Дмитрий Косырев, политический обозреватель РИА Новости.
Состоявшаяся в Лос-Анджелесе минувшей ночью (по московскому времени) ежегодная церемония вручения музыкальной премии "Грэмми", может быть, и событием таким не стала бы, если не смерть Уитни Хьюстон в том же городе за день до праздника.
Эта смерть изменила и саму церемонию, и сопутствующий ей концерт (часто чуть ли не более значительное событие, чем раздача наград). Потому что заставила задуматься о проблемах более серьезных, чем то, кому достался золотой граммофончик. Например: теперь, после Уитни, эпоха в музыке кончилась или нет? Какая это была эпоха? А какая будет? Да, в конце концов, даже и так: а что такое вообще музыка?
"Грэмми" против рока
"До Уитни" интрига "Грэмми" разворачивалась вокруг Леди Гага и Адели (как зазвучит ее голос после операции на голосовых связках), "Фу файтерз", Криса Брауна, Рианны и еще нескольких групп и фигур. И сводилась, в общем, всего-то к тому, кто "придет и всех порвет", по словам одной из участниц дискуссии на официальном сайте церемонии. То есть, кто окажется первым (первой) по наградам в разных номинациях, кто вторым.
Вот и объявили. "Порвала" всех не Леди Гага, а нежная Адель, сразу в шести номинациях - и "лучшая песня года", и "лучшая запись"... "Фу файтерз" тоже получили шесть наград - полный триумф. И Брауна наградили. Но, честно говоря, это даже не настолько интересно. Особенно если учесть врожденную склонность "Грэмми" отставать от жизни на целую эпоху и попадать пальцем в небо.
Вы не поверите, но "Грэмми" замышлялась в 1957 году как орудие борьбы против рок-музыки, которую именовали "издевательством над музыкальными стандартами". Не только в СССР, как видим, с ней боролись. Правда, "Грэмми" воевала недолго - это все же премия музыкального бизнеса для тех, кто помог ему заработать много денег, а именно рок дал отрасли невиданные ранее обороты.
Тем не менее, "Грэмми" отставала от реальности еще не раз (признали рок, но проспали пришедший на смену року краткий век диско). Все потому, что премию присуждает жюри, именуемое "академией", а академии - они все такие, в кино, в литературе, воюют с публикой.
Когда музыкант был богом
А почему, собственно, Америка и не только она сопротивлялась року? Потому что рок был сменой эпохи, причем насильственной сменой.
Первым человеком эпохи массовой грамзаписи был, видимо, рыжий студент Йельского университета Руди Вэлли, один из двух первых сладких голосов Америки. Он как-то понял, что запись (и еще радио) - это не забава молодых технарей, а деньги. Дело было в 1920-е годы, эпоху джаза (медного), то есть, в общем, музыки для танцев. Танцевали тогда все, в клубах или на площадях, люди были другими, что по музыке лучше всего и видно. Эпоха дошла до апогея после войны, танцевальный джаз, выросший до великих биг-бэндов, был музыкой поколения победителей двух войн. И против этого "поколения героев" взбунтовались его дети, готовые пойти на все, только чтобы отстоять право быть другими. Они и породили музыку яростного протеста - тот самый рок.
Вот когда стало предельно ясно, что такое музыка. Это наиболее простой и эффектный способ передать человеческие эмоции: образ или слово делают то же самое, но хуже. Музыка поэтому - идеальный эмоциональный портрет эпохи.
То была великая эпоха, удивительный взрыв чувств целого поколения. И поэтому музыкант тогда был чем-то большим, чем сейчас. Именно от музыкантов новое поколение ждало ответов на все вопросы, и они эти ответы давали, причем музыка досказывала то, чего не могли слова. Они и правда меняли мир. И - возвращаясь к смерти Уитни Хьюстон - в прежнюю эпоху тоже не было ничего удивительного в гибели рок-музыканта (вообще любого художника) от наркотиков или иных способов выжать из себя еще больше. Но относилось рок-поколение к этим смертям по-другому - как к гибели героев в неудержимой атаке.
Конечно, после такой эпохи и музыканты 1980-1990-х (сейчас говорят, что это "век Уитни Хьюстон") пытались дотянуться до статуса божества. Но тут уже все было по-другому. Одни звали себе на помощь нечто смежное с музыкой - потрясающе двигавшийся Майкл Джексон или действительно великая клоунесса Леди Гага. Другие стали той самой "академией" - и вот вам, на нынешнем концерте "Грэмми" выступали действительно несравненные Пол Маккартни, Брюс Спрингстин и даже пара выживших "Бич бойз".
А Уитни Хьюстон… это было нечто иное. Автор статьи в лондонской "Гардиан" определяет это "нечто" так: "Евангелие в ее голосе", то, что она сохранила, начав в детстве петь в церкви. То есть не герой в атаке, а человеческий человек. Это возврат к изначальному, к нормальности, когда музыка - не борьба, а просто музыка, когда поколения оплакивают ушедших музыкантов еще и за то, что их песни - память о лучших моментах в жизни множества людей. Кстати, если этого не понимаешь, то не взять в толк, почему так любили забытого ныне Руди Вэлли.
Нынешняя звезда "Грэмми" Адель - это, конечно, уникум. Невозможно понять, почему даже и после операции то, что она делает голосом и очень "непричесанными" словами (она сама - автор), настолько трогает. Но в целом это тоже в своем роде Уитни, и прежняя эпоха продолжается.
Минус прочий мир
Накануне "Грэмми" был скандал: сократили число номинаций. Раньше пытались развести всех по категориям, отдельно оценивая соул, отдельно - рэп и так далее. Потом запутались, и вместо диких 109 категорий сделали "всего" 78.
Скандал же возник оттого, что отсекли музыку испаноязычную (а это в Америке не пустяк), музыку коренных жителей, индейцев, и многое другое. И это очень интересная история. "Грэмми" начинала как премия для американо-английской музыки, так ведь это было в другую эпоху.
Я бы сказал, что неожиданности в мир звукозаписи могут прийти сейчас, скорее, со стороны. От бразильцев и прочих португалоязычных. От греков - да, да, у них есть потрясающая музыка. От нового китайского джаза. В прежние времена, однако, языковый барьер уже подорвал усилия французов, даже итальянцев, не говоря о русских, они остались - по мировым продажам - в категории "прочих".
С другой стороны, мировая индустрия звукозаписи производит сейчас больше наименований, но сокращаются ее общие продажи. То есть на самом-то деле музыка становится сложнее, многоязычнее, разнообразнее. Обречен ли в итоге англоязычный барьер? Но "Грэмми" пока что замкнула слух.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
