Сорок лет назад состоялся государственный визит, без которого жизнь нескольких поколений россиян была бы совсем другой. Даже если она не стала намного беднее, она точно была бы менее безопасной - скорее всего, мы имели бы под боком 50 Северных Корей, да еще и с ядерным оружием. Этот визит - поездка американского президента Ричарда Никсона в Китайскую Народную Республику (КНР) в феврале 1972 года.
По населению КНР с ее более чем миллиардным населением как раз равняется 50 Северным Кореям, а ядерным оружием Китай обзавелся (увы, как показывают изыскания современных российских историков, не без нашей помощи) еще в 1964 году.
Приезд Никсона в последней декаде февраля 1972 года в Пекин и его семидневное пребывание в КНР стали подлинной сенсацией, хотя подготовка к визиту шла не менее двух лет. Дело в том, что всего за 20 лет перед этим визитом КНР и США воевали друг против друга в Корее, где китайские "добровольцы" поддержали войска Ким Ир Сена.
Еще в 1953 году, согласно опросам общественного мнения, 60 процентов американцев выступали за то, чтобы Америка бомбила китайские военные объекты, помогая укрывшимся на острове Тайвань войскам бывшего китайского правителя Чан Кайши вновь привести его к власти в Китае. И вдруг - Никсон прилетает в Пекин!
Достаточно сказать, что появившиеся тогда в газетах фотографии Никсона на фоне китайской действительности стали первыми образами тогдашнего Китая, которые потребители американских масс-медиа увидели за 20 лет.
С тех пор выражение "Никсон в Пекине" (Nixon in Beijing) стало в английском языке нарицательным - им стали обозначать неожиданное сближение прежде несовместимых явлений. Впоследствии была даже написана опера "Никсон в Пекине".
Хороший прецедент
Так было положено начало нормализации китайско-американских отношений, без которой не стало бы возможным одно из главных рукотворных чудес нашей эпохи - превращение Китая в экономически развитое и в целом мирное государство.
Почему это событие важно для нас и сегодня? Потому что оно показывает - при наличии доброй воли и прагматического подхода и американские политики способны встать над идеологическими различиями и протянуть руку даже самому угнетенному диктаторским режимом народу.
В момент визита Никсона Китай представлял из себя ужасную картину. Страна еще билась в финальных судорогах "культурной революции".
"Мао Цзэдун в то время проявлял себя полным китайским аналогом Сталина, не уступая "учителю" в подозрительности и жестокости",- отмечает российский китаист Юрий Галенович. Если бы Никсон был "идеологическим" президентом и поставил во главу угла нынешний воинственный подход к защите прав человека, он должен был бы продолжать изоляцию Китая, а при возникновении напряженности в Тайваньском проливе - пойти на КНР войной.
Но Никсон был прагматиком. И это спасло мир, в те годы буквально дрожавший от страха то перед китайско-американской войной, то перед войной китайско-советской.
И целого мира китайцам мало
Нормализация отношений США и КНР при Никсоне только началась. Это был долгий процесс, закончившийся только 1 января 1979 года - с установлением между США и КНР полных дипломатических отношений. Раньше это просто было невозможно - в Пекине еще сильны были китайские сталинисты, устроители "культурной революции".
Главный лоббист сближения с США - Дэн Сяопин - стал политически неприкасаемым лишь в 1978 году. В эти годы оказывается возможной и посылка китайских студентов в США.
Когда в 1991 году я учился короткое время по обмену в американском Северо-Восточном университете, у меня не могли не вызвать восхищение студенты из Китая. Они учились так, как будто от каждой их оценки зависела вся их жизнь. А университетские старожилы говорили мне: "Это что! Видел бы ты ребят, которые приехали сюда в 1978-м году!"
Когда в последние годы в Вашингтоне раздаются призывы ко все новым и новым экономическим и визовым санкциям то в отношении Югославии, то в отношении Ирана, а теперь вот и Сирии, хочется напомнить американцам о Никсоне в Пекине.
У Никсона хватило ума не наказывать бесконечно китайцев за грехи их вождей. Американо-китайское примирение началось со статьи Никсона в журнале Foreign Affairs, в которой он писал: "В дальней перспективе мы просто не можем позволить себе оставить Китай навсегда вне семьи народов мира, чтобы изолированный Китай продолжал лелеять свои фантазии, развивать в себе чувство ненависти, угрожать своим соседям. На нашей маленькой планете просто нет места, где можно было бы запереть миллиард, может быть, самых активных людей на Земле - чтобы держать их там в изоляции, с чувством гнева в душе".
Как жаль, что сегодня мы редко слышим от западных лидеров такие слова. А еще реже видим такую политику - когда не люди приносятся в жертву идеологии, а идеология адаптируется к потребностям людей.
Антисоветский расчет
Оказалось, эта статья Никсона не прошла мимо внимания Мао, у которого возникла мысль приобрести в лице американского прагматика-президента мощного союзника в борьбе с Советским Союзом. Отношения между былыми союзниками по "социалистическому лагерю" - СССР и КНР - в это время то и дело приближались к точке кипения. А тогдашний Китай был намного слабее Советского Союза.
Да, антисоветский расчет и у Пекина, и у Вашингтона, конечно, был. Этот факт не укрылся и от нашего незабвенного Леонида Ильича Брежнева, тогда грозно заметившего в интервью журналу "Тайм", что, мол, кое у кого "возник соблазн превратить Пекин в орудие нажима на мир социализма". Но в конечном счете примирение Китая и США, а также последовавшие за ним открытие и рост китайской экономики пошли на благо и России. Намного опаснее было бы иметь под боком Китай времен "культурной революции", ощетинившийся ядерным и прочим оружием на манер своей младшей сестры - Северной Кореи.
Гуманный прагматизм против жестокой идеологии
Помимо запутанной американо-китайской интриги, историки ломают голову и над другой загадкой - почему именно Никсону удалось установить с СССР более или менее нормальные отношения: начать "разрядку", запустить процесс сокращения ядерного оружия, наконец, обменяться с Брежневым дружескими визитами?
До недавнего времени в российской американистике существовала даже теория в стиле Nixon in Beijing - мол, мы дружим, когда у власти в США находятся республиканцы, например, Никсон или Рейган. Впрочем, главная заслуга в улучшении советско-американских отношений в конце восьмидесятых принадлежит не Рейгану, а Горбачеву - на уступки все-таки шла советская сторона.
А вот заслуги Никсона и вправду феноменальны. И дело тут не в партийной принадлежности. Граница между друзьями и недругами России в американском политическом истеблишменте проходит не по партийной линии. Она проходит между гуманными прагматиками и жестокими идеологами.
Примирение с Китаем было как раз проявлением гуманного прагматизма. Вместо того, чтобы бомбить Китай или морить его голодом, Никсон постарался наладить отношения с тем руководством, которое тогда было у власти, создав все условия для мутации Китая в сторону человечности и рыночной экономики.
Мутация эта до сих пор не завершена, Китай так и не стал демократией, но один из крупнейших лагерей социализма потихонечку преобразился. Таков гуманный прагматизм.
А вот жестокий идеолог на месте Никсона встал бы в позицию "никаких уступок диктатору", отрезал бы Китай от внешнего мира и стал бы дожидаться там демократической революции. А то, может, и попробовал такую революцию спровоцировать. Желающих поиграть в такие игры сегодня пруд пруди - и о Никсоне они вспоминают только по поводу Уотергейта.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
