясь к неизбежному началу начал, когда свет еще не был отделен от тьмы.
Первой это предчувствует лошадь, которая отказывается от еды, потом замолкают жучки-древоточцы, живущие в доме со времени его постройки, поднимается штормовой ветер. Когда уходит вода из колодца, и вместо нее приходится пить сливовицу, обитатели решают уехать с хутора, но возвращаются назад - все дороги приводят обратно.
Они не говорят, не страдают, не спорят, встают, как и раньше, одеваются, смотрят в окно, едят раз в день картошку: сначала вареную, потом печеную, когда гаснет огонь - сырую.
Хотя внешне есть лишь монотонность незатейливого сельского быта, но накал эмоций достигает критической отметки.
Онтологическая, космическая суть картины настолько очевидна, что смотреть после нее другое, привычное кино будет сложно. Фильм кому-то может понравиться, а большинству, скорее всего, покажется бредом. Но если высидеть все два с половиной часа, "Туринскую лошадь" вряд ли кто-то сможет забыть до конца своих дней. Тем более, если верить режиссеру, они скоро должны наступить.
